Под прицелом - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf". Страница 17

– …У вас неправильное представление о природе и сущности Государства Российского. Величие русского народа в том, что он никогда не боялся принимать на себя ответственность за жизнь и судьбу других народов. Русский народ никогда не уничтожал другие народы. Только благодаря русским существуют такие народы, как грузинский и армянский. А ведь, если вспомнить историю, армянский народ находился на грани полного истребления, когда преступное правительство младотурков приняло решение вырезать армян до последнего человека. Только благодаря русскому народу мир, спокойствие и процветание пришли на Ближний Восток, туда, где его никогда не было за всю его историю. На территории Междуречья, на тот месте, где в начале века были только гнилые болота, теперь цветут сады и колосится пшеница – как и тысячи лет назад, во времена Навуходоносора. Там, где были пустыни, теперь дороги, заводы и города. Там, где веками лилась кровь, наступил мир. И так есть везде, где властвует Российская империя.

– А как же события в Бейруте? – Опра сделала большие глаза. – Там ведь несколько лет назад творилось страшное…

Вопрос явно был кем-то подсказан до передачи – средний американец имел смутное представление не только о том, что происходило в Бейруте, но и о том, где Бейрут вообще находится.

– Да, там творилось действительно страшное. – Цесаревича этот вопрос ничуть не смутил. – На мирный город напали бандиты, пришедшие из других земель. Все думали, что в XX веке такого не может быть, но это свершилось. И самое страшное – эти люди убивали других людей, тех, кто молится тому же богу, что и они, только за то, что они подданные моего отца. Этого было достаточно для того, чтобы их убить.

– И вы тоже там воевали? – ловко вставила вопрос ведущая.

– Да, и я там воевал. Более того – я был тяжело ранен и находился какое-то время при смерти. Предвидя ваш следующий вопрос, да, я там убивал. Но я горжусь этим, ибо я не убил ни одного безоружного человека, ни одного человека, на чьих руках не было бы крови невинных людей. В этом и заключается священный долг воина – не убивать, а защищать. Защищать тех, кто не может защитить себя сам.

Опра намеревалась что-то вставить еще, но молодой человек поднял руку.

– Позвольте продолжить. Благодаря тому, что русская армия вмешалась в происходящее, в этом городе по-прежнему есть жизнь. В этом городе не отрубают головы людям на площадях. В этот город может приехать каждый из вас и убедиться, насколько он прекрасен.

У вас на южной границе сейчас происходит нечто подобное. В вашей воле это прекратить. Североамериканский народ может протянуть руку помощи мексиканцам – и взять на себя ответственность за их судьбу.

– Но мы же ввели контингент стабилизации в Мексику. – По глазам ведущей опытный человек мог понять, что все пошло вразнос, причем в прямом эфире, и сейчас она пытается лихорадочно выправить ситуацию.

– Да, вы сделали это. Но вы также построили стену. Вы когда-нибудь были там, где проходит эта стена, мисс Вингли?

– Нет…

– А я был. Да, да, я некоторое время прожил в Лос-Анджелесе, я был рядом с этой стеной, я видел ее. Семь метров бетона, датчики движения, видеокамеры… Патрули, мертвая полоса, на которой ничего не растет. Вы построили эту стену для того, чтобы отгородиться ею от происходящего по ту сторону стены. Но от беды не отгородишься стеной. Беда уже пришла к вам, она живет в ваших городах. Каждый раз, когда от передозировки наркотиков умирает кто-то, кто мог бы еще жить и жить, кто мог стать ученым, врачом да просто человеком – вот это и есть беда. Что же касается контингента стабилизации… ваши солдаты посланы туда лишь для того, чтобы стать мишенями на улицах мексиканских городов. Все, что они делают, – это поддерживают своим присутствием правительство – слабое, коррумпированное и никому не нужное, – а также охраняют североамериканскую собственность. Страна, пославшая их, не дала им цели, не обеспечила победоносным командованием – она просто бросила их умирать непонятно за что на улицах чужих городов. В Мексике правят наркобароны и откровенные бандиты – и ваша армия ничего не может с этим поделать.

– Но есть законная власть… Президент Варгас…

– Который?

– Простите?

– Который по счету президент? Если брать последние десять лет – то в Мексике сменилось семь президентов. Ни один из них не остался в живых. Троих убили по приказу наркобаронов. Двоих расстреляли во время государственных переворотов. Одного растерзала толпа. Еще один скрылся в неизвестном направлении, прихватив солидную сумму денег и часть золотого запаса страны. Еще один был тяжело ранен во время визита в вашу страну – но остался в живых и пока работает. Сколько времени понадобится, чтобы его убить. Год? Месяц? В Мексике нет ни законной власти, ни армии. Власть может считаться законной только в том случае, если она обеспечивает своим гражданам или подданным некий разумный уровень благосостояния и безопасности. Ни один президент Мексики, включая нынешнего, этого сделать не может. Армия может считаться армией, если она способна на что-то большее, нежели совершить государственный переворот в собственной стране. Такой армии у Мексики тоже нет. В Мексике нет никого, кого можно было бы назвать законной государственной властью!

– И что же вы предлагаете? – Опра потеряла управление беседой, наверное, впервые в жизни.

– Я не могу предлагать вам сделать что-либо. Я могу лишь сказать, как поступили мы в такой ситуации. Лишь в сорок девятом году на Ближнем Востоке закончилась активная фаза вооруженного сопротивления. Долгие годы мы вели эту войну – но мы сражались на своей земле. Мы сражались на земле, которая стала нашей. Мы знали, для чего мы это делаем. Мы сражались не с народом – мы сражались с бандитами, с убийцами, с теми, кто хотел, чтобы на Востоке все было, как раньше. Чтобы отрезали головы, чтобы забивали камнями людей, чтобы жили в нищете многие и в немыслимой роскоши единицы. Чтобы торговали людьми, как скотом. Мы вели эту войну тридцать лет – но каждый знал, за что сражается, – поэтому мы и победили. Мы приняли на себя ответственность за судьбу живущих на земле Востока народов, мы прекратили длящиеся веками распри, мы принесли мир и процветание туда, где его никогда не было. И поэтому с полным правом можем называть себя великим народом. Настало время и для североамериканцев определить – кто они есть? Готовы ли они взять ответственность не только за свою судьбу – но и за судьбу других людей? Ответить на вопрос – являетесь ли вы великим народом. Я вижу и уверен – являетесь!

– Достаточно, – седовласый человек, на вид лет пятидесяти или чуть меньше, в речи которого слышался неистребимый техасский акцент, щелкнул пультом дистанционного управления. Экран погас, а свет, наоборот, зажегся…

– Несите бремя белых угрюмым племенам… – процитировал один из сидевших рядом с телевизором членов британской делегации.

– Что, простите?

– Несите бремя белых угрюмым племенам, – повторил британец. – Это из Редьярда Киплинга. Славные были времена…

– Славные… – подтвердил кто-то.

– Что предпримет Белый дом? – спросил седовласый.

Все взоры сидящих у телевизора обратились к невысокому, угрюмому мужчине, самому молодому из присутствующих.

– Белый дом выпустил пресс-релиз. Публичные заявления наследника российского престола названы провокационными и безответственными.

– И все?!

– И все, – подтвердил мужчина, – я имел беседу с Президентом по этому вопросу. У него в голове только выборы. Больше ничего не будет. Никаких демаршей – ни официальных, ни неофициальных.

– Нормально… – пробормотал седовласый.

– Если брать в расчет дипломатический протокол, тут все правильно, – вступил в разговор еще один из членов британской делегации. – Наследник российского престола лицо частное, здесь тоже с частным визитом. Да и передача эта – тоже обычное телевизионное ток-шоу. А у вас здесь – демократия. Даже если бы он снял штаны прямо в студии – это не потребовало бы никакой реакции, по нормам дипломатического протокола.