Ее маленькая тайна - Полякова Татьяна Викторовна. Страница 10

В казино мы вошли вместе, но, войдя, сразу разделились. Док играл по маленькой, а я шныряла между столов, приглядывалась и прислушивалась. Поначалу мое внимание привлек господин неопределенного возраста с вкрадчивыми манерами. Поторчав поблизости минут пятнадцать, я поняла, что дядька ох как непрост и держаться от него следует подальше. Вот тут я и заприметила будущего супруга. Высокий, худой, в светлом костюме, при ярком галстуке, он ослепительно улыбался, проигрываясь в пух и прах. Я устроилась поблизости, устремив взгляд в противоположную сторону. Через пятнадцать минут улыбка сползла с его лица, потом вспотели руки, а еще через полчаса взгляд остекленел, а на лбу выступили крупные капли пота. Дела у парня были хуже некуда. Вот как раз такой мне и был нужен.

К тому моменту, когда он спустил все денежки, оставив себе кое-какую мелочь, я знала о нем все, что хотела, и отправилась следом. Мы столкнулись в дверях, то есть я заспешила, пытаясь проникнуть в распахнутую им дверь, а он, пребывая в сильнейшем волнении, этого не заметил. Задел меня локтем, поднял взгляд и торопливо извинился, открыв дверь пошире.

Я улыбнулась проникновенно и даже призывно. Парень был болтун и бабник и в другое время вцепился бы в меня клещом, но сегодня женщины его не интересовали. Почти не интересовали.

– Извините, – еще раз повторил он, стрельнул взглядом, убедился, что я без спутника, и стал прикидывать, стоит ли пригласить меня в бар на последние деньги. Я решила, что стоит, и сказала:

– Вы отдавили мне ногу, с вас чашка кофе.

Он засмеялся, хоть без особого веселья, и мы пошли в бар. Там и познакомились.

Звали его Максим, и через неделю он собирался отбыть за границу, правда, мне об этом не сказал. Сидел и думал, что ему со мной делать. И шанс упустить обидно, и настроение дохлое. Я решила поднять его настроение и ласково предложила:

– Знакомство лучше всего продолжить у меня в номере.

Он вновь принялся метаться в мыслях, сначала решил, что я проститутка, но тут же передумал. И правильно. О женщинах следует думать только хорошо и уважительно. За свой кофе я заплатила сама, чем окончательно его озадачила.

– Так как насчет того, чтобы зайти в гости? – повторно задала я вопрос. – Я живу в этой гостинице, и сегодня мне скучно.

Был бы он умный, рисковать бы не стал, но умным он не был, и мой полуобнаженный бюст его тревожил. Потому, наплевав на все проблемы, парень пошел со мной.

– А у вас тут неплохо, – прогулявшись по номеру, заявил он, подошел ко мне, обнял и поцеловал с большой страстью. Страсть эта на меня особого впечатления не произвела, а вот его мысли нравились мне всё больше и больше.

– Садитесь, Максим Петрович, – кивнула я на диван, и он сел в некотором недоумении, потому что про Петровича мне не говорил, и поэтому струхнул. Я села напротив, достала из сумки пачку долларов и запечатанную колоду карт.

– Не желаете сыграть со мной, на последние?

– Я что-то не очень понимаю… – произнес он, руки его при этом дрожали.

– А чего тут понимать? Вы просадили большие деньги. Заметьте, чужие. Сегодня пробовали отыграться и спустили все. По головке вас за это не погладят, даже более того… В старину в этом случае стрелялись, но вы себя очень любите… Так что через недельку вместо вожделенной заграницы будете вы лежать под каким-нибудь мостом, причем в таком виде, что представить жутко. И похоронят вас скорее всего за государственный счет, ведь близких родственников у вас нет, значит, не скоро хватятся.

– Кто вы? – с ухмылкой спросил он, хотя перетрусил отчаянно.

– Ваша будущая супруга, если мы договоримся, конечно.

– Бред какой-то! – выкрикнул он, поднимаясь, но тут в номер вошел Док, и парень опустился на место, переводя взгляд с него на меня. Мы немного поиграли в молчанку, потом Максим спросил: – Кто вы и что все это значит?

– Если б выслушали внимательно, то уже поняли бы: я хочу за вас замуж. В качестве компенсации за моральный ущерб я выплачу ваш долг. Весь до копейки. Согласитесь, это по-божески.

– Слушайте, я ничего не понимаю, – заволновался он, обращаясь теперь к Доку. – Если вы из разведки, то глубоко заблуждаетесь, я…

– Да мы знаем, вы не волнуйтесь так, Максим Петрович. Мне необходим штамп в паспорте и муж за границей, только и всего. Взамен вы получаете деньги, а в вашем случае это не просто деньги – это жизнь. Мне кажется, с вашей стороны будет глупо не согласиться.

– Ребята, я ничего не понимаю, – честно признался он.

– А вам и не надо ничего понимать, – хмыкнул Док, при этом он походил на акулу, безжалостную и коварную, я мысленно фыркнула, радуясь неожиданно открывшемуся в моем друге актерскому таланту, а Максим сник и задумался.

Следующий час мы еще немного поиграли в вопросы-ответы, и хоть Максим вопросов успел задать превеликое множество, но информацией так и не разжился и заскучал еще больше.

Я его приободрила, как могла, после чего разговор вступил в деловую фазу.

– Но, насколько мне известно, сразу нас не распишут, нужно время…

– А деньги на что? – удивился Док. – Не забивайте себе голову, молодой человек, всякой ерундой. Ваше дело явиться вовремя в загс и сказать «да». Все остальное – наши проблемы.

– Конечно, но… Что это все-таки значит? – До чего ж любопытный попался, беда, да и только.

– Ты мне надоел, – вздохнула я, черкнула номер на бумажке и швырнула ему. – Короче, будешь и дальше ваньку валять, я звоню вот по этому номеру и сообщаю другу Алику, что его денежки накрылись медным тазом. А теперь отгадай, сколько ты проживешь после этого?

– Это он вас послал? – пролепетал Максим. Было это совершенно глупо, я разозлилась и потянулась к телефону, а он взвизгнул: – Я согласен!

– Давно бы так, – проворчал Док. – Морочите людям голову (это он малость погорячился, еще вопрос, кто тут кому голову морочит).

– Вы поедете со мной? – не без страха спросил Максим.

– Нет. У меня тяга к родным местам. Вряд ли мы после бракосочетания еще когда-нибудь увидимся.

– Но… – начал он, однако Док сурово перебил его:

– Ты опять за свое?

– Хорошо. А деньги? Когда я их получу?

– Ты должен вернуть их в пятницу, вот в пятницу и получишь. Это, кстати, для твоей же пользы. Парень ты азартный, как бы вторично все не спустил. Будем считать, что договорились, – подвела я итог.

– И что теперь? – спросил он в крайнем недоумении.

– Теперь ты едешь к себе домой, отдыхаешь и готовишься к церемонии. Постарайся не выходить из дома без особой надобности. Я позвоню. Да, паспорт оставь, он понадобится.

Максим положил паспорт на стол, поднялся и нерешительно произнес:

– Так я пошел?

– Всего доброго, – ответил Док.

– А мой телефон? – всполошился парень и, устыдившись, добавил: – Или вы знаете?

– Запиши, – кивнула я, он записал и торопливо вышел. А Док захохотал.

– Здорово, – сказал, когда смеяться ему надоело, и даже головой покачал, так понравилось ему происходящее. Глядишь, во вкус войдет. Но минут через пятнадцать он задумался. – Варя, а что, если он вовсе не такой дурак…

– Он трус и мерзавец. Будет сидеть у себя как мышь и ждать звонка. Но на всякий случай отсюда стоит съехать. Найдем какой-нибудь Дом колхозника, – хохотнула я. – Слава богу, Москва – город немаленький, и бойким мальчикам понадобится время, чтобы нас найти.

Однако искать нас никто не пытался. Максим, как выяснилось позднее, сидел дома и громко клацал зубами. Док посетил загс, побеседовал с милыми людьми, и они пришли к единодушному мнению, что глупый формализм не должен являться препятствием на пути чистой любви и семейного счастья.

Через три дня я вышла замуж за Максима Петровича Осипова, в пятницу под моим чутким руководством он вернул деньги (руководство заключалось в том, что мы его негласно проводили, дабы быть уверенными, что деньги он вернет, а не заскочит по дороге в казино), а еще через день мы простились в аэропорту. Максим отбывал в Канаду. С его дурными склонностями назад он вряд ли вернется: просто не сможет собрать деньги на билет.