Любишь меня?.. - Колдер Эйлин. Страница 17

— А вот это уже самый отвратительный аргумент, к которому прибегают мужчины! — выдохнула пылающая негодованием Сью. — Разве не бывает, что таким образом женщины сопротивляются насилию?

Губы Дика презрительно скривились, в глазах появилась враждебность.

— Между полудобровольным поцелуем, который может перейти в нечто другое, а может, и не перейти, и грубым насилием слишком большая разница, чтобы ставить между ними знак равенства, — проворчал он.

— Разве?

— Зачем попусту болтать об этом? Почему бы тебе самой не попробовать? — непринужденно возразил он, а его глаза потемнели, в них читалось желание поцеловать Сью.

Девушка ждала, на этот раз полная решимости не отвечать на поцелуй. Может, со временем, когда она привыкнет смотреть на его чувственный рот, ей хватит самообладания, чтобы сопротивляться.

А вот теперь Дик полностью овладел собой, это Сью заметила. Она решила, что ему это совершенно необходимо, иначе, если он обнаружит свою страсть к ней, в данной ситуации его можно будет упрекнуть в нечестной игре.

Глаза Ричарда блестели желанием, в уголках губ заиграла победная улыбка. Его пристальный, почти взволнованный взгляд остановился на лице Сью. Он властно положил руки на плечи девушки и притянул ее к себе.

— Обычно мне очень нравится стадия ожидания, — вздохнув, чувственно прошептал он. — Но сейчас это невыносимо.

Сью знала, что следует осадить его, но тогда он скорее всего не поцелует ее... А ей так хотелось этого поцелуя...

— Д-да?

— А ты так не считаешь?

Сью промолчала, но он, к счастью, не особенно ждал от нее ответа. Вместо этого Дик нежно провел большим пальцем по ее губам. От этого прикосновения девушка задрожала, и Дик слегка улыбнулся.

— Именно поэтому многие пытаются продлить прелюдию, разве нет?

Сью с надеждой посмотрела на него. Это уже лучше! Он, кажется, предлагает не торопиться!

— Наверное, да, — слегка севшим голосом проговорила она, надеясь, что у Дика достанет силы воли взять соблюдение этой отсрочки на себя. Потому что сама Сью в данный момент ничего так не желала, как оказаться в его объятиях — и наплевать на все остальное!

— Жаль только, — хрипло проговорил он, — что я понимаю все это умом, а не телом. Поэтому мне не остается ничего другого, как только сделать то, о чем я думаю сегодня целый день. Я хочу поцеловать тебя. — Ричард улыбнулся. — Если ты не возражаешь, милая.

Девушка поняла, что он решил дать ей возможность остановить его. Но Она не произнесла ни слова. Дик должен прочесть ответ в ее глазах.

Ричард медленно склонил голову, и от поцелуя сердце Сью почти остановилось, а окружающая действительность перестала существовать. Наверное, такой способ заставить кого-то замолчать — самый лучший в мире.

Для неискушенной девушки этот поцелуй был словно глоток прохладной воды для жаждущего в пустыне, и она приоткрыла рот, будто желая вдоволь напиться. Может быть, она воспринимала Дика слишком восторженно, но теперь в ее памяти тут же изгладились все поцелуи с другими. Раньше, когда ее целовали, Сью казалось, что по ее губам ползет какой-то студенистый моллюск, а язык мужчины воспринимался как кляп во рту. Это, разумеется, не касалось лишь того пилота, с которым у Сью был несчастливый роман. Тот целовался хорошо, но, как казалось девушке, это был скорее результат хладнокровного мастерства, чем истинного чувства.

Но Ричард...

Он целовал ее, ведомый лишь инстинктом, словно губы Сью были неоткрытой землей, а он — фанатиком-первооткрывателем. Его ласкающие губы заставили девушку вскинуть руки, обхватить его за шею и с неизвестно откуда взявшимся мастерством сделать этот поцелуй еще чувственнее.

— Сью, — пробормотал он, — что ты со мной делаешь...

Но она едва слышала — слишком была поглощена теми яркими ощущениями, которые будил в ней этот поцелуй. Казалось, кровь в жилах побежала быстрее, а в теле появилась легкость, оно стало словно воздушным. Теперь Сью знала, что такое «воспарить на крыльях любви».

— Сью, — повторил Дик, на этот раз настойчивее.

Девушка почувствовала, как у него твердеет плоть. Она непроизвольно в порыве желания прижалась к нему крепче и густо покраснела от смущения. Телом Сью почувствовала его отчаянную мольбу и, сделав усилие, оторвалась от губ Дика, посмотрела ему в глаза и не узнала их — они стали антрацитовыми от страсти.

— Ч-что?

Словно не веря себе, Дик покачал головой и немного помолчал, восстанавливая дыхание.

— Пойдем в дом, милая.

— В дом? — непонимающе переспросила Сью. Собственный вопрос сразу же привел ее в чувство. Она огляделась вокруг, и на нее будто вылили ушат воды.

Господи, они же стоят в саду! А сегодня должен прийти садовник!

— О нет! — воскликнула Сью и опрометью бросилась к дому. Она хотела захлопнуть за собой дверь, но Дик опередил ее и оказался в холле.

— Убирайся! — закричала девушка.

— Нет!

— Ричард, пожалуйста, — жалобно попросила Сью. — Я хочу...

— Я знаю, чего ты хочешь! — со страстью в голосе твердо сказал он. — И не пытайся отрицать — не поверю. У тебя все написано в глазах! Я хочу того же, больше всего на свете хочу с первой нашей встречи. Увидев тебя, я уже не замечал никого вокруг. Я хочу тебя так сильно, что не могу думать ни о чем другом.

Сью услышала в его словах не признание слабости, но проявление чувств. По отношению к ней — впервые. И это обрадовало ее больше, чем любой комплимент.

Девушка едва могла поверить в то, что она — она! — с ее-то чересчур пышными формами возбудила в Ричарде Макхэтти такую страсть, что его лицо застыло в болезненном напряжении. От волнения в Сью проснулась забытая детская привычка накручивать на палец прядь волос.

— Я даже не знаю, что сказать, — честно призналась она.

— Не знаешь?

— Не знаю. Я уже ни в чем не уверена. — Девушка в замешательстве посмотрела на него. Про себя она в отчаянии думала, что Дик мог бы поподробнее рассказать о том, чего хочет, а не ограничиваться фразой: «Я так хочу тебя, что не могу ни о чем другом думать». — Дик, — вдруг спросила она, — а что должно быть дальше? Как это обычно бывает?

— Обычно?! — Он говорил мягко, но в его голосе появились настороженные нотки. — Кажется, я тебя не понимаю.

— Ну, если бы ты сказал все это какой-нибудь другой женщине... что хочешь ее... Что бы она сделала? — продолжала настаивать Сью, хотя ее слегка трясло от волнения. — Как полагается отвечать?

— Полагается? — тихо переспросил он.

— Перестань повторять за мной! — взорвалась Сью.

— Лучше скажи прямо, что ты имеешь в виду.

— Ты понял, что я имею в виду. Я хочу знать, как поступают другие женщины! Позволяют заняться с ними любовью прямо на полу? Или отправляются наверх, в душ, а ты там к ним присоединяешься и... и... — Губы Сью задрожали, и она не могла больше говорить.

— В любви нет никаких правил, Сью, — спокойно ответил Дик. — И не существует учебника, с которым нужно сверяться, когда имеешь дело с женщинами.

— А вот... я уже спрашивала... что должно быть дальше? Что бы ты ответил, если бы я сказала, что я этого не знаю? Что для меня это в новинку? Что у меня нет привычки демонстрировать возбуждение прилюдно, как это было с тобой, — по крайней мере, я не могу припомнить в своей жизни ничего подобного?

Сью поразилась тому, что в глазах Дика читалось нечто, сильно напоминающее боль.

— Иди сюда, — протянув руку, мягко сказал он. И Сью доверчиво, как ребенок, взяла его ладонь. Она снова посмотрела ему в лицо и увидела, что его глаза опять потемнели, но уже не от страсти, как раньше, а от той же странной, невыразимой боли.

Захочет ли он открыть ей, что таится за этим настороженным взглядом? Какой-то внутренний голос заставил Сью прошептать его имя, но получилось так тихо, что Дик либо не расслышал, либо не захотел отвечать. Все еще держа девушку за руку, он направился к дверям, которые вели в гостиную.

Огромная комната, декорированная в мягкой голубой с зеленым гамме, была залита солнечным светом, проникавшим сквозь высокое окно. Дик усадил Сью на кушетку. Девушке казалось, что он собирается присесть рядом, но, к ее удивлению — и, честно говоря, разочарованию, — Дик остался стоять. Подойдя к окну, он молча смотрел на бледно-желтые нарциссы в саду, которые грациозно покачивались на мартовском ветру.