День Дракона - Панов Вадим Юрьевич. Страница 46
Но именно здесь притаился подводный камень.
Итар точно знал, как должен работать «Обжора», – включиться в канал так, чтобы источник не понял, что цепь прервана, и не приостановил подачу энергии. Представлял Кумар и принцип действия прерывателя. В свое время, исключительно ради забавы, чтобы потешить самолюбие, чтобы доказать себе – только себе! – что он хороший мастер, Итар детально проработал доступную ему информацию и набросал схему прибора. И не сомневался в том, что его прерыватель будет работать не хуже тиградкомовского. Но вот отсутствие подходящих материалов могло стать серьезной проблемой.
Оболочку аккумулятора такой емкости требовалось делать из настоящей навской стали или знаменитого «драконьего сплава» чудов. На худой конец, можно было бы использовать «каменное дерево» людов, но… Но стоимость этих заготовок превышала общий капитал Ундера и Кумара приблизительно в десять раз. А ведь был еще и внутренний слой, и изоляция, и управляющие артефакты… Одним словом, будь у Кумара столько денег, он бы легко расплатился с долгом и не стал бы связываться с чудом.
Витольд…
Еще одна проблема.
Итар видел, что после его рассказа о Железной Крепости Ундер заколебался. Да и сон оказался кстати: история о навской междоусобице кого хочешь заставит задуматься.
Но, как выяснилось, не Дракона.
Чуд подавил возникшие было сомнения и отказался сворачивать проект. А его слово, как ни крути, – первое. Ему дано заклятие обещания.
«Упрямый баран!»
Итар вытер выступивший на лбу пот и вздохнул.
«Витольд верит в себя, знает, чего хочет. А я? Чем я хуже?»
И шас впервые подумал о предприятии не как о выгодном деле, способном принести огромную прибыль, а как о великом, незабываемом приключении, которое выпадает далеко не каждому.
«О нас будут легенды складывать!»
«Ты становишься похожим на чуда!»
«С кем поведешься, от того и наберешься!»
Кумар рассмеялся и совсем с другим настроением вернулся к работе, к наматыванию на каркас будущего «Обжоры» примитивной золотой фольги. Слой за слоем, слой за слоем. Очередная прокладка плотного черного жира и вновь фольга. Запас дешевых материалов у Итара был достаточным, чтобы имитировать навскую сталь, но все равно придется сказать Ундеру, что операцию следует провести за три, максимум – четыре минуты, больше слепленный на коленке «Обжора» не проработает.
Упорство щенков вызывало у Ярги…
Нет, уважением это чувство называть не стоило. Скорее – веселое удивление, как у взрослого чела, впервые в жизни наблюдающего за муравьями. Мизерные создания возводят колоссальные по отношению к собственным размерам строения, тратят на это огромные усилия и, вероятно, безумно гордятся достигнутым. Но ведь даже самый маленький и слабый чел способен без усилий разрушить результат длительного муравьиного труда.
Так и Ярга, который умел на порядок больше, чем Итар и Витольд, вместе взятые, поглядывал на их старания свысока. Но в то же время отмечал и волю, и упорство.
«Получается, маги не выродились окончательно. В некоторых еще есть неукротимость…»
Та самая неукротимость, которая когда-то стоила Ярге слишком дорого. Но от которой он не собирался отказываться. Можно потерять любовь. Можно потерять веру. Стать отступником. Потерять тело, в конце концов. Но пожар, бушующий внутри, настоящий огонь, вспыхнувший в момент твоего рождения, потерять невозможно. Ярость ведет тебя вперед. Ярость толкает в спину, заставляя верить в то, что ты прав. Ты всегда прав.
Ярость заставляет идти к цели, чего бы это ни стоило.
И тебе, и остальным.
Ярга знал толк в неукротимости.
И даже то, что ему до сих пор не удалось освободиться, Яргу не смущало. Хотя, говоря откровенно, пора менять тело. Если зеленые начали расследование смерти Белой Дамы, то как раз сейчас они должны выйти на след и начать поиски Шумы-Шумы. Навы вряд ли расскажут людам, кого те ищут. Соврут, по обыкновению. Но зеленые должны догадаться, что имеют дело с меняющим тела духом, и маскировка, которую навел на тело старухи Витольд, надолго их не задержит.
Пора прыгать…
Однако щенки держались крайне осторожно. Остерегаясь гипноза, не позволяли говорить в своем присутствии. Ярга попытался завязать разговор во время приема пищи, но добился только того, что ему вновь заклеили рот скотчем и повторили правила. Не освобождали руки даже во время похода в туалет. Не развязывали голема.
Получается, попал крепко?
Впрочем, время еще есть…
Странная просьба Витольда, а особенно его неспособность внятно объяснить, зачем потребовалась информация, не могли не вызвать у Власты подозрений. Но спрашивать у любовника напрямик она остереглась. Поняла: во-первых, не ответит, а во-вторых, перестанет доверять. Хотя о каком доверии может идти речь? Молодая колдунья знала, что проломила лед, но ведь еще осталась река. Быстрый, темный и холодный поток, который необходимо переплыть. Или уменьшить до размеров ручейка. Сегодня, сейчас, о доверии речь не идет. Они еще не настолько близки. Хотя – рядом. Гораздо ближе, чем кажется Витольду. И если оказать чуду помощь, узнать то, что он просит, холодная река станет значительно уже.
Станет, в этом Власта не сомневалась.
Да и просьба Витольда, после некоторого раздумья, показалась пустяковой.
Слухи о гибели фаты Светозары появились в Зеленом Доме еще до субботнего совещания у королевы. Несмотря на уединенный образ жизни, Белые Дамы не теряли контакт с соплеменниками, иногда созванивались, иногда встречались и теперь не упустили случая поделиться с подругами печалью. Неординарная новость сначала всколыхнула кумушек – не каждый день погибают колдуньи, а затем вызвала обоснованные вопросы: кто убил, зачем, почему? Отношения между Великими Домами и до сообщения о смерти Светозары и после оставались спокойными, войной в воздухе не пахло, громких заявлений никто не делал. А раз так, то и переживать смысла нет. Сибирь большая и страшная. Белая Дама могла погибнуть тысячью разных способов или, в конце концов, банально умереть от старости. К воскресенью по Зеленому Дому пополз новый слух: расследование поручено барону Мечеславу, королевскому фавориту. Эта новость даже бывалых сплетников поставила в тупик. С одной стороны, участие в расследовании столь высокопоставленной фигуры показывало, что обстоятельствами гибели фаты Светозары заинтересовались на самом высоком уровне. С другой – барон не был магом, и вероятность того, что он добьется успеха, равнялась нулю. Некоторые, правда, отмечали, что Мечеслав умен. С ними соглашались, но ясности в ситуацию этот факт не вносил. В конце концов в Зеленом Доме решили, что столь хитрым ходом королева попросту отмахнулась от пристававших Белых Дам.
А потом слухи прекратились.
Зато стало известно, что большой отряд Дочерей Журавля, возглавляемый лично Миланой, неожиданно отправился в Сибирь. Умельцы тут же сложили «два и два», предположили, что боевые маги посетили место гибели Белой Дамы, облизнулись в предвкушении новых сплетен и… И остались с носом. Вернувшиеся фаты держали рот на замке. Затем начались поиски какой-то человской девчонки. Масштабная операция… и опять – в тишине. Рядовые исполнители знали только объект поиска, те, кому было хоть что-то известно, – молчали. Подданные Ее Величества изнывали от любопытства и строили самые невероятные гипотезы.
Систематизировав информацию, Власта пришла к выводу, что попыталась бы узнать подробности происходящего и без просьбы Витольда. Судя по всему, гибель Белой Дамы положила начало действительно интересным событиям, и следовало быть в курсе происходящего. А уж делиться добытыми сведениями с чудом или нет – вопрос второй.
Подробности расследования Власта решила разузнать у его непосредственных участников. Несмотря на то что девушка считалась «универсалом», то есть специализировалась в разных областях магии – именно так поступали будущие жрицы, у Власты было много подруг среди Дочерей Журавля. Дружинницы уважали ее и за способности к боевой магии, и за участие в Лунной Фантазии. А потому появление девушки во флигеле Дочерей не вызвало удивления. Послонявшись по помещениям дружины, Власта наткнулась на дремлющую у телевизора фату Марию и плюхнулась в соседнее кресло.