Случайный билет в детство (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович. Страница 18

— Сучёнок! Да я тебя закопаю.

Он схватил меня резко, сильно сжав и закрутив в узел вместе с кожей футболку. От боли в глазах потемнело. Я сразу пожалел, что допустил это. Надо было уйти в сторону…

Сквозь зубы говорю:

— Вы не учитель, разве так с детьми поступают?

— Что ты можешь знать о жизни, щенок? — он без труда оторвал меня от пола и прошипел, брызгая слюной:

— В этой жизни всегда права сила. А ты слабак. Ну и где твое карате? А? Не слышу?

Громин стоял в вполоборота, держа меня на полусогнутой руке почти не напрягаясь. Вынырнув из кипящей в груди боли, сквозь зубы, а больше никак, я сиплю ему в лицо и думаю — куда ударить так, чтобы он меня выпустил:

— Ты, урод, прав в одном — сила правит этим миром. Но на силу всегда найдется другая сила.

— Но не сейчас, — Громин отводит руку для удара.

— Отпусти его!

На руке физрука повисают Савин и Маринка, причем Зеленина хватанула Громина зубами за руку. Тот отпихнул Маринку, и с легкостью швырнул Олега в сторону.

— Всем стоять! — Физрук развернулся по кругу. В тумане боли я видел, как нас окружил весь класс.

Громинское лицо оказалось почти рядом. Я тут же схватил его за нижнюю губу и потянул. Знаю, это очень больно. Громин, выпустил меня и обеими руками схватился за руку, но тут он ничего сделать не сможет, пока его губа зажата моими пальцами.

— Ё… отфусти, уфью, гаденыш.

Я облегченно вздохнул, так как боль в груди сразу ушла, осталось только легкое жжение, будто от ожога. Плевать, пройдёт. Весь класс изумленно замер — тринадцатилетний мальчишка стоял и с лёгкостью управлял здоровенным мужиком. Я наклонился и прошептал Громину на ухо:

— Я тебя сейчас отпущу, но не вздумай опять дурить. Хорошо?

Дождавшись его кивка, продолжил:

— Советую поскорей уволиться. В школе, таким как ты, не место.

Отпустил и пошел в раздевалку.

— Серый, сзади!

Я резко повернулся. Физрук замер с занесённой для удара рукой, но он смотрел мимо меня.

— Что тут происходит?

У входа в спортзал стояли директор и преподаватель энвепе Спартак Семенович Нефедов. Громин опустил руку и открыл, было, рот, как весь класс загомонил, рассказывая — что тут произошло.

Василий Владимирович и Спартак Семенович молча слушали, переводя взгляд от ученика к ученику. Потом вместе посмотрели на Громина, который скривился в кислой мине:

— И вы им верите?

Коротов покачал головой и сказал:

— Верю, Громин, верю. Я достаточно видел… — Коротов покачал головой, — чтоб через пять минут у меня в кабинете, на столе, лежало заявление по собственному желанию, а через десять минут, чтоб духу твоего в моей школе не было!

Громин сорвал с шеи бечеву, оставшуюся от свистка, и сплюнул на пол.

— Ну и х… с твоей школой.

И физрук вышел из спортзала. Нефедов катнул желваки, сжав кулаки.

— Мразь, какая же он мразь. Так поступать с детьми!

— Спокойно, Спартак Семенович, пусть идет. — Василий Владимирович положил руку Нефёдову на плечо. Потом повернулся и посмотрел на меня.

— Ну что, герой, я вижу у тебя сегодня трудный день? Ты меня извини, я поздно сообразил насчет Громина.

Я потер саднящую грудь и кивнул:

— Да ладно. А день действительно трудный, какая-то сплошная черная полоса. Даже не знаю, когда белая начнется.

— Ты вот что, Сергей. Дальше у вас русский язык и литература? От уроков на сегодня я тебя освобождаю, Елене Михайловне, я насчет тебя скажу. Иди-ка со Спартаком Семеновичем, посидишь в кабинете энвепе, до конца уроков, потом он своих учеников попросит проводить тебя до дома. Лады?

Этого только не хватало! Я понимал, что Коротов хочет оградить меня от неприятностей, но он, как многие учителя и взрослые, не понимает, что от моей беды не убежать. Не сегодня, так завтра или послезавтра, мне придется решать проблему с Громинской компанией. От этой, пока ещё шпаны, но уже поднимающей свою голову в преступной истерии, которая захлестнёт страну через несколько лет, никуда не деться. Физрук Громин прав — сила правит этим миром, и ей нужно противопоставить свою силу. Так или иначе, мне придется решать всё самому. Как? Пока я не знаю, но думаю, решение найдётся.

Я поднял голову и посмотрел Коротову в глаза.

— Не надо, Василий Владимирович, вспомните, что я вам у кабинета математики сказал.

Тот покачал головой:

— Не дури, Сергей, иди, переодевайся, а Спартак Семёнович тебя тут подождёт.

Я вздохнул и направился в раздевалку.

— Серёж, тебе больно? — Это рядом семенила Зеленина, заглядывая мне в глаза.

Я остановился.

— Терпимо.

А она красивая. Вьющиеся волосы, чуть вздёрнутый носик, а глаза…

И смелая.

— Спасибо тебе, Мариш.

И поцеловал её в губы. Она тут же покраснела и опустила голову. Из спортзала начали выходить ребята, и Зеленина юркнула в женскую раздевалку, а я, вздохнув, направился в мужскую. Там вокруг меня собрались одноклассники.

— Ну ты, Вяз и даёшь!

— А почему ты его сразу не ударил?

— А здорово ты физрука схватил!

— Отстаньте от него. — Олег рукой отодвинул окруживших меня мальчишек. — Не видите, плохо ему. Серёга, ты как, нормально?

Я кивнул, мне действительно стало плохо. Начался отходняк от слишком большой дозы адреналина, практически ударной для пока ещё детского организма. Быстро оделся, стараясь унять дрожь в руках, взял сумку.

— Погоди, Серёга, — Савин подошел и прошептал, — ты не уходи без меня домой, хорошо?

Я кивнул и вышел в коридор.

— Пойдем, — на плечо легла ладонь Нефёдова, — посидишь у меня, посмотришь, как автомат разбирают и собирают. Видел когда-нибудь настоящий автомат?

Я кивнул — естественно видел. Даже чуть не ляпнул, что уже двадцать лет с ним родимым, не расставаясь, живу… жил. Правда, последнее время больше с пистолетами работали…

— Вот и славно, — улыбнулся Нефедов, — я десятиклассникам скажу, чтоб дали тебе его попробовать на разборку-сборку.

Я усмехнулся про себя — попробовать разборку-сборку, и, вдруг, обнаружил, что меня отпустило. Руки перестали трястись, тревога стихла, настроение опять поднялось. И почувствовал, что решение проблемы витает где-то рядом, только осталось поймать.

Зашли в класс энвепе, где у одного из столов толпились десятиклассники.

— Ребята, минутку внимания! Вот этот парень тут посидит, — Спартак Семенович подтолкнул меня вперёд, — присмотрите, чтоб никто не обижал. Хорошо? И пусть попробует с автоматом повозиться.

— Хорошо, Спартак Александрович.

— Андрей иди на пару слов. — Нефёдов вышел за дверь. Один из десятиклассников выскочил следом. Отсутствовал недолго. Зайдя в класс, он внимательно на меня посмотрел:

— Ты Вязов?

Я кивнул. Он крепко пожал мне руку.

— Молоток, ты правильно сделал. Им давно надо было по репе настучать. Ну, пойдем.

Я подошел к столу со стороны окна и, облокотившись о подоконник, стал смотреть на то, как один из парней разбирал автомат на время.

— Всё! — Щелкнув секундомером, высокий десятиклассник, объявил результаты. — Двадцать одна с половиной. Уже лучше, но даже до тройки не дотянул. Потом попробуешь ещё раз.

Щелкнул кнопкой, сбрасывая секундомер на ноль и скомандовал:

— К сборке приступить!

Защелкали собираемые части автомата. Парень замешкался, вставляя затворную раму — она никак не входила в паз. Время кончилось и, ругнувшись, уже не спеша, собрал автомат и положил на стол. Высокий десятиклассник сбросил время и махнул рукой.

— Отдохни пока. Следующий.

Я долго стоял и смотрел, как парни по очереди подходят к столу и сдают норматив. У многих получалось медленно, и они повторяли подходы, не отвлекаясь на перемены.

Я глянул на настенные часы — двенадцать двадцать. Ого! Как время пролетело — скоро конец пятого урока. Дождался, когда один из старшеклассников соберет автомат и поднял руку:

— Можно я?

Все повернулись ко мне, а высокий кивнул:

— Давай, а как разбирать знаешь?