Девушка с татуировкой дракона - Ларссон Стиг. Страница 19

– Вот и усадьба Вангеров, – сказал Дирк Фруде. – Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас в доме живут только Хенрик и домоправительница. Но там много комнат для гостей.

Они вышли из машины. Фруде указал на север:

– По традиции руководитель концерна «Вангер» всегда жил здесь, но Мартину Вангеру захотелось чего-нибудь посовременнее, и он построил виллу в самом конце мыса.

Микаэль огляделся и задумался над тем, какому безумному порыву он поддался, когда принимал приглашение адвоката Фруде. И решил, что по возможности вернется в Стокгольм этим же вечером.

К входу в дом вела каменная лестница, но не успели они по ней подняться, как дверь отворилась. Благодаря снимкам в Интернете Микаэль сразу узнал Хенрика Вангера.

На фотографиях он был моложе, но для своих восьмидесяти двух лет и сейчас выглядел на удивление бодрым: поджарый, с грубоватым, обветренным лицом и зачесанными назад пышными седыми волосами, указывавшими на то, что мужчины в его семье не склонны к облысению. Он был одет в хорошо отутюженные брюки, белую рубашку и потрепанную коричневую кофту, носил небольшие усы и тонкие очки в стальной оправе.

– Я – Хенрик Вангер, – поздоровался он. – Спасибо, что согласились ко мне приехать.

– Здравствуйте. Ваше приглашение стало для меня неожиданностью.

– Проходите в тепло. Я приготовил одну из гостевых комнат; не хотите ли немного освежиться? Ужинать будем попозже. Это Анна Нюгрен. Она обо мне заботится.

Микаэль обменялся коротким рукопожатием с невысокой женщиной лет шестидесяти, которая взяла у него пальто и повесила в шкаф. Поскольку по полу заметно тянуло холодом, она предложила Микаэлю тапочки.

Микаэль поблагодарил и обратился к Хенрику Вангеру:

– Я не уверен, что останусь до ужина. Это будет в какой-то мере зависеть от того, что за игру вы затеяли.

Хенрик Вангер обменялся взглядом с Дирком Фруде; было видно, что эти двое отлично понимают друг друга.

– Я, пожалуй, воспользуюсь случаем и оставлю вас, – сказал адвокат. – Мне надо домой, чтобы присмотреть за внуками, пока они не разнесли дом.

Он повернулся к Микаэлю:

– Я живу через мост и направо. Ко мне можно дойти за пять минут; это за кондитерской, третий дом в сторону воды. Если я понадоблюсь, звоните.

Улучив минуту, Микаэль опустил руку в карман и включил магнитофон.

«Я совсем свихнулся?» – подумал он.

Он не имел ни малейшего понятия о том, чего хочет Хенрик Вангер, но после скандала с Хансом Эриком Веннерстрёмом считал необходимым точно фиксировать все происходящие вокруг него странные события, а неожиданное приглашение в Хедестад, безусловно, относилось именно к этой категории.

Бывший промышленник на прощание похлопал Дирка Фруде по плечу и закрыл за ним входную дверь, а потом переключил все внимание на Микаэля:

– В таком случае перейдем прямо к делу. Это вовсе не игра. Я хочу с вами поговорить, но этот разговор потребует немало времени. Я попрошу вас выслушать меня до конца и только после этого принимать решение. Вы – журналист, и мне хотелось бы воспользоваться вашими услугами. Анна принесла кофе в мой кабинет на втором этаже.

Хенрик Вангер показывал дорогу, и Микаэль следовал за ним. Они вошли в продолговатый кабинет размером около сорока квадратных метров, расположенный в торце дома. Большую часть – метров десять – одной длинной стены от пола до потолка занимали книжные полки, уставленные немыслимой смесью из художественной литературы, биографий, книг по истории, справочников по торговле и промышленности, а также толстых папок. Книги были расположены без видимого порядка. Стеллаж, похоже, активно использовался, и Микаэль сделал вывод, что Хенрик Вангер – человек читающий. Вдоль противоположной стены вытянулся длинный письменный стол из темного дуба, поставленный таким образом, что сидящий за ним был обращен лицом к комнате. На стене в застекленных рамках педантичными рядами располагалось большое собрание засушенных цветов.

Из торцевого окна Хенрику Вангеру открывался вид на мост и церковь. Возле окна стояли диван, мягкие кресла и журнальный столик, на котором Анна приготовила чашки, термос, домашние булочки и печенье.

Хенрик Вангер сделал приглашающий жест, но Микаэль притворился, что не понял; вместо того чтобы сесть, он с любопытством прошелся по комнате, осмотрев сначала книжные полки, а затем стену с цветами. Письменный стол был аккуратно прибран, какие-то бумаги лежали стопкой. На краю стола стояла рамочка с фотографией темноволосой молоденькой девушки, красивой, с озорным взглядом.

«Барышня, становящаяся опасной», – подумал Микаэль.

Фотография, видимо, была сделана при конфирмации. Она выцвела и выглядела очень старой. Внезапно Микаэль осознал, что Хенрик Вангер за ним наблюдает.

– Ты помнишь ее, Микаэль? – спросил он.

– Помню? – Микаэль удивленно поднял брови.

– Да, вы с ней встречались. Ты ведь уже бывал в этой комнате.

Микаэль огляделся и отрицательно покачал головой.

– Ну да, как же ты можешь это помнить. Я знал твоего отца. В пятидесятые – шестидесятые годы я неоднократно приглашал Курта Блумквиста налаживать и чинить оборудование. Он был талантливым человеком. Я пытался уговорить его продолжить учиться, чтобы стать инженером. Ты провел здесь все лето шестьдесят третьего года, когда мы меняли оборудование на бумагоделательном заводе в Хедестаде. Найти жилье для вашей семьи было трудно, и мы поселили вас в маленьком деревянном доме через дорогу. Его видно из этого окна.

Хенрик Вангер подошел к письменному столу и поднял портрет.

– Это Харриет Вангер, внучка моего брата Рикарда Вангера. Она иногда присматривала за тобой в то лето. Тебе было два года и должно было исполниться три. Или было уже три – я точно не помню. А ей было двенадцать лет.

– Извините, пожалуйста, но я совершенно не помню того, о чем вы рассказываете. – Микаэль даже усомнился в том, что Хенрик Вангер говорит правду.

– Понимаю. Но я-то тебя помню. Ты бегал тут по всему двору, а Харриет следом. Мне было слышно, как ты кричал, когда обо что-нибудь спотыкался. Я помню, что как-то раз подарил тебе игрушку – желтый металлический трактор, с которым сам играл в детстве, – и он тебе безумно понравился. Думаю, что из-за цвета.

У Микаэля вдруг все внутри похолодело. Он действительно помнил желтый трактор. Когда он подрос, трактор украшал полку его мальчишеской комнаты.

– Вспомнил? Ты помнишь эту игрушку?

– Я ее помню. Возможно, вам будет приятно узнать, что этот трактор все еще жив, он в Музее игрушек, на Мариаторгет в Стокгольме. Я отдал его туда, когда они десять лет назад разыскивали подлинные старые игрушки.

– Неужели? – довольно усмехнулся Хенрик Вангер. – Дай-ка я тебе покажу…

Старик подошел к стеллажу и вытащил с одной из нижних полок фотоальбом. Микаэль заметил, что ему явно было трудно нагибаться и, чтобы распрямиться, пришлось опереться о стеллаж. Хенрик Вангер знаком предложил Микаэлю сесть на диван, а сам стал перелистывать альбом. Он знал, что ищет, и вскоре, положив альбом на журнальный столик, указал на черно-белую любительскую фотографию, в нижнем углу которой виднелась тень фотографа. На переднем плане стоял маленький светловолосый мальчуган в коротких штанишках, растерянно и с некоторой опаской таращившийся прямо в камеру.

– Это ты в то лето. Твои родители сидят на заднем плане. Харриет немного закрыта твоей мамой, а мальчик слева от твоего отца – это брат Харриет, Мартин Вангер, который сегодня руководит концерном «Вангер».

Микаэль без труда узнал своих родителей. Мать явно находилась в положении – значит, сестра уже была в проекте. Он со смешанными чувствами разглядывал фотографию, а Хенрик Вангер тем временем налил кофе и пододвинул тарелку с булочками.

– Я знаю, что твой отец умер. А мать жива?

– Нет, – ответил Микаэль. – Она умерла три года назад.

– Приятная была женщина. Я ее очень хорошо помню.

– Но я уверен, что вы попросили меня приехать не для того, чтобы вспоминать моих родителей.