Забытая история любви - Кирсли Сюзанна. Страница 96

Он стоял спиной к ней, чуть склонив голову набок, и рассматривал висевшую на стене миниатюру; его поза и повадки делали его до того похожим на Мори, что память на миг заставила замереть ее сердце, прежде чем София поняла, кто перед ней. Она издала радостный крик и, когда полковник Грэйми обернулся, бросилась к нему через всю комнату обниматься.

Слова были не нужны. Не было нужды говорить вслух о горе или сочувствии. Молчание было красноречивее любых слов. Упав в его крепкие объятия, она прижалась щекой к его плечу.

— Я так боялась, что вас убили, — прошептала София.

— Милая. — Голос его дрогнул, как будто он был глубоко тронут ее заботой. — Разве я не говорил тебе, что буду беречься? — Он прижал ее к себе покрепче, а потом чуть-чуть отодвинул, чтобы рассмотреть получше. — Горничная сказала, вы нездоровы?

София обернулась. Молчаливая служанка все еще стояла в дверях, и София, зная, что обо всем, что произойдет в этой комнате, будет доложено Керрам, попыталась успокоиться.

— Все хорошо, можете идти, — сказала она горничной. — Это мой дядя из Пертшира.

Девушка с поклоном удалилась, и София, повернувшись к полковнику Грэйми, увидела, что он улыбается.

— Ловко, — прокомментировал он. — Хотя, прежде чем она ушла, можно было попросить ее принести мне выпить. У меня с утра во рту ни росинки не было. А путь из Пертшира неблизкий.

— Вы что, действительно оттуда?

Он покачал головой.

— Нет, милая, я добирался сюда из Бреста. В прошлую субботу приплыл в гавань Керкубри.

— Так вы здесь уже целую неделю! — поразилась София.

— Я бы к вам раньше зашел, да заболел во время плавания, и хворь меня все никак не отпускала. Не хотел ее вам передать. Да и потом, чертовски сложно оказалось застать вас дома одну. То-то я обрадовался, когда увидел, как остальные пошли в церковь без вас. Я сказал себе: «пора» и зашел.

София все еще не могла окончательно поверить, что он стоит рядом с ней. Она села и жестом пригласила его сделать то же самое, потом сказала:

— Позавчера я получила письмо от графини, и она ни словом не упоминает о вашем приезде.

— Да, — сказал полковник и сел на стул рядом с ней. — Наверное, ей не сказали об этом. Мало кто знает, что я в Шотландии.

— Но как вы узнали, что я не в Слэйнсе, а здесь, в Керкубри?

Отвечал он под стать ей, тихо, голосом, которого нельзя было услышать за стенами комнаты.

— Мне не графиня рассказала, где найти вас, а сама королева в Сен-Жермене.

— Королева? — Она ошеломленно покачала головой. — Но…

— Видно, какая-то птичка напела ей про вас с Джоном, а она всегда жаловала его и потому решила озаботиться вашей судьбой. Это она привезла вас в Керкубри.

— Нет. — Это звучало слишком невероятно. — Герцогиня Гордонская нашла для меня это место.

— Да. А кого слушает герцогиня Гордонская? — терпеливо произнес полковник. — Когда вы надумали уехать из Слэйнса, графиня написала брату, а уж брат ее сообщил королеве, тогда она и попросила герцогиню подыскать вам здесь подходящий дом. — Он подождал, пока она осмыслила услышанное, и продолжил: — Поэтому, когда король решил меня отправить сюда и об этом узнала королева, она и сообщила мне, где вас искать.

София снова растерялась.

— Король отправил вас сюда?

— Да. — Он прислонился к спинке стула, но голоса не повысил. — Личным приказом.

— Но зачем?

— Я здесь, чтобы охранять шпиона.

— Шпиона. — Ей не понравилось это слово. — Такого, как капитан Огилви?

— Нет, милая. Этот человек рискует своей жизнью ради нас и имеет право на мою защиту. Даже нуждается в ней, потому как, хоть пресвитериане и говорят, что приняли сторону короля Якова, они не обрадуются, если узнают, что один из них сделался якобитом и шпионит за ними.

София вспомнила, какое выражение появилось на лице старшей миссис Керр, когда она заговорила о короле Якове. Она знала, что многие здесь настроены так же.

— Так, значит, вас послали охранять его.

— Да. Покуда он не уедет в Ирландию, в Ольстер, потому что там королю нужны глаза, уши и подвешенный язык, чтобы склонять людей на его сторону. Там я буду не нужен. Но нам придется подождать какое-то время, потому что хворь, скрутившая меня по пути из Франции, одолела его еще сильнее. Он пока что слишком слаб, чтобы путешествовать.

Тут в памяти Софии что-то щелкнуло, забрезжила какая-то связь между только что услышанным и тем, что мистер Керр говорил сегодня за обеденным столом, о человеке, который недавно объявился в Керкубри и заболел.

— А этот ваш шпион, — с улыбкой проронила она, — его, часом, зовут не Макклелланд?

По выражению его лица она поняла, что не ошиблась.

— Дьявол, как вы узнали?

— Обитатели этого дома небезразличны к делам соседей. А ваш Макклелланд, поселившись у своей невестки, дал им повод для пересудов. Я слышала, он хоть и болен, успел постоять за ее честь.

Полковник усмехнулся.

— Я почему-то не удивлен. Она славная женщина. Согласилась принять его, несмотря на то, что они никогда не встречались и она сама едва сводит концы с концами. У нее ведь маленький ребенок, которого тоже надо кормить и одевать. А кто посягал на ее честь?

— Одна женщина строгих нравов.

— Тогда он, наверное, обошелся без грубостей, но, будь на ее месте мужчина, дело бы закончилось поединком, в этом нет сомнения. — Он бросил на Софию проницательный взгляд. — Вы уже встречались с ним?

— Нет.

— Тогда, позвольте, я расскажу вам немного о Дэвиде Макклелланде. Родом он из Керкубри или из его окрестностей. Когда они с братом были еще совсем детьми, их отец заболел и умер. Их отправили в Ирландию, где у них родня. Старший брат Дэвида устроился подмастерьем к меднику, выучился и начал свое дело. Несколько лет назад он вернулся в родные края. Но Дэвид, — веско сказал полковник, — парень совсем другого склада. У него сердце лежит к приключениям, и потому он записался в Королевский ирландский полк и отправился воевать во Фландрию. Это наши противники. Я пару раз видел его на поле боя.

София задумалась и опустила глаза на свои переплетенные пальцы.

— Он был у Мальплаке? — тихо спросила она.

— Был. — София почувствовала на лице его взгляд. — Но ни один человек из тех, кто сражался у Мальплаке, не остался прежним, и Дэвида Макклелланда этот день изменил сильнее, чем остальных.

Она коротко кивнула. За прошедшие месяцы она слышала много рассказов об этом сражении, немало сообщений появилось в газетах и потом живо обсуждалось в гостиных этого дома, поэтому ей было известно, что даже самые бывалые солдаты не могли припомнить другой столь же кровопролитной и жестокой битвы. Хотя София, возможно, и чувствовала обиду из-за того, что Дэвид Макклелланд сражался не с Мори, а на стороне его противников, она понимала, что любой человек, прошедший через этот ужас, заслуживает сочувствия.

Полковник Грэйми тем временем продолжал:

— Он был тяжело ранен и не смог продолжать служить в своем полку, а после этого поступил на службу королю Якову и вел себя так, что никто не осмелился бы усомниться в его преданности.

Ей вспомнились прошлые предательства, которые коснулись ее и Мори.

— Вы уверены, что ему можно доверять?

— Да, милая. Как себе. — Он все еще сверлил ее взглядом. — Я хочу, чтобы вы встретились. Пойдете со мной?

— Что, сейчас? — Она машинально посмотрела на открытую дверь. — Как же я пойду, если все считают, что у меня болит голова? Это неразумно.

У глаз полковника проступили веселые морщинки.

— Вы и раньше совершали неразумные поступки, и ничего, выжили. Пойдем, ваши хозяева вернутся из церкви через два часа, а слугам можете сказать, что решили подышать свежим воздухом со своим дядей, и это самая что ни на есть чистая правда. — Ей был знаком этот взгляд, полковник Грэйми как будто бросал ей вызов, зная, что он будет принят. — Моя матушка всегда говорила, что лучшее лекарство от головной боли — прогулка на свежем воздухе. Так им и скажите.