Танцующая с Ауте. Трилогия - Парфенова Анастасия Геннадьевна. Страница 181

Золотая кожа подчеркивала скульптурную лепку лица, странный даже на взгляд эль-ин разрез сине-зеленых глаз. Широкие плечи, мощная фигура — он был совсем не похож на истонченного до болезненности эльфа. Да он им и не был. Ашен, дракон Ауте, порывисто шагнул ко мне, чуть приобнял за плечи и, когда я не ответила, бережно отпустил.

Собрав волю в кулак, я встретилась с ним глазами.

— Папа, Виор...

— Знаю.

На этом обсуждение данной темы между нами закончилось навсегда. Ашен повернулся к Сергею, участливо наклонил голову.

Против воли мои уши любопытно дернулись.

— Вы знакомы?

— У нас нашлось множество общих интересов.

И эта тема тоже была закрыта.

— Пап, чем ты сейчас занят?

Он чуть посторонился, показывая мне каменную глыбу. Резко выпустила воздух через сцепленные зубы: камень был знаком. Папа не мудрствуя лукаво просто вырезал из пола огромный кусок и притащил его в свою лабораторию. Вместе с рунными узорами, спешно начерченными кровью на поверхности. И мечом, по самую рукоять вплавленным в гранит.

— Кажется, тебя заинтересовало это оружие? — Тон мой был подчеркнуто нейтрален. — Оно опасно?

— Не то слово. — Ашен легко распознал под словами недвусмысленный приказ развить тему и продолжил своим «лекторским» голосом: — Это с самого начала было выдающееся произведение. А Л'Рис своей смертью и последним заклинанием превратил его в нечто совсем... В принципе, мы сейчас и пытаемся выяснить, во что именно. Ясно, что тут серьезно замешаны Вероятности и еще что-то из магии смерти. Гм. Было решено, что пока безопаснее оставить эту игрушку у Изменяющихся — защита онн специально создавалась для всякого рода неожиданностей. А этот рунный клинок, боюсь, набит всякими сюрпризами по самую рукоять. Уж мне ли не знать.

— Не буду мешать. — Я отвернулась, но успела заметить, как, уходя, Сергей бросил на папу последний вопросительный взгляд и получил утвердительный кивок. Кажется, этот маленький обмен ко мне не имел ни малейшего отношения. Что за дела могут быть у отца со смертным? Очень странно.

Тем не менее вышла я успокоенная. Похоже, родственники, то ли хорошо меня зная, то ли вняв недвусмысленным намекам Эль, решили не устраивать глубинного психоаналитического разбора обстоятельств гибели Виор. Вынести их гнев и обвинения еще можно было бы. А вот выслушивать сочувственные и оправдательные речи...

Мама, конечно, отнюдь не собиралась ждать, пока мне придет в голову ее навестить. Черноволосая, чернокрылая и ясноглазая, она поджидала меня, прислонившись к стене у самого выхода из папиных мастерских. На первый взгляд — девочка-подросток в обносках, с пиратского вида длинными ножами, пристегнутыми к локтям. От силы, которой несло от этой угловатой фигурки, волосы вставали дыбом.

Всплеск темноты и движения — она рванула вперед, замерла на расстоянии вытянутой руки, внимательно меня оглядела. И, судя по всему, осталась довольна инспекцией, потому что гнев, до самого основания сотрясающий стены онн, начал утихать. Хотя до полного затишья было еще ой как далеко. Прежде чем Даратея тор Дернул смирится с гибелью последней внучки, всей Эль-онн придется страдать от яростных припадков и злобных выходок. Каждый справляется с трудностями по-своему...

— Мать Клана. — Я выбрала наиболее официальное обращение, сразу отметая возможность задушевных бесед. — Я вижу, вы уже вернулись из погружения.

— Да, пару дней назад. — Глаза блеснули, точно расплавленные алмазы, уши раздраженно дернулись. — А кое-кто не в меру умный и не в меру древний еще ответит мне за то, что отправил на эту идиотскую прогулку, когда тут творилось такое!

Я машинально пожалела «не в меру умного и не в меру древнего», хотя уж кто-кто, а отчим отлично мог о себе позаботиться.

— Право же, аналитик делал то, что считал необходимым...

— Нечего выгораживать этого типа, Анитти! — Вот тебе и вся официальность. — Он услал Мать Изменяющихся в самый разгар напрямую касающегося ее кризиса — это недопустимо! И он ответит...

Зловещий прищур, здорово поколебавший мою уверенность в неуязвимости Учителя...

— Мам, что ты собираешься...

Она кровожадно ухмыльнулась.

— Тайрун Видящая ошиблась, возможно, единственный раз за свою карьеру.

Я озадаченно мигнула, пытаясь переварить смену темы.

— Э-э... В чем?

— Раниэль-Атеро не погибнет одновременно с нашей Вселенной. Он будет задушен в самом ближайшем будущем собственной женой!

Ой.

— Это предсказание? — жалобно поинтересовалась я. Конечно, ясновидение в линии Тей — не самый сильный из талантов, но все же...

— Нет. Обещание.

И, резко развернувшись, отправилась на поиски отчима, бормоча себе под нос что-то угрожающее. Кажется, идею поговорить с Учителем можно пока отложить до лучших времен. Раниэль-Атеро некоторое время будет очень занят... спасением собственной шкуры. Кажется, мама, немного успокоившись на мой счет, нашла на кого выплеснуть беспомощность и злость.

Интересно, а Аррек тоже?.. Не думать об Арреке!

Я снова шла по пустынным коридорам, улавливая вдалеке спешащие убраться подальше тени соплеменников. Хватит тянуть.

Сен-образы, посланные в клан Хранящих. Теперь в любой момент...

Они оказались рядом даже быстрее, чем я опасалась. Оба воспользовались дарайскими порталами, которые, в принципе, оба терпеть не могли. Две фигуры молча шагнули из светящихся овалов прохода. Застыли, ожидая приказа.

Зимний был таким же белоснежным и холодным, как и всегда, ни жестом, ни взглядом не выдавая, что что-то изменилось в наших отношениях а-ля «я люблю тебя ненавидеть». Все его существо, казалось, так и лучилось высокомерным презрением к выскочке-регенту, все и всегда делающей не так, как должно. Я была ему за это благодарна.

Тетя Ви... Тетя Ви была в траурном макияже. Ничего броского, только минимум, призванный показать, что сейчас к ней лучше по пустякам не лезть. Нарисованные в уголках глаз янтарные слезы, пересеченная черной молнией скула. И... Красота Вииалы поблекла. Это, наверно, звучит не очень страшно, но надо знать Ви, чтобы понять весь ужас таких слов. Вииала Великолепная была великолепной всегда и во всем. Даже будучи мертвой, она сохранила бы вокруг себя атмосферу непередаваемой, невыразимой чувственности, волнами исходящей от высокого тонкого тела. Сейчас же... Волосы все так же пылали золотым водопадом, глаза были яркими и огромными, кожа манила изысканным оттенком зеленого. Но она словно потухла. Потускнела чувственная, зазывающая аура, разившая наповал существо любого вида или пола, оказавшееся в пределах досягаемости старшей генохранительницы. Да, скоро она оправится и, стиснув зубы, снова станет неотразимой королевой, но все равно вид истерзанной, израненной Вииалы причинял мне почти физическую боль.

Она не дала ничего сказать. Короткий взгляд — запрет поднимать любые личные вопросы. Только дело. Я подчинилась.

Мы уселись, где стояли, обернувшись крыльями и глядя куда-то поверх голов друг друга.

— Последнюю сводку, — потребовала я. Стараясь не думать о том, что совсем недавно почти такой же вопрос задавала Арреку.

Вииала докладывала сухим, спокойным голосом: не я одна пыталась за работой избавиться от мыслей, слишком личных, чтобы подвергать их изменениям. Из ее слов выходило, что после моего приключения на Эль-онн случилось маленькое светопреставление. Сразу несколько миллионов эль-ин начали очень громко и очень активно возмущаться тем, что кто-то, как выяснилось, семнадцать лет потихоньку капал им на мозги, изменяя в некую угодную смертным гадость. Побузили, повопили, успокоили свою совесть тем, что ни в одной из совершенных за указанный период глупостей они, оказывается, не виноваты. И успокоились. Сейчас на Эль-онн была тишь, да гладь, да божья благодать. И то хорошо. Хотя, согласно моему опыту, такие периоды безмятежности ничего хорошего не предвещали, отсутствие необходимости прямо сейчас погружаться в хитросплетение амбиций и судеб, именовавшееся внутренней политикой, только радовало.