333 секунды до тебя (СИ) - Вильегас Алеся "Alli Villegas". Страница 21

— Что это? — спрашиваю я. — Что это? Скажи мне!

— Я все тебе объясню, — вздрагивает ее голос.

— Какого черта здесь происходит? — выкрикиваю я и она прикрывает дверь, направляясь ко мне.

— Не подходи! — останавливаю я ее, сталкиваясь спиной с подоконником.

Габриэль замирает, и я вижу, как быстро вздымается ее грудь.

— Ты знала меня? Мы были знакомы?

Она молча кивает и по моему телу пробегает еще одна волна холода.

— Друг Сары и твой парень, это…?

— Ты, — выдыхает она.

Твою нахрен мать!

Я хватаюсь за голову и пытаюсь осознать происходящее.

— Когда это было?

— Прошлым летом, — тихо шепчет она, а ее глаза наполняются слезами.

— Почему ты мне не сказала?

Я вижу, как она делает шаг ко мне, но что-то ее останавливает, будто за несколько этих секунд между нами появилась преграда.

— Я хотела забыть тебя, я…я просто перестала думать о тебе. Но ты приехал сюда, и тогда под деревом, а потом ты пришел на волонтерство…

— Как все это случилось? Как мы познакомились?

— Я ведь рассказывала, — шепчет Габи, и я вспоминаю разговор в баре.

— На пляже? Это был я тогда?

Она кивает, и я тяжело выдыхаю. Не помню. Ничего не помню.

Перевожу взгляд к шкафу у ее кровати и вижу те кремовые туфли. Слышу тот же стук и то, как они отдаляются от меня.

— Ты была там, — проговариваю я. — В больнице. Я помню, как ты уходила.

— Ты прогнал меня, — ее голос становится более слышным.

— Вот, почему некоторые вещи мне казались знакомыми. Я помнил твой смех, я помнил твою улыбку, но думал, что это сны, — тихо шепчу я. — Но я не помню тебя, в том смысле, что я не помню то лето, я просто…Что произошло между нами?

Она смотрит мне в глаза, и я снова вижу ту пустоту, будто вижу в них себя. Потерянного, напуганного, избитого до полусмерти психопатами на восьмом кругу, именно в том месте, где я попрощался с отрывком своей памяти и забыл все самое лучшее, что возможно происходило со мной. Я забыл её.

Не помнил ни одного прикосновения или же поцелуя.

Это все еще кажется мне полным бредом, но вещи, которые говорят об обратном, заставляют поверить в это.

— Почему Сара сбежала тогда из магазина? Вы все еще общаетесь? Почему молчала моя собственная мать?

— Джей…

— Ты избегала меня, — вспоминаю я. — Тогда в парке, на волонтерстве, возле дома.

Я замечаю, как по её щекам катятся слезы, но боюсь сделать хоть один шаг, чтобы не напугать её.

— Расскажи мне, за что я тебя полюбил? Я хочу снова почувствовать это. Хочу вспомнить. Хочу любить и остаться здесь с тобой, — шепчу я, но она отрицательно качает головой, и я прихожу в недоумение.

— Ты сделал свой выбор дважды, и я не хочу, чтобы ты менял его из-за такой глупости, — ее голос становится грубее, и я понимаю, что она это серьезно.

— Я хочу остаться чтобы узнать о нас больше…

— Нет. Ты не останешься. Я не допущу, — качает она отрицательно головой.

— Все эти сумасшедшие вещи, пункт за пунктом… кто их придумал?

— Ты, — она встает с кровати и проводит ладонью по лицу. — Ты не помнил, поэтому я решила тебе напомнить сама. Но все в пустую. Ты ничего не вспомнил, Джей, и поэтому я не имею права держать тебя здесь. Ты должен двигаться дальше.

Все наваливается на меня каким-то сумасшедшим водоворотом, и я пытаюсь сообразить, что мне делать дальше. Это был именно тот момент, когда я позволил Габриэль Уайт вновь плакать на моих глазах, и за это я себя никогда не прощу.

— Можешь кое-что сделать? — спрашивает она, и вместо ответа я хочу ее обнять, но боюсь.

— Да, — киваю я.

— Уходи, — шепчет Уайт. — Мне жаль, что обо всем ты узнал именно так, но сейчас ты должен уйти.

Мне нечего сказать. Я молча опускаю голову, держа в руках одну их фотографий и пытаюсь найти хоть один предлог чтобы остаться, но у меня его нет. Все приходит к тому, что я не помню её, но хочу знать вещи, которые она видимо не хочет вспоминать, потому что я сделал свой выбор.

Я сделал чертов выбор.

— Прости, — шепчу я и перелажу через окно, медленно спускаясь по черепице низ, и спрыгнув на землю падаю на колени, тихо хныча в кромешной тьме.

Я не знаю почему или зачем, но я срываюсь с места и бегу. Просто бегу от всего подальше крепко сжимая в руках нашу фотографию и пытаюсь в тысячный раз вспомнить хоть что-то. Но все в пустую.

***

Иногда боль является частью нашей жизни. И мы думаем, что она будет всегда, ведь мы не помним жизни без боли. Но в один день, вдруг что-то изменяется, возникает какое-то странное, непривычное ощущение. И в такой момент мы понимаем, что счастливы.

Я в какой-то степени понимал, что счастлив. Не от того, что не помнил, а от того, что между нами что-то было. Что даже тот момент, когда какая-то часть моей памяти пропала, меня все равно тянуло к ней. Настолько сильно что будучи в состоянии полного похуизма я пошел на чертово волонтерство что бы узнать ее.

Моя Уайт. Я слышу ее последние слова, и не воспринимаю их всерьез. Нет. Ни в коем случае. Пусть я сегодня уезжаю, буквально через час, я знаю, что я вернусь за ней. Что пройдет время и я вспомню. Вспомню тот момент, когда понял, что влюблен в нее по уши настолько сильно, что на фотографии в моих руках несу её на руках к торту со свечами.

— Звонил отец, сказал, что будет через двадцать минут, — Лео стоял в дверях с соломенной шляпой на голове.

— Худшее, что я узнал за сегодня, — проговорил я и засунул фотографию в рюкзак.

Лео качает головой, и уходит, а я ложусь на кровать и снова смотрю в потолок перематывая все произошедшее. Опускаю руку, дотрагиваясь до шрама на ноге и вспоминаю ее слова, когда она рассказывала о своем парне и порезе на его ноге. Все это время она говорила обо мне, а я не помнил. Даже какой-то маленький кусочек. Ничего.

Встаю с кровати и подхожу к окну. Шторы в её комнаты закрыты еще с того дня, когда я видел её в последний раз. Тогда, когда она прогнала меня.

Я закрываю глаза, и вижу перед собой белый кафель. Вижу те туфли, которые отдаляются все дальше, но я не помню, что происходит потом, или что происходило до этого.

Моя Габриэль Уайт. Ровные плечи и вздернутый нос. Запах полевых цветов и слишком много отшлифованности.

Я никогда тебя больше не оставлю, но я должен дать тебе время чтобы подумать.

Я надеваю поверх майки серую байку, и засунув плеер в карман байки спускаюсь по лестнице вниз, замечая, как на кухне уже хлопочет бабушка. Я налил себе немного апельсинового сока, и даже не отпив поставил стакан на стол.

Я должен был поговорить с ней перед отъездом, потому что я заметил, как только что припарковался мой отец, а значит оставалось совсем немного времени.

— Ты собрал чемодан? — спрашивает этот мудак, а вместо ответа мне хочется плюнуть ему в лицо.

— Наверху, — отвечаю я, и направляюсь к двери, которую он только что собирался закрыть.

Сегодня на улице солнечно, поэтому это в какой-то степени поднимает мне настроение. Я не видел ее всего два дня, но уже безумно скучал по её улыбке из Вегаса, и буду так же скучать по ней в Нью-Йорке.

Подхожу к двери и стуча два раза и, наверное, не жду что дверь вообще откроется. Но спустя минуту моего ожидания, она скрипуче открывается, когда я уже спускаюсь по лестнице на крыльце.

Оборачиваюсь назад и вижу её. Она стоит, держа в руках мужскую футболку и я понимаю, что она моя. Её глаза не пусты, не напуганы. Я вижу, что она мне рада, и от этого мне легче.

— Габриэль, — тихо произношу я и поднимаюсь обратно.

— Привет, — улыбается она. — Я должна отдать тебе это, — она протягивает руки держа белую футболку прямо передо мной. — Она принадлежит тебе.

И тогда я вспоминаю как помог ей залезть в дом через окно.

— Ты ведь надевала её поверх голого тела? — спрашиваю я, усмехнувшись.

Она улыбается мне улыбкой, по которой я скучал, только теперь это выглядит немного смущенно. Протягиваю руку и забираю футболку.