Хундертауэр - Чичин Сергей. Страница 70

Во-первых, никакой Морт Талмон со свитой ему не повстречался, не повстречалось даже и следов оного. Причем здесь, в родном лесу, друид голову готов был прозакладывать, что проезжай барон тут хоть бы и неделю назад — он, Зембус, непременно бы это обнаружил. Лес знает, от кого хранить свои тайны, а кому и все начистоту вывалить. Даже проезжай Морт не собственно чащей (да и не проехать по здешней глухомани верхами), а по одной из трех подходящих к Хундертауэру дорог — лес бы непременно его запомнил. На всякий случай друид прошелся немного по всем трем, прислушиваясь к доверчивому шуму придорожных деревьев. Широкий, но за многие десятки лет неиспользования сильно заросший кустарником и буйной сорной травой тракт, ведущий на север, в Земли Вечного Холода, вообще давно уже никем не топтался. На узенькой тропке, тянущейся с заката, из Гиблой Топи, безошибочно сохранился отпечаток до боли знакомого, неудержимо прущего бесшабашного и уверенного в собственной несокрушимости… друид аж досадливо плюнул — сам насмотрелся на генерала, воочию, не хватало еще его лесной проекции. А вот от обилия образов, подаренных Южным Трактом, у Зембуса сперва разболелась голова, а потом подступило откровенное кишечное возмущение, и едва ли от торопливо сожранного немытого корешка.

Потому что — и это, пожалуй, можно посчитать как во-вторых — в город, согласно этой достовернейшей для умеющего видеть информации, в город уже прошествовала целая куча войск. Лес, конечно, не фиксировал и не мог просветить друида насчет точного их количества и вооружения: железо он вообще воспринимает только когда оно обращено в ненавистную ему форму топоров, а из доспехов распознает только те, что состряпаны из шкур его, леса, обитателей. Шкуры же такие, какие можно снять со злолесских зверушек, на доспехи для рядовых воинов пускать жирновато будет. Так что картинки вышли смутные, но количеством давящие; Зембус озадаченно поскреб в загривке и поздравил себя с тем, что не вывел отряд прямо к воротам. Генерал, поди, не удержался бы и скомандовал штурм с ходу, тем более что сотня олухов-ополченцев, будучи не собрана прямо пред воротами, а рассеяна по городу, большой опасности компактной группе опытных бойцов не представляет. Если не одолеть, то уж сбежать всегда можно, неспроста толковые учителя боевых искусств начинают свои уроки с тренировок в беге и тактики отступления. Но что годится против сотни в красках описанных генералом неумех — не факт, что будет хорошо против куда большей толпы совершенно непредсказуемого народу. Даже и среди хумансов попадаются неплохо подготовленные, а поединков ситуация не предполагает; чего доброго, придавят одной массой.

В-третьих же, попытки заглянуть собственно в замок успехом не увенчались. В стенах Хундертауэра по традиции было проделано четверо ворот — на все стороны света, даже на восток, откуда никаких дорог к городу не примыкало; трое из них оказались наглухо заперты. В северные друид даже не поленился поскрестись, не особо, впрочем, усердствуя — просто проверил на прочность. Прочность оказалась внушительной, и друг природы приуныл. Про заклинание, которое позволяет изменять изделия из дерева по своему желанию, он только слышал, но сам им не владел; вышибить же эти ворота иначе как тараном показалось ему нереальным. Конечно, всегда оставался вариант, что злобная рыжая стерва на раз испепелит эту добротную поделку из толстенных сосновых брусьев, но выносить ворота насовсем было бы явно ошибочно со стратегической точки зрения. Ведь в городе предстояло еще укрепиться и наладить оборону, а с зияющими дырами на месте ворот линия обороны обычно выглядит слегонца нелепой. Как генерал Панк с вязанием. Правда, южные ворота оказались отперты, более того, широко открыты, но в них, как подметил друид из кустов, торчала не пара вялых копейщиков, а не менее полудюжины добросовестно парящихся в кольчугах верзил строевой выправки. Прорываться мимо таких боем было бы не то чтобы накладно, но приятного мало, к тому же неизвестно, сколько еще таких же скучает с той стороны под стеночкой. Народная вредоносность потянула руку Зембуса в потайной карман, куда спрятан был полученный от копошильского мага камушек — пальцы, как и следовало ожидать, сомкнулись на пустоте. Обложив про себя ущельного клептомана до пятого колена, друид осторожно перетек под прикрытием дружественных деревьев поближе к стражникам и, прилепившись на древесный ствол как гриб-нарост, попытался наслать на них для начала безобидный чох. Правильно сделал, что не начал сразу с чего посерьезнее — заклятье не только бессильно стукнулось о незримый магический щит, прикрывающий стражу, но и отразилось от него столь точно, что пришлось зажимать переносицу пальцами и отчаянно дышать через рот, дабы не привлечь ненужное внимание к чихающему вязу. Стражники атаки не заметили — уже и то хорошо, что маг, ставивший защиту, не торчит среди них. А то к воротам было бы и не подойти! Эльфа с собой таскает столько магического инвентаря, что даже аколит-двоечник заметит на дальних подступах.

Друид осторожно отклеился от древесного ствола и беззвучно отступил в лес. Можно и возвращаться к генералу с неутешительными известиями. Пусть его неумолимость сам башку ломает над тем, как взять город. Тем более что начало вечереть, а в темноте гоблинам обычно приходят самые мудрые их мысли. Вроде «а недурно бы положить мясо в пиво» или «мы, гоблины, затем сами не летаем, что для чего ж тогда были бы нужны драконы?». Последняя мысль, невзирая на некоторую сложность и запутанность, а может быть, именно благодаря им, стяжала своему автору, легендарному горному гоблину Бингхаму, славу видного философа и эколога. Хотя позже и выяснилось, что исторические слова Бингхам произнес (действительно под покровом темноты) в знак категоричного отказа выпрыгивать в окно башни, где проводил время с некой дамой, даже несмотря на гулко громыхающие по лестнице шаги невовремя вернувшегося мужа. Башня была высока, а Бингхам настолько жизнелюбив, что согласился даже мудрость изречь, лишь бы не подчиняться закону земного притяжения. По некоторым сведениям, вместо себя он выкинул в окошко добравшегося таки до покоев дамы супруга. А по другим — саму даму, и, когда муж появился на сцене, инкриминировать гоблину ему было решительно нечего.

Сонное царство, обнаруженное друидом среди деревьев, никак не отреагировало на его появление — только Чумп нервно дернулся, когда Зембус через него перепрыгнул. Вот она, сила Леса! В городе вскинулся бы за неделю до того, как друид к нему подкрадется, а тут — пожалуйста… Может быть, имеет смысл все-таки вместо этих дубоголовых попробовать договориться о военной помощи с другими, истинно деревянными? Деревья при желании можно уговорить прорасти прямо в черте города, да с такой скоростью, что никто не поверит. Вот только куда их девать потом? Вырубить? Не поймут, да и кто бы понял?.. Подставлять свое честное имя и весь Круг Друидов во имя вожжи, попавшей под хвост генералу — уж лучше мечом помахать.

— Подъем! — гаркнул друид в пространство и слегка шлепнул генерала кувалдой по пятке. — Проспите свою удачу, дрыхунги! Или неудачу, это смотря откуда смотреть.

Чумп всполошенно подскочил на месте, приземлился на ноги, дико огляделся.

— Вот так я и в прошлый раз тут ночевал, — прохрипел он севшим со сна голосом. — Без задних ног! Стремгод знает кто мимо шлялся! То-то снились мне кучи сокровищ, а проснулся чуть ли не без штанов.

— Вроде гзуры в наших лесах не водятся, — озадачился друид. — Правда, Лего сам видел, тот еще подарочек. Я, собственно, потому вас и бужу, что пора либо начать пошевеливаться, либо меры принимать, чтоб никто не подкрался и не впился в задницу. Это не гноллий лесок безобидный, тут ночами такое на охоту выходит, что дешевле не попадаться.

Вово опрометчиво перекатил голову на другую сторону муравейника и ненароком продавил постройку своей массивной башкой. На какой-то момент она полностью скрылась в недрах искалеченного муравьиного дома, затем Вово с тихим ойканьем выдрался из ловушки и на четвереньках потешно попятился в сторону.