Воин - Джордан Николь. Страница 29

Ариана твердо решила стойко терпеть свое рабское положение. Ранульф ее не победит, поклялась она. Она не сломается. Она будет гнуться, как ива, и останется на своем месте после того, как пронесется буря.

Но как-то вечером, когда сиплый смех служанки звучал особенно хрипло и неприятно, Ариана наверняка была бы рада, узнай она, что Ранульф разделяет ее мнение. Внизу, в зале, Дина облизнула губы и соблазнительно склонила голову набок, глядя на лорда.

– Она всегда слишком много о себе понимала, – жеманно сказала служанка про Ариану.

– Ты забываешься, женщина. Не твое дело осуждать свою бывшую леди.

Та удивилась этому упреку и слегка испугалась.

– Милорд, простите, – жалобно пробормотала Дина. – Я никого не хотела обидеть. – Наклонившись вперед и взяв Ранульфа за руку, она похотливо прижалась к нему пышными грудями. – Говорят, бывшая хозяйка Кларедона при любой возможности увиливает от ваших заданий.

Он вырвался из цепких рук Дины и нахмурился еще сильнее:

– Я не желаю выслушивать сплетни.

Так ничего и не понявшая Дина снова скрипуче рассмеялась:

– Это никакие не сплетни, милорд. Да я вам могу порассказать о том, что сама видела… Миледи Ариана вовсе не такая уж безупречная. Вот вы знаете, что раньше она частенько уходила из замка без сопровождения и бегала в лес, чтобы встречаться там с любовником?

Злобная сплетня девушки поразила Ранульфа как удар молнии.

Он ударил кулаком по столу:

– Довольно!

Хриплая болтовня Дины оборвалась на полуслове. Ранульф мрачно посмотрел на служанку, толком ее не видя:

– Можешь идти. Сегодня вечером ты мне больше не нужна. А на будущее запомни – не лезь рассуждать о вещах, которые тебя не касаются.

Дина с встревоженными глазами поспешно вскочила из-за стола и испуганно сделала книксен. Она ушла, а Ранульф сидел, угрюмо поигрывая кинжалом и рисуя узоры на остатках мясного пирога.

– Сдается мне, что Дина окончательно обнаглела, – пробормотал Пейн, – а все потому, что ты освободил ее от работы. Она считает себя твоей фавориткой, а я никак не пойму, с чего ты позволяешь ей такое нахальство. В ее пышных прелестях нет ничего особенного.

Ранульф рассеянно кивнул. Он с самого начала сожалел о своем неосмотрительном порыве повысить Дину до положения леди, но при этом упрямо отказывался отменить свое распоряжение. Да, он повел себя безрассудно. Пейн был бы сильно удивлен, узнай он, что Ранульф так и не воспользовался страстным желанием Дины делить с ним постель. Но эта грубоватая чувственная женщина его мало привлекала. Он устал от нее за один день.

Слишком уж часто Ранульф вспоминал эту выводившую его из себя непокорную высокорожденную леди, бывшую когда-то его нареченной невестой. Ее утонченность, ее королевская осанка, сладкий аромат женщины, даже ее язвительный язычок пленяли Ранульфа так, что он не мог выкинуть леди из головы. Все святые на небесах свидетели, что он пытался. Но он не мог забыть Ариану… и его тело тоже не могло. Каждый раз, как Ранульф ее видел, в паху у него начиналось шевеление. Стоило только взглянуть на нее, и он испытывал ненасытный голод.

– А знаешь, – сердито воскликнул Ранульф, – что этот проклятый управляющий пытался мне сегодня утром доказать, что дюжина ошибок в его подсчетах – это моя вина?

– Наверняка он решил, что ты не умеешь считать, – сочувственно отозвался Пейн. – Нужно назначить собственного управляющего, милорд.

Ранульф сделал большой глоток вина, на этот раз, к счастью, не соленого. Он умел считать и читать достаточно хорошо для того, чтобы понять, когда его обманывают.

– Они все меня за дурака принимают, что ли?

Не ответив сразу, Пейн взял лютню и лениво начал наигрывать мелодию. Этот рыцарь был неплохим музыкантом и имел чистый приятный голос.

– Думаю, они считают, что ты плохо обошелся с их леди, – сказал он, допев куплет.

– Леди? Я запретил тебе так называть ее!

Пейн пожал плечами:

– Боюсь, титул «леди» не то, чего можно лишить устным запретом.

Ранульф угрюмо уставился в свой кубок с вином, понимая, что Пейн прав. Женщина, которую он незаконно низвел до положения рабыни, была леди до последней капли крови. Даже теперешние платья простолюдинки не могли скрыть ее кровь и происхождение. Ариана держалась царственно, как королева… гордая, неукротимая, красивая. И никакой силой и властью Ранульф не мог заставить ее трусливо отступить.

Если он и чувствовал себя виноватым, когда видел, что Ариана трудится как рабыня, то старался подавить это мучительное чувство. Дважды за четыре дня, прошедшие после ее дерзкого публичного заявления, он еле сдерживал натиск нежных чувств к ней.

Попытка подавить свое влечение была еще менее удачной, понимал Ранульф. Он не раз ловил себя на том, что прислушивается, не раздадутся ли тихие шаги Арианы, или принюхивается к воздуху, пытаясь уловить тонкий аромат ее духов, или ищет ее среди толпы, собравшейся в зале на обед.

– И что ты посоветуешь? – спросил он Пейна. – Она должна понять, что ей придется подчиниться моей воле. У меня нет доказательств, но я убежден, что это она подстрекает слуг.

– Я вовсе не уверен, что она зачинщица, но твердо уверен, что она причина всех происшествий. Подозреваю, что мятеж ее людей подогревается несправедливостью твоего отношения к ней. Выбрал бы ты более… уединенный приговор, а? Такой, чтобы она не представала в их глазах мученицей?

Как раз в этот момент огромные дубовые двери зала распахнулись и внутрь вошли двое часовых. Они торопливо шагали вдоль прохода между столами к возвышению.

– Милорд, – произнес один из них. – Боюсь, мы принесли дурные вести. Произошла еще одна преднамеренная порча имущества.

Ранульф метнул в Пейна угрюмый взгляд и спросил:

– Что на этот раз?

– Вооружение… Лучше взгляните сами. Кипя от злости, новый лорд Кларедон в сопровождении Пейна пошел вслед за часовыми прочь из зала и спустился вниз по лестнице в оружейную комнату внизу башни. Дверь была нараспашку. Внутри лежали доспехи и оружие воинов, и при свете факела было видно, что почти на всем блестел толстый слой какого-то вещества.

Ранульф потрогал его и лизнул липкий палец.

– Мед! Клянусь потиром!

Кто-то разлил мед на кольчуги и стальные шлемы, на мечи, копья и щиты. Потребуется каждый паж и оруженосец войска и бесконечные часы работы, чтобы отчистить металл песком и уксусом и оттереть липкий слой.

– Несправедливость, говоришь? – спросил Ранульф Пейна грозным голосом, резко повернулся и бросился вон из оружейной.

Он направился прямиком на четвертый этаж башни, в комнату Арианы. Часовые у двери подобрались, заметив лорда, и поспешно вытащили ключ.

Отперев и распахнув дверь, Ранульф влетел в комнату и захлопнул дверь за собой.

И резко остановился. Он застал Ариану готовящейся ко сну, уже раздевшейся.

– Милорд… чего вы хотите? – задыхающимся голосом спросила она, прижимая тунику к груди.

– Я желаю поговорить о происшествиях и беспричинной порче имущества в этом замке. И требую, чтобы это немедленно прекратилось!

– Зачем же вы пришли ко мне, милорд? Я не имею к этому никакого отношения, а делаю только то, что вы приказываете.

– Я уверен, что виновата во всем ты.

Ариана вскинула брови:

– Это как? Я больше не веду здесь хозяйство, поэтому меня нельзя винить за то, что дела идут из рук вон плохо.

– Именно тебе придется отчистить все вооружение, которое испорчено по твоей милости. И ты снова обратишься к бывшим своим людям и потребуешь, чтобы они прекратили эти фокусы.

– Или что, милорд?

Ее спокойствие приводило в бешенство. Ранульф сжал кулаки, чтобы не схватить и не тряхнуть ее хорошенько.

– Предупреждаю, женщина, мое терпение кончилось! Еще один подобный случай, и я накажу многих, не думая о справедливости! Старших брошу в подземелье. Вольных выкину вон, пусть умирают с голода. А невольников отправлю в поля, и пусть на своих спинах таскают плуги вместо быков! Виновные пострадают вместе с невинными.