Перемены по-французски (ЛП) - Harlow Melanie. Страница 9

— Миа, это я. Где ты? Извини, что не пошел за тобой, я беспокоюсь, что ты там одна. Пожалуйста, поговори со мной. Я продолжаю думать о Париже, как я отпустил тебя, после того как мы вернулись из Прованса, и у меня заняло некоторое время, чтобы понять, что я должен сильнее бороться за тебя. Поэтому я пошел к тебе в отель... и сейчас я бы хотел сделать это снова, но понятия не имею где ты. Пожалуйста, позвони мне. Люблю тебя.

Тот факт, что мы оба думали о Париже, сжимал мое сердце. Но это не меняло того, что он скрывал что-то от меня, что, по моему мнению, было важным, и он делал это целенаправленно. И скрывать меня от Джессики тоже было плохо. Он сказал, что хотел сохранить нашу романтическую жизнь приватной, но мне это не казалось правильным. Я могла понять, если бы он не говорил ей об интимных деталях наших отношений, но меня чертовски ранило, что он скрывал их существование — мое существование.

Я снова прослушала его сообщение, и оно все равно не удовлетворило меня. Ладно, он любил меня и сожалел, что не пошел за мной, но там не было никаких извинений за всю ситуацию с Джессикой и все болезненные вещи, что он сказал. Он мог бы пригласить меня на этот ужин. Он мог бы отменить ужин. Мог сказать мне все откровенно, а не оставлять меня стоять как идиотку.

Хотя его голос. Он со мной что-то делал. Как много ночей я слушала его и желала быть ближе к нему? А сейчас я была здесь, и он искал меня. Совершала ли я глупость, сидя в этом баре одна?

Мой телефон зажужжал. Еще одно сообщение от него.

Лукас: Ты уедешь, даже не поговорив со мной? Это несправедливо.

Я глотнула вино так быстро, что почти подавилась. Справедливо? СПРАВЕДЛИВО? Я нашла его хорошенькую бывшую, в моем полотенце в его квартире, готовую идти с ним на ужин, и он говорит о справедливости? Мои ноздри раздулись, что случалось только тогда, когда я была по-настоящему разгневана. Так как это было не очень привлекательно, я спряталась за бокалом вина, когда с жадностью пила.

Мой телефон снова завибрировал, и я посмотрела на экран, снова ожидая увидеть его имя. Но там было имя Коко.

Коко: Где ты? Лукас только что звонил мне!

Лукас звонил Коко? Что он сказал ей? Я набрала ее номер, и она подняла трубку после первого гудка.

— Миа?

Я заткнула свое левое ухо, чтобы лучше ее слышать.

— О боже мой, где ты, черт побери?

— Я в баре рядом с квартирой Лукаса.

— Бл*дь.

— Вот именно. Что он сказал, когда позвонил?

— Сказал, что вы поругались, и ты ушла. Он пытается найти тебя.

— Ха. Откуда у него твой номер?

— Думаю, я звонила ему, когда он однажды был в Детройте. Какого черта случилось? Он отказался съезжаться?

— Нет. У нас даже не было этого разговора. Я была отвлечена тем фактом, что там была его бывшая, чистая после гребаного душа.

Коко ахнула.

— Да ладно! Джессика?

— Эм, ага. Очевидно ее тур подошел к концу, так как она какая-то исполнительница, и она останется здесь на несколько дней, пока не найдет себе квартиру. — Только мысль об этом заставляла меня беситься снова и снова. Это было ненормально.

— И он не сказал тебе это?

— Нет. И он также не рассказал ей обо мне.

— О боже мой, что за придурок. Я не верю в это!

— Я тоже. Мои ноздри раздуваются.

— В это я верю. Как долго она там?

— Несколько дней.

— Ох. — Шок и злость покинули голос Коко. — Может, он собирался рассказать тебе.

— Хорошая попытка, но нет. — Я быстро рассказала Коко «рассуждения» Лукаса обо всей этой секретности. — Затем он сказал какую-то ерунду, что не хотел полную открытость в отношениях. Как будто я хотела узнать каждую мысль в его голове. Нет!

— Боже, что ты собираешься делать?

— Понятия не имею. Я хочу взять билет до дома, но...

— Не думаю, что ты сможешь. Лукас сказал, что они отменили рейсы из Нью-Йорка из-за снегопада.

— Дерьмо. Тогда останусь на ночь где-то на Манхэттене. Мне нужно найти отель. — Еще больше гребаных денег на ветер.

— Хорошо. Позвони мне или напиши, когда устроишься. Мне не нравится мысль, что ты бродишь по улицам Нью-Йорка одна.

— Ты говоришь как моя мама.

Коко слегка рассмеялась.

— Извини, ничего не могу поделать с этим. Ты собираешься поговорить с ним?

— Нет! Он был полным придурком. — Я сказала это и действительно хотела иметь это в виду, но затем вздохнула, мои плечи опустились. — Ты думаешь, я должна?

— Ну... то, что он сделал, дерьмово, но я знаю, он любит тебя, и ты прилетела, чтобы поговорить с ним. Может, ты должна? Может, это именно тот катализатор, в котором ты нуждалась, чтобы сказать, к чему все это идет?

— Да. Должно быть, ты права. Просто он так меня разозлил. И разочаровал. — Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Я лучше пойду.

— Люблю тебя. Ты будешь в порядке, несмотря ни на что.

— Тоже люблю тебя.

Мы повесили трубки, и я убрала телефон в сумочку. Что я теперь должна делать?

Возможные способы, как справиться со спонтанными неприятностями:

1) Я могу быть гребаным грустным лобстером всю ночь, сидя здесь в баре, попивая вино, уставившись в окно и тоскуя по Лукасу и моим несбывшимся мечтам.

2) Могу быть задирой, запрокинуть пару шотов и заняться сексом со случайным парнем.

3) Я могу быть уверенной в своей правоте девушкой, показаться в его квартире и заставить его выставить Джессику, если он хочет попробовать мою сладкую киску снова.

Но ничего из этого мне не подходило.

Полагаю, я просто должна была позвонить ему, сказать, где я и позволить ему встретиться со мной здесь, но опять же, это не правильно, сидеть в переполненном баре, который точно не был местом для обсуждения того, что нам надо.

Я больше не была уверена, что нам все еще есть, что обсуждать.

Несколько часов назад я думала, что, возможно, это последний раз, когда мы преодолеваем столько миль, чтобы увидеть друг друга. Сейчас я понятия не имела, вместе ли мы еще. Весь последний час я была на грани слез, сейчас меня наконец-то прорвало, и я опустила голову и направилась в ванную, где полностью расклеилась.

В баре была всего одна уборная, и прошло очень мало времени, прежде чем кто-то постучал в дверь.

— Минутку, — крикнула я. Вытерев свое лицо так хорошо, как могла, я сделала несколько глубоких вдохов и вернулась на свое место. Снаружи была метель, и я боялась туда выходить, чтобы взять такси. И куда я собиралась просить таксиста отвезти меня?

Боже, это снова было как в Париже, только с паршивой погодой.

Проклиная свое решение приехать сюда, я заказала второй бокал вина и вытащила свой телефон, чтобы поискать ближайшую гостиницу.

У меня было еще одно сообщение.

Лукас: Я разговаривал с Коко. Отель «Греймрси Парк». Комната 842. Если ты все еще хочешь меня.

Конечно, я хочу тебя! Я хочу тебя навсегда, но также я хочу, чтобы ТЫ тоже хотел этого.

Я хотела написать ему это, но в конце концов не ответила. Я сидела и пила еще один бокал вина, в то время как в голове у меня как старая кинопленка проигрывался наш роман в Париже. И наши два дня в Провансе... О них я тоже думала. Когда я закрыла глаза и вдохнула, я могла почувствовать запах лаванды, ощутить солнце на своих плечах, попробовать оливки, которые росли в саду, где мы лежали на одеяле, когда устроили пикник, и лениво читали друг другу после обеда.

Это был тот день, когда я призналась себе, что влюблена в Лукаса.

Я все еще любила его. И я все еще хотела его.

Черт тебя подери, Лукас.

После того как я оплатила счет, я поймала такси и сказала водителю отвезти меня в отель «Греймрси Парк». Во время этой короткой поездки, я пыталась придумать план, но чем больше я думала о ситуации, тем злее становилась. Весь вечер чертовски отличался от того, как я себе его представляла. Мы уже должны были быть голыми и потными. Я уже должна была быть связана на кровати. Или прижата к стене в душе. Я сходила по нему с ума в течение месяца, и я заслужила что-то хорошее и заслужила это сейчас.