Кавказец - Калбазов Константин Георгиевич. Страница 40

– Сергей Григорьевич, мне тут доложили, что вы неплохо поохотились. Скольких подстрелили?

Однако бой только-только затих, а комендант уже в курсе всего. Молодец, нечего сказать, настоящий командир и постоянно держит руку на пульсе.

– Дюжину, не меньше. Причем восемь из них точно отправились к праотцам, – доложил подпоручик.

– Вот как, – не выдержав, вздернул брови Балахнин. – Очень неплохо, я бы даже сказал, изрядно. Обязательно буду ходатайствовать перед командованием о вашем награждении.

– Служу царю и отечеству! – бросив ладонь к обрезу фуражки, произнес уставную фразу Темляков.

Удивляться было чему, и награждать было за что. Данная цифра действительно звучала как-то невероятно. Но столь высокая результативность объясняется довольно просто. Ввиду несовершенства современного оружия армии все еще делают ставку на холодное оружие, а уж на Кавказе и подавно. Горцы, не имея возможности переводить дорогой порох в долгих перестрелках, всякий раз стараются сойтись в рукопашную, отдавая предпочтение верному клинку.

Но Шейранов – дитя другого времени, все больше делал ставку именно на огнестрельное оружие, используя его при малейшей возможности. Как, например, в схватке с черкесом на настиле. Ведь он не по дурости выстрелил дуплетом, а очень даже осознанно. Случись осечка с одним стволом, сработал бы другой.

– И сколько из убитых вами остались неубранными? – поинтересовался комендант у Темлякова.

– Четверо. Трое на территории крепости, и один лежит под стеной.

– Ясно. Ну, насчет трофеев с убитых я вопросов не имею, это ваше бесспорно. А вот в отношении…. Кхм…

– Я все понимаю, Аркадий Семенович, и на солдатскую пайку рот не разеваю. Зачтите моих в обмен на павших солдат.

– Я знал, что вы все поймете правильно.

В каждой крепости существовали свои неписаные обычаи и правила. К примеру, в Хуруманской офицеры забирали с убитого ими врага трофеи, тело же передавали солдатам. Впоследствии, вернув павшего родственникам, те делили деньги между собой или складывали в солдатскую кассу. С одной стороны, как бы забота о солдатах. С другой, благодаря этому можно было избежать кровной мести. Поди разбери, чьи именно пуля или клинок оборвали жизнь родственника. Нет, конечно, среди солдат хватало разного народа, в том числе и тех, кто за отдельное вознаграждение укажет на конкретного виновного. Но все же остаться неопознанным шансы довольно велики.

– Что, уважаемые, остались без крова? – Как только освободился, Шейранов тут же направился к братьям Даулетовым.

– Слюший, отдавай наши вещи, и ми уйдем дамой. Чиво нам тут делать?

– Лечиться, Малик, – смерив строгим взглядом карачаевца, отрезал Сергей. – И кстати, недовольный ты мой, за твоих братьев я не так беспокоюсь, как за тебя. Они-то уже крепко на дороге к выздоровлению, а вот что будет с твоей рукой, я так до конца и не уверен. Так что уж кто-кто, а ты бы лучше помолчал.

Малик, единственный из братьев, довольно сносно говорил на русском. Балбаш и Абдул только и могли быть понятыми с помощью односложных корявых фраз, непременно сопровождаемых жестами. Впрочем, одно то, что они вполне сносно понимали русскую речь, дорогого стоило. Благодаря своей прошлой жизни Шейранов немного говорил на карачаевском. К тому же за последний месяц он успел поднатореть в этом языке. А еще всегда мог рассчитывать на суфлерскую подсказку от никому неслышного оператора.

– Харашо. Оставь миня, а братьев отпусти, – предложил горец.

При этом красноречиво покосился на лазарет. У крыльца лежало человек двадцать, и еще столько же заняли койки в самом здании. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что содержать горцев теперь негде.

– Аристарх! – не отвечая Малику, позвал Сергей.

– Я, ваше благородие. – Тут же появился денщик, шустрый солдатик средних лет и далеко не героического сложения.

– С трофеями определился?

– Так точно, ваше благородие, все как есть собрал и даже снес на квартиру. Чистить там много надо, я только кровь обтер. Но как в крепости управимся, обязательно займусь.

– Стоящее есть что?

– Есть сабелька с каменьями, но что там за камешки, то мне не понять, может, им цена копейка в базарный день, а может, и нет. Вам бы взглянуть. Есть кинжал дамасской стали, но рукоять и ножны простые, кожа да дерево. Остальное так, ничего особенного. Еще у этих убиенных было десять рублей с мелочью серебром.

– Ясно. Пять рублей отдашь уряднику Жженому, казачкам на водку. Остальное заберешь себе.

– Премного благодарен, – с достоинством поклонился солдат.

Темляков рассудил, что с этих денег ему прибытка никакого, так что лучше наградить подчиненных. Какая-никакая, а радость, тем более что один из отставников содержал в крепости кабачок, рядом с торговой лавкой, а потому, где потратить эту денежку, место имелось. Оно, конечно, в крепости особо не забалуешь, и Никифор лишнего ни за что не нальет, поэтому в сильном хмелю никому не ходить. Но с другой стороны, хоть так душу отвести. Опять же помянуть павших. Судя по количеству трупов, заявленному черкесами, есть среди них и двое казачков.

Денщик же его, Погребной, был человеком семейным, воспитывал троих деток. Этому денежка вообще лишней не будет ни при каком раскладе. Да и заслужил братец. За тот месяц, что он при Темлякове, никаких нареканий к нему не было, совсем даже наоборот.

Тут вообще так сразу и не поймешь, кто обихаживает их благородие, солдат или его жена. Сергей всегда обстиран, выглажен, сыт, в квартире полный порядок, все на своих местах. Словом, заслужили Погребные надбавку, чего уж там. И если ничего не изменится, Сергей и впредь будет поддерживать их деньгами…

– И еще, Аристарх, соберешь вещи братьев, – Сергей указал на Даулетовых, – и перенесешь на мою квартиру. Поможешь устроиться. Все. Это не обсуждается, – подняв руку в останавливающем жесте, он не дал заговорить Малику. – Отпусти вас домой, гордые сыны гор, так вы если не до могилы допрыгаетесь, то калеками себя сделаете точно. Да смотри, Аристарх, чтобы они никаких тяжестей и не думали носить.

– Я все помню. Исполню в лучшем виде, – заверил денщик.

Что есть, то есть, он и его жена помогали фельдшеру в уходе за этими ранеными. Ну а куда деваться, коли его благородие подрядился их на ноги поставить, а Погребной при нем получается. Правда, с другой стороны, все не зря. Оно и так денежка перепадала, а тут сразу пять рублей с лишком.

– Все возитесь со своими горцами? – подойдя к нему, поинтересовался штабс-капитан Ростовский.

– Увы, но я лишен выбора. Либо я сделаю их своими друзьями, либо получу еще один род кровников. Может случиться и так, что они снимутся с места и уйдут на вражескую территорию. Не думаю, что начальству это придется по нраву, и без того это глупое состязание у всех на слуху. Поговаривают, что вести достигли уже столицы.

– Вы про дуэль?

– Я, про состязание на клинках, а о чем вы, понятия не имею, – твердо возразил Сергей Федорович.

Темляков либо гордо признал бы факт дуэли, либо напустил бы тумана совершенно определенного толка. А вот Шейранов, умудренный годами, исходил не из пылких юношеских предпосылок, а лишь сугубо из практической пользы. Чем быстрее начальство забудет о данном происшествии, тем лучше его подопечному. Нечего ему делать на передовой, и вообще хорошо бы убраться с Кавказа. И его желание построить гостиницу тут вовсе не в противоречии, потому как для управления ею его личного участия не требуется.

– Не обижайтесь, Сергей Григорьевич. Состязание, так состязание. Однако, возвращаясь к этим молодцам, скажу вам так: они на вас напали и получили по заслугам. Вы не стали их добивать, мало того, каким-то чудом, и никак иначе, смогли спасти их жизни. У рода не может быть к вам претензий. Уж поверьте мне, я десять лет на Кавказе, и все больше в первой линии, так что знаю, о чем говорю. Вы ведь предупредили и их, и родичей, что может произойти, если они вас не послушают. А потому, случись что, вины вашей тут не будет.