Сосны. Город в Нигде - Крауч Блейк. Страница 10

Итан пешком двинулся к городу.

Огни домов Сосен мерцали в долине впереди.

Так мирно.

Так обманчиво идеально-мирно.

Когда Итан вошел в свой дом, рассвет был уже у горизонта.

Он принял самую горячую ванну, какую только смог выдержать, в ванне на львиных лапах на втором этаже. Вымыл лицо. Соскреб кровь. Тепло притупило ноющую боль во всем теле и пульсирующую боль в глазах.

В небе забрезжил свет, когда Итан забрался в постель.

Простыни были прохладными, а его жена – теплой.

К этому времени Бёрку уже следовало бы позвонить Пилчеру. Ему следовало бы позвонить, едва войдя в дом, но он слишком устал, чтобы думать. Ему требовалось поспать хотя бы несколько часов.

– Ты вернулся, – прошептала Тереза.

Итан обхватил ее рукой и притянул ближе.

Ребра слева заныли, когда он сделал глубокий вдох.

– Все в порядке? – спросила жена.

Он подумал о Питере, дымящемся и шипящем после электрического разряда. О мертвой голой женщине, лежащей посреди дороги. О том, что чуть было не погиб, и о том, что понятия не имеет, что все это значит.

– Да, милая, – сказал он, прижавшись к ней теснее. – Я в полном порядке.

Глава 03

Итан открыл глаза и чуть не спрыгнул с матраса.

Пилчер сидел в кресле у изножья его кровати, наблюдая за Бёрком поверх книги в кожаном переплете.

– Где Тереза? – спросил Итан. – Где мой сын?

– Вы в курсе, который сейчас час?

– Где моя семья?

– Ваша жена на работе, как и положено. Бен в школе.

– Какого черта вы делаете в моей спальне? – спросил Итан.

– Уже день. А вы так и не появились на работе.

Итан закрыл глаза, чувствуя сокрушительное давление у основания черепа.

– Ночь была долгой, да? – спросил Пилчер.

Бёрк потянулся за стаканом с водой на прикроватном столике, чувствуя себя хрупким и одеревеневшим. Как будто его разбили на тысячу кусков, а потом склеили как попало.

Он осушил стакан и спросил:

– Вы нашли мою машину?

Пилчер кивнул.

– Как вы сами можете себе представить, мы очень обеспокоились. Рядом с рекламным щитом нет камер, и мы не видели, что произошло. Только последствия.

Проникающий в окно свет резал глаза. Итан прищурился. Потом пристально посмотрел на Пилчера – ему не удавалось разобрать, что за книгу тот держит. Пилчер был в джинсах, белой рубашке, сером вязаном жилете. Одетый в том скромном, непритязательном стиле, которого всегда придерживался в городе, где люди считали его местным психологом. Наверное, сегодня у него и у Пэм прием пациентов.

Итан сказал:

– Я ехал обратно в Сосны после Питера Маккола. Полагаю, вы слышали, что там произошло?

– Пэм коротко ввела меня в курс дела. Такая трагедия…

– Я на мгновение посмотрел на пастбище, а когда снова глянул на дорогу, посреди нее что-то было. Я налетел на это, резко свернул, не сумел выправиться и перевернул «Бронко».

– Машина разбита вдребезги. Вам повезло, что вы остались живы.

– Да.

– Что было на дороге, Итан? Мои люди не нашли ничего, кроме обломков «Бронко».

Итан гадал – действительно ли Пилчер не знает, что там было. Могла ли женщина на дороге быть Скиталицей? Ходили слухи, что существует группа жителей, обнаруживших свои микрочипы и вы?резавших их. Людей, знающих, где расположены камеры и где есть «слепые места». Людей, которые днем держат свои чипы при себе, но время от времени вынимают их и оставляют в постели, чтобы незримо скитаться в ночи. Говорили, что они всегда носят куртки или фуфайки с капюшонами, чтобы прятать лица от камер.

– Меня нервирует, когда я вижу, как вы стараетесь подобрать ответ на простой вопрос, который вообще не требует раздумий, – сказал Пилчер, поднимаясь. – А может, у вас еще не прояснилось в голове после аварии и именно этим объясняется ваше промедление? Почему, когда я смотрю вам в глаза, я вижу, как у вас крутятся шестеренки?

«Он знает. Он испытывает меня. А может, он знает только, что она там была, но не знает, куда я ее положил».

– Итан?

– На дороге лежала женщина.

Пилчер сунул руку в карман. Вытащил фото размером с те, что носят в бумажнике. И поднес его к лицу Итана.

Это была она. Неотретушированный снимок. Улыбающаяся или смеющаяся над чем-то, не замечающая камеры. Полная жизни. Фон был размыт, но, судя по цвету, Итан предполагал, что фото было сделано в общинных садах.

– Это она, – сказал он.

Лицо Пилчера потемнело. Он сунул фотографию обратно в карман.

– Она мертва? – спросил он так, будто в легких у него не осталось воздуха.

– Ее ткнули ножом.

– В какое место?

– Во все.

– Ее пытали?

– Похоже на то.

– Где она?

– Я убрал ее с дороги, – сказал Итан.

– Почему?

– Потому что казалось неправильным оставить ее голой на открытом месте, где каждый мог ее увидеть.

– И где ее тело сейчас?

– Через дорогу от рекламного щита, в дубовой роще.

Пилчер присел на кровать.

– Итак, вы убрали ее с дороги, пошли домой и легли в постель.

– Сперва принял горячую ванну.

– Интересное решение.

– Вместо того, чтобы?..

– Немедленно мне позвонить.

– Я провел на ногах двадцать четыре часа. И мне было чертовски больно. Я просто хотел сперва несколько часов поспать. А после первым делом собирался позвонить вам.

– Конечно, конечно. Извините, что усомнился в вас. Дело в том, Итан, что все это очень важно. У нас в Заплутавших Соснах еще никогда не случалось убийства.

– Вы имеете в виду – несанкционированного убийства.

– Вы были знакомы с этой женщиной? – спросил Пилчер.

– Я видел ее, но вряд ли когда-нибудь с нею говорил.

– Читали ее личное дело?

– Вообще-то нет.

– Это потому, что у нее нет личного дела. По крайней мере, такого, к которому у вас имелся бы доступ. Она работала на меня. Ожидалось, что вчера она вернется в гору поздно ночью после выполнения задания. Но она так и не появилась.

– Кем она на вас работала? Шпионкой?

– У меня есть ряд людей, работающих в городе среди жителей. Это единственный способ держать руку на истинном пульсе Заплутавших Сосен.

– Сколько здесь таких людей?

– Неважно. – Пилчер похлопал Итана по ноге. – Не смотрите так оскорбленно, мой мальчик. Вы – один из них. Одевайтесь, спускайтесь, и продолжим обсуждать это за кофе.

В чистой, недавно накрахмаленной форме шерифа Итан спустился вниз, в запах варящегося кофе, и уселся на табурет возле стола посередине кухни. Пилчер вытащил из кофеварки варочный сосуд и налил кофе в пару керамических кружек.

– Вы пьете черный, верно?

– Да.

Пилчер принес кружки и поставил на кухонный стол.

– На мой стол нынче утром лег рапорт наблюдателя, – сказал он.

– И кто был объектом наблюдения?

– Вы.

– Я?

– Ваш маленький взрыв ярости на втором этаже этого дома привлек вчера внимание одного из моих аналитиков. – Пилчер показал средний палец.

– И вам об этом доложили?

– Мне докладывают всякий раз, когда кто-то делает нечто странное.

– Думаете, это странно – злиться, что ваши соглядатаи подсматривают за мной, когда я в постели с женой?

– Наблюдать за интимными моментами строго запрещено. Вы это знаете.

– Единственный способ, каким аналитик мог узнать, что интимный момент закончился, – это наблюдать за нами во время интимного момента. Верно?

– Вы дали понять, что там камера.

– Тереза этого не видела.

– А если бы увидела?

– Думаете, хоть кто-то, пробывший в городе дольше пятнадцати минут, не знает, что находится под постоянным наблюдением?

– Мне плевать, что они там знают или подозревают, пока они держат это при себе. И пока не нарушают правила. А в правила входит и мысли не допускать о камерах.

– Вы знаете, как трудно трахать жену с камерой над кроватью?