Леший и Кикимора - Копейко Вера Васильевна. Страница 28

Анна потянулась к ручке двери и задвинула ее.

— Рассказывайте, — поторопила она его. — Я внимательно слушаю.

3

Он рассказал. Анна молчала, не зная, что говорить. Она смотрела на него, не мигая. Да, она слышала, такое бывает. Но чтобы прямо перед ней сидел человек из неведомого ей мира?

— Вы смотрите на меня, словно силитесь рассмотреть нечто. Чего нет у других людей, — с улыбкой заметил он.

— Но я никогда… никогда не видела так близко никого из…

— Может быть, видели, но они не признавались.

— Потому что это принято скрывать, да?

Он пожал плечами:

— Да, но то время прошло. Впрочем, — он хитровато посмотрел на нее, — не всем под силу выдержать немигающий взгляд столь прекрасных серых глаз, — насмешливо закончил мужчина.

— Простите, — спохватилась Анна. — Я веду себя неприлично. Но если честно, когда раньше я слышала все эти названия…

— Какие из них? — Он перебил ее, словно пытаясь дать ей время подумать, не сказать что-то такое, от чего она смутится сама.

— Баптисты, адвентисты…

— Я сразу уточню. Это не одно и то же. Хотя и те, и другие принадлежат к одной ветви христианства. Протестантской.

— Да, я понимаю. Но мне казалось… все эти люди должны быть…

— Какими? — Он с интересом смотрел на нее.

— Не знаю точно… Но не такими, как… вы.

— Гм. Чего же нет во мне, на ваш взгляд? — Мужчина ожидал ответа, не сводя с нее глаз.

— Ничего нет, — с досадой сказала Анна.

Он засмеялся.

— Прямо совсем ничего, да? — поддразнивал он.

— Вы нормальный, у вас красивая дочь…

Он вздохнул.

— Не трудитесь, не стоит отягощать себя неточными словами. Вы говорите так потому, что слышали что-то от кого-то. Они — от кого-то еще. В прежние времена многих считали сектантами. А запретный плод не только сладок, он еще и опасен.

Анна засмеялась:

— Вот это точно.

— Но в нем есть всегда что? Как в любом плоде — зерна, — сказал он. — Здоровые и полезные. Я рассказал вам, как попал в новый для себя мир. Неожиданно, верно? Но должен признаться, я понял за эти годы то, что хотел бы, чтобы поняли другие.

— Ваша дочь… тоже?

— Она заканчивает дирижерский факультет академии, которая принадлежит церкви, на которую я работаю, — сказал мужчина.

Глаза Анны стали еще круглее.

— Там… там есть такой факультет?

— Да, в академии учат не только богословию. Между прочим, даже люди невоцерковленные могут прослушать курс по выращиванию экологически чистых овощей. Есть такая знаменитая система американского доктора Миттлайдера.

Анна молчала.

— Но я не принадлежу к церкви, — сказал он. — Я работаю на нее. Я, по сути, менеджер издательского проекта. Занимаюсь книгами скорее нравственного содержания, чем богословского.

— Но вы сказали, что дядя вашего отца оставил вам наследство при условии…

— Он не настаивал на том, чтобы я крестился и стал членом церкви. Его задача состояла в другом — его деньги должны работать на пользу людям той церкви, к которой принадлежал он. Из-за гонений на которую в свое, теперь уже далекое, время он уехал в Америку. В Калифорнию. Он хотел остаться русским так сильно, что даже поселился в местечке неподалеку от Форта Росс.

— Русского Форта, — быстро сказала Анна. — Я знаю. Когда моя бабушка ездила за шиншиллами, ее тоже возили в Форт Росс.

— Верно. Я тоже был там, — сказал мужчина. — Русские заплатили индейцам за землю разными товарами, как писал путешественник Василий Головнин. Мне сказали, что Форт Росс сейчас выглядит лучше, чем в годы своего создания, в 1812 году. Его восстановили уже после Второй мировой войны. Его разрушило землетрясение 1906 года.

— Да, бабушка говорила, что из старых строений остался только дом управляющего, — кивнула Анна. Надо же, они нашли общего знакомого по имени Форт Росс. И она уже более свободно спросила его: — Значит, вы просто издаете книги?

— Вы почти правы.

— Почему почти?

— Потому что нельзя просто издавать книги. Их все равно читаешь и что-то вычитываешь.

— Неужели в ваших книгах есть что-то такое, что можно читать тем, кто не…

— Все можно читать всем. А восприятие зависит от знаний, которыми вы запаслись до того, как открыли книгу.

— Тогда скажите, — Анна подалась вперед, — что вас удивило больше всего. — Она поморщилась. — Нет, погодите, я задам вопрос иначе. Есть ли в них что-то такое, чего вам жаль, что вы не знали раньше? Что, может быть, изменило бы вашу жизнь? — Анна чувствовала, как горят щеки.

Мужчина откинулся на подголовник и сложил руки на груди. Они были сильные, Анна заметила, как напряглась ткань пиджака на боках и на рукавах. Ей понравилось то, что она увидела.

— Скажу. Охотно. Я понял одну очень важную ошибку, которую допустил в своей семейной жизни, — сказал он. Анна почувствовала, как натянулась ее собственная кожа. Ничуть не слабее, чем ткань его пиджака. — Оказывается, я никогда не хвалил жену так, как надо. И она меня тоже.

Анна фыркнула и разочарованно расслабилась. Она быстро выпрямилась, отодвинулась, давая понять, что не хочет, чтобы ей морочили голову.

Но мужчина продолжал:

— Понимаете, нам иногда кажется, что если мы кого-то хвалим, то поступаем неискренне. Мы стесняемся выразить свои чувства. Похвала может быть завышенной, но она человеку нужна. Я теперь это знаю и хвалю.

— Свою жену? И она вас тоже? — насмешливо спросила Анна.

— Нет, — ответил он. — Мне жаль, но жену я могу похвалить только мысленно. Ее больше нет.

— Она… ушла от вас?

— Она ушла… да. Сначала не поехала со мной, потом умерла.

— Простите. — Анна почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Вы ни в чем не виноваты, — бросил он. — Но у меня есть человек, которого я хвалю. — Он многозначительно посмотрел на нее, а она промолчала. — Я рад этому. Что еще я понял, оказавшись в новой для себя жизни? — продолжал он. — Я поверил, что мало кому из нас удается встретить человека, который был бы тем идеалом, который мы рисовали себе в мечтах.

— Я никогда никого себе не рисовала. — Анна энергично покачала головой.

— Рисовали, втайне, — настаивал он. — Обычно человек отрицает, ему не хочется винить себя, если что-то не удалось. Легче сказать: так вышло. — Он вздохнул. — Неправда. Правда заключается в том, что надо убедить себя: твой брак — это то, что вы создали своими руками. Оба, вместе с партнером. Вы приняли его в свою жизнь. Я говорю это о себе, — добавил он тихо.

Анна молчала, но чувствовала, как печаль сжимает сердце. Конечно, она сама приняла Витечку в свою жизнь. Он бегал за ней с шестого класса. Он готов был носить ее портфель. Она насыпала ему снега за шиворот, большая девочка — тощему пареньку, который был на два класса моложе ее. Он лазил для нее за яблоками на самую верхушку дерева. Оно росло во дворе дома, в котором они оба жили. Потому что дерево могло выдержать его, а ее — нет. Но яблок хотелось…

— Счастливый брак не союз двух совершенных личностей, — продолжал он. — Это два человека, которым хватило мудрости не делать трагедии из того, что у них разные характеры, взгляды и вкусы. Они примиряют их, как бы не было трудно. Я понял наконец одну, нет, две тайны за последние восемь лет. Да, две, их не стоит соединять, — сказал он.

— Какие? — В глазах Анны светился интерес.

— Мужчина жаждет, чтобы жена им восхищалась, одобряла его поступки. Абсолютно любой мужчина, заметьте. Если вы хотите, чтобы он продолжал вас любить всю жизнь, восхищайтесь им. Но не тайно, а вслух. Пустяк, да? Попробуйте. Но это спасает брак. — Анна фыркнула. — Похвала необходима мужу.

— А вторая тайна, как я понимаю, касается женщины? — усмехнулась Анна.

— Да. Вторая тайна о женщине.

— Что нужно ей? — В голосе звучали любопытство и нетерпение. — Вы это тоже знаете?

— Женщине надо чувствовать, причем каждый день, что ее любят.

— Вам пора стать проповедником, — засмеялась Анна.