Забытая история любви - Кирсли Сюзанна. Страница 71

— Не удивлюсь, если к вечеру пойдет снег, посмотрите, какие облака.

Он подошел ближе, остановился рядом с ней и устремил взгляд в том направлении, куда смотрела она, но больше ничего не сказал.

София еще какую-то минуту смотрела на вздымающиеся и обрушивающиеся за окном ледово-серые бугры, потом, не поворачивая головы, нарушила уютное молчание:

— Мой отец любил море.

Полковник посмотрел на нее проницательным взглядом.

— А вы не любите.

— Я не доверяю ему. Летом оно кажется приветливым, но у него слишком много обличий, и на зимнее мне не нравится смотреть.

Он кивнул.

— Да, — протянул он. — Нет зрелища печальнее, чем море зимой, ведь оно говорит нам о том, что год подошел к концу, что позади осталось столько прожитых дней, дней радости и печали, которые уже никогда не повторятся. — Тут он повернулся к ней и улыбнулся. — Но времена года меняются, и они должны меняться, ведь так задумано самой природой. Поля должны постоять под паром, птичьи песни должны ненадолго смолкнуть. То, что произрастает, должно умереть и какое-то время полежать молча под снегом, также, как зимнее море должно надеть личину штормов, смерти и несбывшихся надежд, то самое обличье, которое вам не по душе. Так устроен мир, и когда вы станете старше, как я, кто знает, может, вы будете радоваться этому.

— Радоваться зиме?

— Да. — Он не пошевелился, но от его голоса ей стало тепло и уютно, как будто он ласково обнял ее за плечи. — Потому что, если бы не было зимы, мы не знали бы, что такое весна. — Его умные глаза были полны тепла. — Весна придет. — Он помолчал немного и таким же уверенным тоном произнес: — И он тоже придет.

«Наверняка он имеет в виду короля», — встревожившись, сказала себе София. Это король вернется из изгнания. И все же ей показалось, будто в его глазах промелькнуло что-то едва уловимое, когда его взгляд оторвался от нее и снова переместился на снеговые облака, которые медленно приближались к берегу, и в тот же миг уверенность в том, что он имел в виду кого-то другого, пропала.

Мори в разговорах они не упоминали. Узнав, что племянник во время пребывания в Слэйнсе был жив-здоров, полковник, похоже, удовлетворился этим. Он не спрашивал, чем Мори занимался, словно полагал, что это не его ума дело. «Они очень похожи, — подумала София, — эти двое мужчин, связанные одинаковым понятием о чести, которое не позволяет им вторгаться в частную жизнь другого и заставляет оберегать свою».

И как хорошо, прибавила она про себя, что он не может слышать ее мысли. В тот миг она думала об отчаянном бегстве королевы Марии Моденской, о страхе, вере и надежде, которые должны были подвигнуть эту мужественную женщину с ребенком на руках бросить вызов зиме. А теперь этот ребенок, выросший и ставший королем, был близок к тому, чтобы вверить собственную судьбу тем же холодным безжалостным волнам, которые точно вознамерились во что бы то ни стало преградить Стюартам путь к осуществлению их мечты и помешать им встретить свою королевскую судьбу.

Она попыталась по совету полковника увидеть в суровом зимнем море предвестие весны, но не смогла. Зеленовато-серая и безжизненная вода простиралась вдаль и соединялась с плывущими в сторону берега стальными облаками, не предвещавшими ничего, кроме скорой бури.

За все время, прошедшее с того дня, когда она приехала в Слэйнс и впервые услышала о готовящемся возвращении короля, София ни разу не задумывалась о том, что план может провалиться. Но в один миг все изменилось.

Из окна мне было видно волны, разбивающиеся о стены гавани. Этим утром ветер разошелся не на шутку. Казалось, он играл огромными волнами, обрушивал их с невероятной скоростью на камни, распылял в водную пыль, которая собиралась в клубы тумана и скрывала от взора заснеженный берег. Море было видно плохо, и все же я рассмотрела, что вдалеке оно приобретало более насыщенный цвет в тени налитых свинцом туч, закрывавших солнце.

И стоя здесь, у окна, было совсем не трудно понять, что чувствовала тогда София. Зимнее море не так уж отличалось от того моря, которое я представляла себе по ее воспоминаниям. Которое видела ее глазами.

Так же несложно было почувствовать у себя за спиной тень полковника Грэйми. Людей, живших в Слэйнсе в то утро, я чувствовала повсюду. Они не оставляли меня ни на секунду. Гораздо сложнее было отделить себя, отстраниться от них, потому что они тянули меня обратно.

Особенно в это утро. Я собиралась устроить себе отдых и наконец выспаться, но сумела только приготовить тост и кофе. И я даже не успела поесть, когда голоса снова нетерпеливо зазвучали.

Я могла отгородиться от них, но тут ветер за окном завыл, пробился сквозь раму и окружил меня холодом. Я вздохнула:

— У тебя все равно нет выбора.

Так оно и было.

XV

Она думала провести часок в конюшне с лошадьми, но отказалась от этого плана, когда увидела Кирсти и Рори, которые стояли у стены конюшни очень близко друг к другу и о чем-то разговаривали. София ни за что на свете не нарушила бы их уединения, поэтому развернулась и пошла в другую сторону, пока ее не заметили. Стараясь ступать как можно тише, чтобы не отвлечь пару, она снова обошла солодовню и прачечную.

Полковник не ошибся — пошел снег. Над садовой стеной белели отяжелевшие ветки уснувших деревьев, а дальше она увидела тонкий дымок, спиралью поднимающийся в небо из трубы лачуги в конце сада. После приезда в замок капитана Гордона на прошлой неделе Билли Уик на глаза ей не попадался, и у нее не было желания встречаться с ним сейчас, поэтому ее охватила тревога, когда она заметила его скрюченную фигуру, черную на фоне заснеженного куста, тянувшего узловатые ветки к горам, словно спасаясь от свирепых ветров, дующих со стороны холодного Северного моря.

София и сама решила спасаться. Она ускорила шаг, миновала прачечную и уже завернула за угол кухни, когда другое движение в саду заставило ее остановиться и присмотреться повнимательнее. Билли Уик был не один. Другой человек, намного крупнее садовника и лучше защищенный от холода (плотный шерстяной плед был накинут наподобие плаща на его голову и плечи), подошел к садовнику. Не узнать его было невозможно. «Непонятно только, — подумала София, — зачем капитану Огилви мог понадобиться Билли Уик».

Разговаривали они несколько минут, и брови Софии сомкнулись еще теснее, когда мужчины сделали движение руками и какой-то непонятный предмет перешел от одного к другому.

Лишь после того как мужчины разошлись, исчезнув из ее поля зрения, она сообразила, что капитан Огилви, возвращаясь по дорожке в дом, может натолкнуться на нее, и поспешила прочь. Шагать ей пришлось по лодыжки в снегу, но шла она быстро, а в плащ куталась, чтобы согреться от холода не только внешнего, но и внутреннего.

Полковника она, как и ожидала, нашла в библиотеке. Когда София вошла, он посмотрел на нее поверх страниц книги, которую читал, и улыбнулся.

— Вернулись так скоро? А я думал, с вас на сегодня хватит поражений.

Не глядя на шахматную доску, она выпалила:

— Можно с вами поговорить?

Он настороженно выпрямился, как будто понял, что у нее неотложное дело.

— Да, разумеется.

— Не здесь, — сказала она, зная, что Огилви скоро вернется и, как всегда, зайдет сюда посидеть. Ей требовалось место уединенное, где никто не помешал бы разговору. Вновь нащупав толстые складки своего плаща, она вдруг спросила: — Не хотите прогуляться со мной?

— Что, сейчас? Во дворе?

Она кивнула. Покорно подняв брови, полковник Грэйми последний раз посмотрел на огонь в камине и закрыл книгу.

— Хорошо. Куда пойдем?

На вершине утеса снег был не такой глубокий, потому что ветер гнал его оттуда на дальний от берега склон, где он укладывался длинными заносами и за долгий день успевал подтаять. Стемнеть еще не успело, но час был поздний, и длинные густые тени сплетались в сплошное темное пятно под облепленными снегом ветками деревьев, обступавших ручей. Запах горящих дров, исходивший из труб окрестных домов, показался Софии знакомым и приятным, а белый дым, завивавшийся в морозном воздухе над лесом, походил на пар ее дыхания.