Камешек в сапоге - Руб Андрей Викторович. Страница 5

«Пс-с», — с тихим шелестом сработала пневматика и с мягким чмоканьем крышка бокса откинулась.

— Процедура восстановления завершена. Просьба выйти, — попросила меня железяка.

«Странные видения. «Если долго вглядываться в бездну, то есть опасность, что бездна начнёт вглядываться в вас...». Как-то так, — я стал выбираться.

— Ёпть, а скользко-то как.

Я поглядел на себя. Весь измазан каким-то говнищем. Гель какой-то зеленый. И склизкий. И голове чё-то холодно. Я пощупал. Мля! И волос на мне нет! Ни на голове, ни на… …в общем — нигде нет. Перед боксом лежал коврик, на который я встал и с удовольствием вытер ноги.

— По стрелке — водные процедуры, — поприветствовал меня голос.

Прошел. Душевая. Из под потолка на меня сначала пролилась какая-то фигня, типа мыла. Попадая на гель — она шипела и пузырилась. Когда я размазал это по телу, сверху полилась вода.

«Сервис, итить-колотить».

Потом меня обдуло теплым ветром, почти моментально высушившим кожу. Едва я шагнул наружу, как ко мне подъехала, странная такая тележка на колесах, с четырьмя манипуляторами. На ней запаянная в какой-то целлофан лежала черная форма, без знаков различия и белье.

— Обновки? — спросил я вслух, в никуда.

Ответил тот же голос вслух:

— Если вы предпочитаете свою старую одежду, она скопирована и может быть синтезирована в любой момент.

— Остальные где?

— Ваши спутники временно изолированы в гостевых каютах. Они находятся в безопасности и не испытывают неудобств.

— В чужой монастырь со своим уставом не ходят… — полувопросительно-полуутвердительно произнес я.

— Вопрос не понят?

— Да это я так. Сам с собой разговариваю. А хозяева твои …где? — задал я самый животрепещущий вопрос, который мучил меня с самого начала.

— Хозяев, в ваших смысловых понятиях, — нет.

— Это как?

— Они давно мертвы. В данный момент активирована особая спас-программа. ПЧС.

«Понятно… что ничего не понятно».

— Что такое ПЧС?

— Программа по Чрезвычайным Ситуациям.

— И какая чрезвычайная ситуация — сложилась?

— В доступе к этой информации — отказано.

— А мы где?

— Особая Станция — «Последний Рубеж».

«Да уж — объяснили».

— Последний Рубеж — чего? —  попробовал уточнить я.

— В доступе — отказано.

— Я здесь зачем?

— Была проведена экстренная эвакуация по плану - "Ноль».

— А что за план?

— Спасение подходящего разумного при смертельной опасности.

— Чем подходящего?

— Информация пока недоступна.

— Значит там,  мы бы погибли?

— Ты со стопроцентной вероятностью.

— А мои спутники?

— А остальные — тоже. Цель — спасти тебя.

— И чем это я заслужил такие привилегии?

— Пока в доступе к такой информации — отказано.

— Мля, вот заладила. «Отказано, отказано…». А что разрешено?

— Разрешены тренировки — до уровня «Три-А», разрешены и проведены модификации организма носителя — до уровня «Четыре-А». разрешена информация — до уровня «Один-Б» условно.

— Чего это за уровень «Один-Б»?

— В перечень входит; информация об оружии, ТТХ — кораблей, способы применения шпионских программ…

— Чего-чего, там проведено? — до меня только что дошла предыдущая фраза про модификации. — Какие, мать твою, модификации!?

В разговоре наступил пауза.

— Отвечай сука! Ну? Чего ты там модифицировала? А?! — слегка истерично заорал я, зачем-то пощупал при этом самое дорогое.

— Это информация уровня «Один-А». Пока — недоступна.

— Это значит — я тебе зачем-то нужен? Так? — я начинал закипать.

— Да. Тренировки будут проходить по ускоренной программе спецов глубинной разведки.

— А если я сейчас разобью себе башку об стену?

— Это невозможно, — с полным равнодушием сообщил голос.

— Это почему?

— Кости скелета, в особенности черепа перестроены и значительно укреплены, для того чтобы усилить возможность переноса гораздо больших нагрузок. Кожа значительно уплотнена. Имплантированные тебе клетки кенира успешно прижились, и теперь плотность кожи является условно-допустимой для начала тренировок. После окончания первого этапа тренировок, тебе будет доступна информация уровня «Один-А».

— Кенир это кто или что? Эта информация, надеюсь не закрыта?

— Нет. Кенир, иначе — «каменный червь». Червь с планеты Милашка-Мэри. Отличается исключительно прочной шкурой. Ночной хищник. Шкуру можно пробить только с помощью лазера. Стандартное пулевое оружие бесполезно. Слеп. Высочайшие регенеративные способности. Мозг дублирован. Чрезвычайно опасен. При обнаружении рекомендовано отступить. Ориентация в пространстве…

— Стоп! На хрен мне твоя лекция?

— В двух словах — у меня что, теперь кожа пуленепробиваемая?

— Нет. Она стала значительно прочнее и может выдерживать значительные ударно-механические воздействия. Регенерация кожи — значительно повышена. Изменения являются положительными и на существование твоего организма влияния не оказывают.

«Хм, а это, пожалуй — здоровенный плюс. Отсюда вывод. Чего у меня там перестроили, я пока узнать не могу, но то, что перестроили, явно помогает выжить. Тренировки какие-то опять же? Какую-то гадость задумали не иначе».

— Я могу увидеть своих друзей?

— Перемещение по жилым отсекам разрешено без ограничений. По техническим помещениям условно запрещено.

— Условно это как?

— Недостаточный уровень знаний.

— Я могу идти?

— Да. Но желательно это сделать одетым. Там присутствуют некоторые люди, которые могут счесть это оскорблением.

Опа! Я только сейчас сообразил, что все ещё стою голым. Моментально облачившись в черную форму, я двинулся навестить друзей, по дороге обдумывая какие там ещё могут быть люди. Надеюсь это не те миролюбивые ваххабиты прессовавшие нас последний раз. Вот будет «весело», если «спасли» и их.

Действительность оказалась гораздо более изощренной на выдумки, нежели я мог себе представить.

Я, как и знаменитый осел, который перся за морковкой, побрел по стрелкам. Коридор был не очень длинный. Но как оказалось коридор не прямой. Он был круглый или шел по кругу. И вывел он меня бесхозного в помещение.

— Э…Это столовка? — задал я вопрос вслух, ничего умнее в голову не пришло. 

— Это кают-компания. На станциях относящимся к ВКС приняты флотские обозначения.

Голос все время отвечавший мне был невыносимо противен. Он был какой-то канцелярский и вызывал почему-то ассоциации с теткой в ЖЭКе. Мне припомнились множество читаной литературы:

— Слушай железяка, а голос ты не можешь сменить?

— Могу.

— Ну так смени. Смысл действия не ясен.

— Чего тебе не ясно? Тембр раздражает.

— Изменения проведены. Такой тембр подходит?

Голосок был глубок, как Марианская впадина и сексуален… вернее жаждал секса, как тетка с рыболовной плавбазы. Помнится, был печальный опыт у ребят с «торгаша». Они рассказывали, что раз не помню уж зачем, отшвартовавшись у плавбазы по переработке рыбы.  Простояв неделю, ребята при походе в туалет, долго сквозь щель выглядывали в коридор. Боялись. Смотрели, чтоб женщины не попались, и не подстерегли. Ибо было чревато. Большой коллектив женщин в море, надолго оторванный от мужчин — это очень страшно, можете мне поверить.    

— Нет, — категорически заявил я. — Это ты хватила. Таким голосом только безнадежно больных из комы выводить.

— Почему?

— Столбняк замучает.

— Это слово и понятие разные. Отсутствует в моем основном словаре…

От этого голоса у меня по спине пробежали мурашки, и представилась безобразная эротическая сцена, где я присутствовал среди множества подушек и весьма скудно одетых одалисок. И только сейчас я сообразил, что первое слово я произнес по-русски.

— Слушай, а на каком языке мы разговариваем?

— Расширенная база общего, была записана тебе на имплантат.

— А остальные как учат?

— Гипноиндукторы — обучение во сне. Обычно сопровождается небольшими головными болями. А что за слово ты употребил… столбняк — это болезнь.