Хундертауэр - Чичин Сергей. Страница 107

Гзуров унесло от ворот, как штормовой ветер, подхватив волну, волочет ее и в конце пути яростно разбивает в мелкую водяную пыль на первом же препятствии. Препятствием очень кстати послужили оставленные за углом кони.

— Даже пивка не попьете? — проорал генерал им вслед.

Никто не купился. Все дураки уже полегли в первой волне атакующих, а те, кто остался, вполне живо себе представили, во что выльется распивание пива с теми бандитскими рожами, что заполняют сейчас двор.

Одного, согласно полученным распоряжениям, Хайн придержал. Выбрал он, по наитию, того самого сивобородого, что общался с генералом из-под стены, а теперь раз за разом хлопал себя по боку, словно надеясь, что испарившийся фальчион чудесным образом вернется в ножны.

— Погоди, дядька! — прогудел Хайн миролюбиво, прихватывая его за отворот халата и втягивая в ворота. — Дело есть.

— Я нэфкусний! — предупредил гзурус упавшим голосом, убедившись, что из хватки зловещего черного привратника не вырваться. — Нэ надо кушать! Совсем заболээш, слабий станэш, борода отрастет, в Кэйдж увэруеш!

— Борода отрастет? — заинтересовался Чумп, обретающийся тут же по соседству, на лестнице, ведущей на стену, плечом к плечу с Зембусом. — Ух ты! Отрежьте мне кусочек! Вот уже лет десять мечтаю обзавестись.

— И про Кэйдж не забудь! — всполошенно напомнил гзурус. — Ваш брат в Кэйдж обыдно вэрить! Свой смэяться будэт, да!

— Свой не будет. Разве что обзавидуется. Он сам себе лесных нравов.

Генерал сбежал со стены, на ходу махнул рукой, и Вово, вынырнувший из ближайшей двери, подволок к гзуру за шкирки обоих пленных гномов. Нахохленный Тиффиус, чей щегольской наряд пошел на нужды гоблинской гигиены, закутан был в самопальное рубище, из которого торчали толстые волосатые ручонки. Высший жрец лишился своего холисимвола, а с ним — возможности творить магию и всякого оптимизма во взглядах на будущее. Войско, заполонившее двор, и на них произвело неограниченное впечатление.

— Ваше преосвященство никоим образом не упредило о проблемах такого масштаба, — проскрипел наместник.

— А Вашей чести недурно было бы строить внешнюю политику осмотрительнее, — ловко отпарировал жрец. — Осмелюсь напомнить, что все эти крупномасштабные проблемы имеют своей конечной целью Вашу личную толстую задницу.

— Я всегда полагал, что нашему Ордену свойственно оказывать всеуровневую поддержку тем его членам, которые, самоотверженно трудясь на благо Ордена, в ней нуждаются!

— Это лишь доказывает, что Вы, Ваша честь, никчемный гулгит. Орден помогает тем, кто может помочь Ордену! Неудачники, разгильдяи и прохиндеи, подобные Вашей чести, едва ли могут рассчитывать на…

— Вы продолжайте, — дружелюбно посоветовал Вово, роняя обоих гномов на брусчатку перед генералом. — Только потише. Не злите Панка!

— Которого отдаем? — уточнил генерал у Винкля, обретающегося тут же под стенкой. — Ежели спросить меня, то вот этого бы я лучше пришиб сам.

Тиффиус понюхал обрекающий перст и понурился.

— Это и есть тутошний наместник? — маршал помотал головой. — Подумаешь, доблесть! С гномом совладать…

— Генерал уже отшиб мне важные производственные места и всякое достоинство, — басовито посетовал магистр. — Я желаю заявить о негуманном обращении с военнопленным!

— Так генерал и не хуманс, чтобы гуманничать, — рассудил Винкль. — Ишь, удумал тоже! Давай, генерал, его и сдадим. Потому как того, который жрец, Корглин очень интересуется повыспросить!

Теперь повесил голову жрец, а наместник, напротив, возликовал.

— Чего радуешься, чучело? — ухмыльнулся генерал зловеще, стянул с головы гзура зеленую походную кепку бойца, нахлобучил взамен нее свою красную, а зеленую, покрутив в руках, нацепил на плешь Тиффиуса. — Видишь, с кем тебя отправляем? А все для того, чтоб передал ты своему Ордену Гулга послание. Понял? И не вздумай мне по дороге потеряться — сыщу в любом Ятане!

— Не извольте учить! — Тиффиус подбоченился. — Я в дипломатической миссии полсотни лет отслужил, вырос с секретаря до посла, без единого нарекания! Имею опыт деятельности подобного рода, который не раз с блеском подтве…

— То-то тебя в самый Хундертауэр законопатили, не пощадили. Валяй, Горлохват, диктуй ему свой ультиматум.

Винкль неспешно взял гнома за грудки, вздернул к самому своему носу и прошипел голосом, сильно смахивающим на шелест чешуйчатого гадючьего брюха по камням:

— Пойдешь в Орден Гулга. Передашь: облажались! Зазеркалье вскрыто, Марка вернулась. Кто с мечом к нам отныне придет, тот от меча и сляжет. Кто придет с копьем — сляжет от копья. Кто приволочется с топором…

— Я понял схему, сударь гоблин, — Тиффиус нервно подергал пятками, болтающимися над землей. — Прошу сократить перечень оружейного ряда. Вы, по снаряжению судя, знатный воин, этак мы еще две недели будем только запоминать, кому каким предметом достанется.

— Кто с магией явится вредоносной, тому своей грозной магией такого завесим, что мало не покажется. Кто притащится с золотом на подкуп, хитростью, лестными увещеваниями или вашей коварной придумкой дипломатией — того по-простому на пинках вынесем!

— И страшно подумать, что сотворим с тем, кто принесет на продажу морковку, — сурово закончил генерал.

— Теперь же ответствуй, гном, — Винкль тряхнул Тиффиуса так, что на том подскочила и вновь нахлобучилась на голову кепка. — Обязуешься ли ты передать слово в слово то, что ныне тебе поручается?

— Такова почетная обязанность посла, — проскулил гном осторожно.

— Клянись, скотина, не то поедет другой, а тебя мы нашей контрразведке сдадим для выведывания ваших гулгитских тайн! Там такого нарасскажешь, что сам два раза удивишься!

— Почему — два? — полюбопытствовал Вово.

— Первый раз — что сам это знает, второй — что все это правдой окажется. У нас не врут!

— Клянусь! — проблеял гном, начавший зеленеть под цвет новообретенной кепки. — Именем Гулга, да прекратит борода моя расти вовеки! Все передам как сказано, безо лжи, искажений, приумножений и приукрашивания!

— Тогда передай дословно следующее: косорылые вонючки, носители накладных бород из мочала и конского волоса, бессильные жаболюбы и увещеватели престарелых ослиц!..

Вово покраснел и поспешно отступил в сторонку, а генерал остался, склонив голову на плечо и стараясь тоже запоминать. Мало ли, гном не доедет! Дороги Дримланда небезопасны. Должен же будет кто-нибудь донести до сведения гномских иерархов это историческое обращение!

А Тиффиус оставил уже и ногами дрыгать — висел себе безвольным кулем и философски рассуждал, на каком по счету термине орденское начальство повелит насадить его на кол и вместе с колом поместить в большой муравейник, поливая сверху расплавленной смолой. Гномье начальство никогда не отличалось большим терпением к грубиянам — по крайней мере, если грубиян вместе с оскорблением не передает увесистые мешочки с золотом.

— Это надолго, — определил Чумп. — Пойдем, анарал, поглядим, как там наши грамотеи? Их же страшно одних оставлять! Вот, полюбуйся, оставили в романтической обстановке — так они за каких-то десять минут докопались до того, что весь Орден Гулга сорок лет закапывал!

— И не говори! — поддержал генерал. — Кстати, ты делай вид, что их не знаешь. Они там выжгли чего-то, как я понял, на баснословную сумму. Эльфе что — папа заплатит, а ежели нам вдруг счет выставят?

— Марка — и счет? — Чумп покривился, кивнул через плечо на Винкля — тот как раз вынес окончательно удрученного Тиффиуса за ворота и могучим пинком пожелал ему доброго пути. — Если найдут хоть одного счетовода, можешь считать меня троллем. Меня гораздо больше волнует, что будет, ежели эти двое таки объединятся с целями более личного плана. Прикинь, какое пойдет потомство? Этому твоему, в железе, и приткнуться негде будет.

— В двух языках грамотное? — подсчитал генерал на пальцах. — Ого ж. Это и правда тот еще подарочек. Кстати, а поведай мне как знаток истории: неужели не было ли еще в истории такого прецедента? Все ж таки мы, гоблины, в основной массе не промах, да и эльфки бывают вишь какие… темпераментные.