Прекрасное далеко - Брэй Либба. Страница 70

— В сферах.

— Расскажи мне все! Я должен знать!

Он делает шаг ко мне, но я отхожу за ванну.

— Сначала ты мне поможешь. Устрой для меня встречу с Ракшана, и я помогу тебе найти Амара.

— Это шантаж!

— Да. Я многому у тебя научилась.

Картик изо всех сил грохает по стене кулаком, висящая там стиральная доска вздрагивает и звенит, и я тоже вздрагиваю. Настроение у Картика такое же мрачное, какое бывает и у меня, и вообще он так же переменчив.

— Мне нужно некоторое время, — ровным тоном произносит он. — Когда я обо всем договорюсь, я привяжу шарф к иве под твоим окном.

— Поняла. Спасибо.

Он даже не кивает в ответ.

— Как только мы покончим с этим делом, я уезжаю. Мы больше никогда не увидимся.

Он выскакивает за дверь, и вскоре я слышу, как он рубит дрова. Я выжидаю несколько минут. Этого достаточно для того, чтобы его слова улеглись у меня внутри, как раскаленный свинец, и все тело стало от них тяжеленным.

— Джемма, где ты пропадала? — спрашивает Элизабет, когда я возвращаюсь к столам.

— Леди не обязана сообщать всем, когда ей необходимо уединиться, не так ли? — говорю я.

— Ох! Конечно, нет!

И больше она не говорит мне ни слова, что меня только радует.

Мисс Мак-Клити была права — я во все вношу путаницу и смятение. Я окунаю кисть в яркую желтую краску и изображаю большое радостное солнце прямо в центре ее грязно-розового неба. Если ей нужно солнечное небо, так сделайте одолжение, получите его.

Ко мне бочком подходит Энн.

— Я только что подслушала разговор мисс Мак-Клити и мистера Миллера, — с придыханием говорит она. — Пропал еще кто-то из его людей. Они собираются вызвать инспектора, чтобы он во всем разобрался. Как ты думаешь, что с ними происходит?

— Вот уж не знаю, — ворчливо отвечаю я.

Я бросаю осторожный взгляд на Картика, который рубит последние обрезки бревен, безжалостно расправляясь с ними.

Резкий порыв ветра переворачивает горшочек с пурпурной краской. Она выплескивается на холст, уничтожая изображение замка в Пограничных землях.

— Вот не повезло тебе, Джемма, — говорит Энн. — Теперь придется начинать все сначала.

Вечером к нам приезжает инспектор Кент, и хотя из-за него приходится устраивать суматоху и перемещать холсты, сохнущие у камина, мы понимаем, что это вовсе не светский визит. При том, что пропали уже три человека, без инспектора просто не обойтись. Он топает ногами, стряхивая грязь с ботинок, и сообщает, что переговорил и с рабочими мистера Миллера, и с цыганами. Он начинает разговор с младшими девочками, устроив что-то вроде игры в расспросы: кто из них что-нибудь видел или слышал, что-то такое, что могло бы послужить намеком, пусть даже совсем небольшим. Наконец приходит и наша очередь, и нас, старших, загоняют в малую гостиную, с уютной обстановкой и горящим камином. Бригид приносит инспектору чашку чая.

Глаза инспектора обычно светятся весельем, но сегодня он здесь по официальному делу, как представитель Скотленд-Ярда, и его взгляд как будто пронзает меня насквозь, видя все мои ошибки. Я нервно сглатываю и сажусь в кресло. Он вроде бы вполне беспечно болтает с нами о том, как мы провели день, о разных приемах, на которые мы собираемся в ближайшее время, об ожидаемом в школе Спенс костюмированном бале. Он старается нас умиротворить, но мои опасения от этого только возрастают.

Потом инспектор достает небольшой блокнот. Облизнув палец, он начинает листать страницы, пока не находит то, что искал.

— Ага, вот оно. Итак, леди. Приходилось ли вам слышать что-нибудь необычное? Какие-нибудь звуки поздно ночью? Вы не замечали, чтобы пропадали какие-то вещи? Вообще что-нибудь подозрительное?

— Н-ничего, — запинаясь, говорит Энн.

Она грызет ноготь, пока наконец Фелисити не берет ее за руку, наверняка стискивая с такой силой, что кровь перестает доходить до пальцев.

— Мы по ночам спим, инспектор, — говорит Фелисити. — Откуда бы нам знать, что происходит с людьми мистера Миллера?

Карандаш инспектора замирает над страницей. Его взгляд переходит от лица Энн к внезапно соединившимся рукам девушек. Он тепло улыбается.

— Даже самая маленькая деталь может оказаться основательным ключом. И не надо смущаться.

— У вас есть какие-то подозрения? — спрашиваю я.

Инспектор Кент смотрит мне в глаза на секунду дольше, чем это допустимо.

— Нет. Но это лишь добавляет убедительности моей теории о том, что рабочие, находясь под чарами спиртного, забрели куда-то далеко от лагеря, а потом, боясь гнева мастера, предпочли и вовсе не возвращаться. Или, возможно, это попытка поставить под подозрение цыган.

— А может, это цыгане и сделали? — быстро говорит Фелисити.

Мне хочется дать ей пинка.

— Эта идея подошла бы, — кивает инспектор, наливая в чай молоко. — Даже слишком подошла бы, возможно, хотя я уже знаю, что и один из цыган тоже исчез этим вечером.

Картик. Значит, он уже ушел.

— Ну, правда все равно выйдет на свет. Так всегда бывает, — говорит инспектор Кент, отпивая чая. — О, вот это то, что примиряет со всем. Хорошая чашка чая.

Когда мы возвращаемся в сферы, я сильно обеспокоена. Неприятности с братом, визит к Цирцее, схватка с Картиком — все это давит на меня тяжким грузом. Но все остальные радуются и готовы устроить грандиозный бал. Фелисити берет Пиппу за руки, и они кружатся на толстом ковре лиан. Они смеются так, как только и могут смеяться давние подруги. Я им завидую. Вскоре все пускаются танцевать. Мэй и Мерси держат за руки Вэнди и ведут ее. Даже мистер Дарси подпрыгивает в клетке, как будто ему хочется порезвиться с партнершей. И лишь я стою в стороне. И втайне боюсь, что вот так и будет всегда, я навсегда останусь в одиночестве, мне нигде не найдется места, ни в одной компании, и я буду со стороны наблюдать за чужой радостью. Я пытаюсь прогнать эти мысли, но они слишком похожи на правду. И мою кровь пропитывает печаль от собственной независимости. Тоска несется по венам, ритмично повторяя: «Ты одна, одна, одна…»

Фелисити что-то шепчет на ухо Пиппе. Они разом прикрывают глаза, и Пиппа кричит:

— Джемма! Это для тебя!

Кто-то касается моего плеча. Я оборачиваюсь — и вижу Картика в черном плаще, и сердце на мгновение замирает… Но это не настоящий Картик, хотя и мог бы быть им. Все смеются над маленькой шуткой Пиппы. Но мне совсем не весело. Я кладу руку на его плечо, пускаю в ход магию — и он превращается в старого трясущегося пирата с деревянной ногой.

— Вон она, — показываю я на Пиппу. — Ей хочется потанцевать. С тобой.

Все веселятся от души, смеются, поют и танцуют, и никто не замечает, что я ускользаю из замка и направляюсь к реке, где нахожу горгону, возвращающуюся из какого-то своего путешествия.

— Горгона! — зову я, и понимаю, что скучала по ней гораздо больше, чем мне думалось.

Она подплывает к берегу и опускает для меня борт-крыло, и я поднимаюсь на палубу, радуясь, что вижу извивающихся змей, которые высовывают тонкие жала, глядя на меня.

— Высокая госпожа… Похоже, тебе скучно на вечеринке, — говорит горгона, кивая в сторону замка.

— Я устала от всего этого.

Я ложусь на спину, глядя вверх, на редкие пятнышки света, виднеющиеся сквозь облака.

— Тебе когда-нибудь казалось, что ты совершенно одна в целом мире? — тихо спрашиваю я.

В голосе горгоны слышится тихая грусть.

— Я последняя из своего племени…

Звонкий смех доносится из замка, как из другого мира. За водянистым чернильно-синим небом Пограничных земель темные серые облака Зимних земель громыхают далекой грозой.

— Ты никогда не рассказывала мне свою историю, — напоминаю я.

Она тяжело вздыхает.

— А ты уверена, что тебе так уж хочется ее услышать?

— Да, — отвечаю я.

— Тогда садись поближе, я тебе расскажу.

Я выполняю ее просьбу, устраиваясь прямо рядом с огромным зеленым лицом.