Неукрощенный - Маккарти Моника. Страница 27

Нахмурившись, Изабель оглядела свой халат. Еще одна дядина задумка. Кремовый шелк совсем не скрывал, что она почти раздета. На ней была надета модная ночная сорочка, в которой она ложилась в постель, но халат так тесно облегал ее, что складывалось впечатление, что под ним ничего не было. Она запахнула халат на груди, чтобы хоть как-то прикрыться, но это только усугубило проблему.

На цыпочках, осторожно Изабель пересекла комнату и замерла на мгновение, вспомнив, как Рори советовал ей не выставлять себя напоказ. Если кто-нибудь встретит ее в таком виде, это будет конфуз. Но сидеть дальше и ничего не делать она не могла. Вдобавок она соскучилась по чтению на ночь, которое в Эдинбурге превратилось в приятный ежедневный ритуал. Кроме того, успокоила она себя, уже прошел час, как замок затих. Значит все, кроме Рори, улеглись.

А если он ее обнаружит?

Вряд ли ему понравится, что она разгуливает полуодетой. В ней вспыхнул азарт. Она, конечно, довела его сегодня своим откровенным нарядом, но ведь и заинтересовала. А если попытаться еще раз? Разве ей этого не хочется? Ради своего плана. Она вспомнила, с каким жаром он поцеловал ее в шею, вспомнила, как он потрогал сосок, и задумалась. Страх и предвкушение дрожью прошлись по телу. Раньше она не замечала за собой склонности рисковать.

Изабель решительно направилась к двери, положила руки на створку и, прижавшись ухом к дереву, внимательно прислушалась, чтобы убедиться, что снаружи никого нет. Там царили тишина. Тогда она осторожно приоткрыла дверь.

Выскользнув из комнаты, она начала поиски библиотеки. Ей пока не удалось освоиться в башне Фей, поэтому она не знала с чего начать. Комната Рори занимала третий этаж. Было известно, что Алекс и Маргарет делят второй. Поэтому она решила начать с самого низа и постепенно перебираться вверх. Держась в тени, Изабель двинулась в долгий путь на нижний этаж по ступенькам винтовой лестницы.

Помимо страха быть замеченной, она испытывала прилив возбуждения. Кожа горела. Тело ожило, восприятие обострились. Она удивилась собственной дерзости. Давненько, однако, ей не выдавалась возможность выходить на охоту в полночь. Пробираясь в ночи по темным коридорам, Изабель вспомнила как еще девочкой выслеживала своих братьев. Отец и дядя, когда обратились к ней за помощью, не догадывались, что она уже была отличной шпионкой. Опыта ей вполне хватало. Даже Бесси не представляла, сколько раз она ускользала из своей комнаты в Строуме, чтобы отправиться вслед за своими братьями в полуночные рейды. Сначала ее поймали пару раз, когда она следовала за ними, и строго наказали, но со временем она стала более искусной в этих играх.

Став старше, Изабель поняла, как это опасно, и, чтобы защищать себя, стала брать с собой лук. В последний раз она отправилась за ними как раз накануне отъезда в Эдинбург. Братья решили «позаимствовать» несколько коров у Маккензи из Кинтейла. К своему удивлению, они нарвались на небольшую группку воинов из этого клана. Случайно Йен – младший брат – отстал он группы прикрытия, и Изабель с ужасом увидела, как кто-то из Маккензи поднял лук и прицелился брату прямо в сердце. Не раздумывая, она послала стрелу из своего укрытия в ветвях дерева. Цель была верной, как всегда. Враг упал, сраженный стрелой, угодившей меж глаз. Ее замутило. Звук, с каким стрела вошла в плоть и пробила кость, до сих пор стоял у нее в ушах.

Йен был настолько изумлен, что даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто спас его от верной гибели. Только потом, когда он наконец сообразил, что ни братья, ни их воины не заметили, в какую переделку он угодил, до него дошло, что там был еще кто-то.

Он, должно быть, догадался, кто это был, но не сказал ни слова. Правда, после той ночи Изабель почувствовала определенную перемену в его отношении к ней. С того дня он всегда выказывал ей толику уважения.

Этот случай потряс Изабель. Когда она увязывалась за братьями, ей просто хотелось быть рядом с ними. Она не собиралась никого убивать. Изабель повзрослела в один миг, поняв, что ее детские игры имеют весьма взрослые последствия. Она поклялась себе, что оставит братьев в покое, но в то же время испытывала гордость за то, что ее стрела спасла жизнь Йену. Пусть даже он об этом и не знал.

Выйдя из лестничной шахты, она двинулась по полуосвещенным коридорам нижнего этажа, осторожно приоткрывая двери, ничего не находя и направляясь к знакомому ей холлу при входе в башню.

Тут было очень красиво. Так же красиво, как где-нибудь в личных покоях королевы. Еще не погасили на ночь факелы в железных кронштейнах. На толстых оштукатуренных стенах, обильно покрытых позолотой, висели гобелены. Судя по тонкой работе и роскоши, наверняка фламандские. Изображенные на них сюжеты она знала по знаменитым песням трубадуров. Тут были картины великих битв, персонажи из историй о великой любви. Поверх свежей тростниковой рогожки, которой укрывали полы, лежали роскошные цветные ковры, видимо, давным-давно привезенные сюда из Крестового похода на Святую землю каким-нибудь далеким предком. Деревянные кресла с ажурной резьбой, обтянутые темно-зеленым бархатом, выстроились перед камином, образуя уютный уголок возле огня. Изабель шагнула к нему, мечтая согреться перед тем, как начать обследовать верхние этажи.

Одно мгновение потребовалось, чтобы понять – она здесь не одна.

– Что вам тут нужно?

Голос Рори прозвучал в тишине резко, как удар бича. Несмотря на тепло от огня, ледяные мурашки побежали по спине. По его тону Изабель поняла, что сделала что-то не так. Нет, все сделала не так. Она осторожно обернулась и увидела его. Его грозную осанку, строгий взгляд, жестко сжатые губы. Пламя факелов отбрасывало тени на суровое, красивое лицо. У нее все замерло в груди. Он выглядел как какой-то незнакомец. Как безжалостный воин, которого она так боялась. Колокольчик внутри зазвонил тревогу.

Она глядела на него в надежде, что он успокоит ее. Искательная улыбка и попытка поприветствовать его не привели ни к чему. Взгляд сапфировых глаз оставался таким же твердым. Она похолодела. Ощущение собственной безопасности и защищенности, с которым она выросла, вдруг куда-то исчезло. Улетучилась оболочка, казавшаяся такой солидной и прочной. Она оказалась лицом к лицу с гневом мужчины, который проник в нее до мозга костей. Эта ярость – не то что раньше – не имела никакого отношения к тайному любованию ее девическими формами. Он даже не взглянул, как она раздета, вернее, как она неодета.

Сердце ушло в пятки. «Боже мой, неужели он раскусил меня?»

Подозрения свернулись в нем кольцами, как змеи, готовые броситься в ответ на малейшее движение.

Слишком многое не укладывалось в единое целое. То, что он обнаружил ее вынюхивающей что-то в башне среди ночи, лишало покоя.

Возвратившись к себе, Рори мучительно пытался осмыслить противоречия в поведении Изабель, которые бросались в глаза. С одной стороны, она казалась доброжелательной, невинной и ранимой молодой женщиной, старавшейся найти свое место в новом для нее клане. Но в то же время вела себя подозрительно, особенно учитывая ее родство со Слитом. Невзирая на то, что ей стало известно, что он собирается вернуть ее к своим через год, когда закончится срок обручения, она стала соблазнять его, надев то донельзя открытое платье. Может, такой вариант был заранее обговорен с дядей, чтобы попытаться задержаться здесь надолго? То, что Слит преследовал свои цели с этим обручением, было ясно. Неясно было одно: является ли Изабель частью его замысла?

Рори заметил, как она побледнела, когда начался рассказ про знамя Фей. Несомненно, она чувствовала себя неспокойной до конца вечера. Когда он вошел к себе в спальню и не обнаружил ее, сомнения, потихоньку кипевшие внутри, выплеснулись наружу. Он еще не забыл ее странное поведение на кухне. А когда он отправился на ее розыски и вскоре увидел, как она бродит по коридорам башни, открывает двери, словно выискивая что-то, это лишь подстегнуло подозрения. Он был в ярости. Не столько на нее, сколько на себя. За то, что упорно не хотел верить: она что-то скрывает от него, преследует какие-то свои цели.