Рацухизация - Бирюк В.. Страница 26
Серьёзный политик должен видеть далеко. Гумилёв относит первую мировую войну, чуть ли не к 7 веку. Когда на всём пространстве Евразии от Японии до Англии разгорелась цепочка конфликтов. Вроде бы локальных, но возможных только при наличии соседнего.
«Если поротвичи в нужный момент восстанут и нападут на суздальцев, то те не смогут напасть на смоленцев. Тогда смоленцы нападут на полоцких. Полоцкие побегут спасть свои дома, поляки останутся одни, мы их быстренько бьём и переходим через Вислу». Ну, например…
Тема в тот момент весьма актуальная — в 1147 году проходит совместный русский и польский поход в Южную Пруссию. В походе участвовали многочисленные русские рати, а сам он был частью весьма обширного и удивительно бездарно организованного мероприятия мирового масштаба — Второго крестового похода.
Поразительно: ни на одном направлении — в Пруссии, у Волина, под Любичем, в Малой Азии, Сирии, Византии, Палестине… крестоносцы не одержали победы. Единственный серьёзный успех — захват Лиссабона группой западных рыцарей, занесённых в Испанию бурей и предложивших свои услуги португальскому королю.
Это ещё не Северные Крестовые походы. Но Северогерманские графы добились разрешения от папы и императора на замену. Вместо освобождения захваченной турками Эдессы — захват земель «злобных северных язычников». Прочие христиане — от датчан до русских — присоединились.
В условиях общего наступления христиан по всей линии соприкосновения в Северной Европе, один из главных лидеров язычников — Криве-Кривайто — не мог оказать существенной помощи маленькому, заброшенному на край света, литовскому племени.
Будрыс получил немного людей, чуть-чуть денег, очень много добрых слов и молитв. И — молодую жену. Из числа вайдилес — служанок у вечного огня. У пруссов существовал институт, подобный римским весталкам.
Одна из основных функций верховного жреца Перуна — поддержание священного огня. Кроме отопления вселенной, этот костёр имел и прикладное значение: в случае, если Криве заболевал и не мог длительное время выполнять свои обязанности, он удалялся, чтобы совершить акт самосожжения, после чего жрецы-вайделоты выбирали нового Криве.
Я не могу оценить мотивы: был ли этот брак проявлением особого доверия к девушке со стороны верховного «отопителя» — Криве-Кривайто, или наоборот — наказание за промахи в «пожарном деле»… Вероятно, всё-таки, второе: девушка была дочерью одного из семи действующих прусских князей. Она — прямой потомок самого брата-основателя Видевута.
— Привёз тогда Будрыс молодую жену и присланных с ней от Священного Дуба. А они наглые такие. Как пришли — сразу учить стали. Чуть что — топорами своими били. И велели покойников хоронить на север.
Да, точно — свежие пруссаки. В могильниках этой эпохи хорошо видны славяне — они укладывали своих мёртвых головами на восток, местные литваки — клали на запад. А вот новые пришлецы из западных балтов — хоронили головами на север.
Вообще-то, это давний ятвяжский обычай. Однако в подходящий момент «ятвяжские похороны» оказались востребованы и пруссами.
Традиционно пруссы сжигали своих мёртвых. Но полтора столетия назад очередной Криве-Кривайто озаботился приростом народонаселения. Госполитика в части размножения резко изменилась. Слоган: «Каждому жеребцу — по три кобылы!» — пошёл в массы.
Результат выразился в массовой порубке леса.
«Плодитесь и размножайтесь» — сработало, «размножившееся» — помирало, хвороста на покойников стало не хватать. Пришлось жрецам-перунистам менять не только нормативы сексуальных сношений, но и методы религиозных погребений.
Полстолетия назад, в самом начале 12 века, пруссы, по результатам «сексуальной революции», провели революцию ритуальную — перешли к ингумации. Проще — нормальных людей стали закапывать, а не сжигать, как заповедовали братья-основатели, как завершают свой жизненный путь и поныне «освящённые богами» — всевозможные кривы и вайделоты. Остальных — зарывают. Именно головой на север. Этот новый обычай метрополии начали бурно внедрять и на Поротве.
«Поротвичи» постепенно восстанавливались после разорения, к ним перебирались и уцелевшие кланы голяди. Эти шли со своими заморочками — с Велесом. Появлялись и беглые русичи. Из недобитых язычников. Со своими Сварогом, Даждьбогом, Ярилой… Кое-кто из собственных «демонстративных» христиан трансформировался в «тайных» — искренне уверовавших.
Монолитность народа и веры постепенно расползалась. В условиях «ложного крещения» и «враждебного окружения» — просто опасно.
Но больше всего Будрыса встревожили две свежие новости: о благожелательном приёме в Византии епископа Ростовского Фёдора, известного своим необузданным нравом и любовью к изничтожению язычников и еретиков. «Как Федя вернётся — такое начнётся!».
И о строительстве рязанцами крепостицы в устье реки Нары, на горке, которую огибает речка Серпейка. Подобно Коломне, запиравшей Москва-реку и вятичей, новый городок — Серпохов — должен был запереть «поротвичей».
Рязанцы пытаются взять под свой контроль всю Оку, Ростик относится к этому благосклонно — рязанцы уже «просились под руку Великого Князя». Формальный владыка здешних мест — князь Черниговский, Свояк — после уже упомянутого мною обмена подарками и дружеского обеда — позицию Великого Князя Киевского… доброжелательно учитывает. А Боголюбскому постепенно отсекаются пути на юг, к Киеву.
Передышка для «поротвичей» заканчивалась. Жернова общерусской государственной и церковной политики могли в любой момент провернуться и смолоть небольшой народ в пыль. Князю «Московской Литвы» крайне нужны были новые ресурсы. Деньги, люди… От Криве-Кривайто — больше взять неоткуда.
Повод для нового визита в Ромов был вполне уважительный — инициация младшего сына. Единственно законного с точки зрения проведённых Криве-Кривайте свадебных обрядов. Единственного «поротвического» княжича от крови Видевута.
Право на наследование следовало заверить у «высших сил», пройти аттестацию на должность — «будущий князь».
Семейка отправилась в Ромов.
В «школе», и правда — было «пять по физкультуре». Довольно изнурительные, болезненные и обидные обряды вступление в ряды мужчин по Перуну — княжич выдержал. Поскольку: «Просто некуда деваться».
Пережил символический, но весьма реально грязный уход за скотиной в роли подпаска-раба. Побиваемого и высмеиваемого «пастухами Громовержца». Вытерпел неделю ритуальной «немоты». Издевательства окружающих при езде на храмовой кляче. Чуть не умер после «испития ключевой водицы» с психотропными ингредиентами — «улёт» был сильнейший.
Как говаривал Соловей-разбойник Змею Горынычу, глядя в спину Илье Муромцу:
— Пока трезвый — нормальный мужик. А чуть выпьет: то свистишь не так, то летаешь низко.
У княжича, из-за малого веса и индивидуальной восприимчивости, реакция была ещё жёстче.
Прошёл мальчик и бой на мосту («Калинов мост») с тремя воинами в ритуальных шлемах — «головах дракона». С последующим сжиганием тел и поеданием их мяса.
Мясо дракона, со слов Жмурёнка мне на ухо — он исхитрился попробовать кусочек — было очень нежным, прекрасно приготовленным филе из конины.
Илья через набор подобных тестов прошёл у себя под Муромом. А куда было бедному еврею деваться, когда каганат гробанулся?! Но его инициация была уже в зрелом возрасте. Поэтому не сдвинулся, перетерпел перунизм и ушёл в православные святые. Именно положение пальцев его мумифицированной руки служит одним из аргументов православных богословов в части правильности троеперстия.