Колыбель чудовищ (СИ) - Сэнь Соня. Страница 54
- Смерть эволюционирует вместе с человечеством. А нам приходится приспосабливаться.
- Что ж, лучшим изобретением людей, без сомнения, станет машина времени. Я буду первым претендентом на ее испытание.
- Брось, Каин. Куда ты без своего харлея и ночных клубов?
- И то верно. По интернету еду домой не закажешь, опять-таки...
Аскольд рассмеялся.
- Ты неисправим. Но я рад, что твои шутки перестали источать яд. Общение с людьми явно пошло тебе на пользу.
- Мия тоже так считает.
- Если ты отказываешься вылезать из своего кокона на свет, свет однажды сам найдет способ пробраться в твой кокон.
- Намекаешь на Яну? Девчонка не пришла ко мне добровольно - ее в свой дом привел я.
- Это тебе так кажется. Вас свел случай, судьба.
- Нас свел Александр, - фыркнул Каин.
- Ну, если быть более точным, свел вас Перворожденный. Ведь это его 'дикий' напал на Яну. Остальные события были всего лишь цепной реакцией.
- Хм, действительно... Да ты стал философом, друг мой. Мия на тебя дурно влияет.
Аскольд лишь улыбнулся, ничего не ответив.
...По прибытии в дом Алекса, отказавшись и от бокала с кровью, и от 'свежего' донора, Габриэль сразу изъявил желание увидеть пленницу. Изабель перевели в подвал, где приковали к стене той же цепью, что некогда удерживала в плену Игната, несчастного 'дикого'. Вриколакосы Валентина не спускали с нее глаз. При виде беловолосого незнакомца девушка поднялась с пола, где лежала, свернувшись клубочком, и с вызовом уставилась ему в глаза.
- А это еще кто? Тоже будет пить мою кровь? - презрительно спросила она.
- Этого не потребуется, - ответил Палач и, сняв с левой руки перчатку, неожиданно ухватил вампиршу за запястье. Изабель дернулась, но пальцы Габриэля оказались крепче сковывавших ее цепей. Палач на минуту закрыл глаза, а когда открыл их, Истинным показалось, что они стали еще светлее, еще прозрачнее. Лицо его приобрело задумчиво-сосредоточенное выражение. Отпустив Изабель, он вновь надел перчатку и повернулся к Алексу.
- Теперь - дом, - коротко произнес он, но глава Семьи его понял.
И снова Истинные расселись по машинам, на этот раз направляясь в покинутое логово Перворожденного. Никто не смел приставать к Палачу с расспросами - хотя всех интересовало, каким образом он сумел узнать необходимую информацию, лишь коснувшись руки Изабель, не вкусив ее крови. Вероятно, Аскольд оказался прав насчет его способностей.
Весь последующий день они посвятили ознакомлению Палача с местами, где бывал или мог бывать Перворожденный, начиная с его дома (в котором Габриэль провел несколько часов, рыская по всем комнатам и буквально обнюхивая и ощупывая каждый уголок, точно ищейка) и заканчивая клубом Самира, где Марк напал на Яну. Когда они вновь оказались в доме Александра, за окнами уже сгущались сумерки. И только теперь, завершив работу, Палач согласился поужинать с собратьями, а заодно и обсудить дела. К ужину Габриэль спустился, одетый примерно так, как и должен был в представлении Каина выглядеть настоящий Палач, овеянный множеством мифов и легенд: в кожаный плащ и кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги с серебряными заклепками и кожаными же ремешками. Из поясных ножен торчала массивная рукоять меча, украшенная замысловатой вязью древних рунических символов. Каин одобрительно хмыкнул: сам он выглядел приблизительно таким же образом, с тем отличием, что меч он давно не носил, а волосы по обыкновению заплел в длинную тугую косу.
Габриэль изящно опустился в предложенное ему кресло, но перед этим передал Александру пакет с кровью, который, по-видимому, привез с собой в своем чемодане. Хозяин дома молча наполнил кровью высокий бокал и вручил его Палачу. Тот, заметив недоуменные взгляды Истинных, пояснил:
- Мы питаемся кровью лишь своих, специально подобранных, доноров. В связи с некоторыми нашими особенностями, любая кровь нам не подойдет и, более того, иногда способна нам навредить.
- Как насчет непредвиденных ситуаций, когда 'своей' крови под рукой нет? - поинтересовался Аскольд.
Палач задумчиво изогнул белую бровь.
- В этих случаях мы, разумеется, пьем кровь любых оказавшихся поблизости людей. Однако это серьезно подрывает наши способности: кровь большинства смертных несет в себе слишком много хаотичной информации, дисгармоничных эмоций и мыслей. Мы, в отличие от остальных своих собратьев, впитываем чужие эмоции и чувства, переживая их, как свои собственные, и это... мешает.
- И твой дар распространяется не только на людей, но и на нас, Истинных? - уточнил Каин.
Габриэль кивнул.
- Естественно. Кроме того, чтобы проникнут в чьи-либо чувства или воспоминания, иногда бывает достаточно прикоснуться к вещам, с которыми объект находился в длительном или тесном контакте: одеждой, любимой мебелью, предметами обихода. По этой причине я стараюсь без нужды не расставаться со своими перчатками. Чужие переживания бывают неприятны.
- Хочешь сказать, эмпатия возможна лишь при касании объекта голой кожей?
- Верно. Я, конечно, способен уловить общий ход чьих-то мыслей и настроение, просто находясь в непосредственной близости от объекта, но для создания полноценной картины необходим прямой тактильный контакт.
- Поэтому ты все ощупывал в доме Перворожденного?
- Да.
Аскольд и Каин переглянулись.
- И что же, есть еще какие-то удивительные способности, которыми ты обладаешь?
Габриэль едва заметно дернул уголком рта, что, вероятно, означало усмешку.
- Возможно. Но, сам понимаешь, Палачи не раскрывают всех своих секретов.
- Предлагаю перейти к делу, - вмешался Алекс, бросив на Каина многозначительный взгляд. Тот фыркнул и поднес к губам свой бокал, давая понять, что подчиняется безмолвному приказу лидера прекратить расспросы.
- Что ж, основное представление о Перворожденном я составил. Кстати, зная его имя, было несложно выяснить, с каким именно Перворожденным мы имеем дело. Его зовут Марк, верно?
- Да.
- Среди Перворожденных есть лишь один Марк - некий Марк Луциано; лично мне с ним встречаться не доводилось, но, как видно, придется. Палачам о нем мало что известно: как большинство прародителей, он предпочитал жить уединенно и контактов с потомками не поддерживал. Детей, насколько мы знаем, у него нет. И, судя по всему, он - последний неспящий Перворожденный на Земле.
- Что, в общем-то, объясняет его безумие, - пробормотал Алекс.
- Да, с уверенностью могу сказать, что разум его помутнен - отпечаток безумия лежит на всем, к чему я прикасался в его доме. Полагаю, им руководит некая сверхценная идея, идея-фикс. Он не раз повторял Изабель, что убежден в деградации вас, своих потомков, якобы предавших древние устои Рода, говорил о своем стремлении покарать отступников, захватить власть над городом, вернуть ему былые порядки.
- Это похоже на него, да. Ты говорил, вам и прежде доводилось слышать о его выходках?
- Да, и они были сродни тем, что мы видим сейчас. Неупокоенный, страдающий от своего бессмертия, обреченный на одинокие скитания среди призраков прошлого, но не желающий, наконец, уснуть, Перворожденный своими дикими выходками создает некую иллюзию жизни, власти, значимости. Ему нравится внушать страх; обращая тех, на кого падет его прихоть, он самоутверждается. Он верит в свою безнаказанность и правоту. Поэтому он десятками убивает людей - не ради пропитания, а ради забавы, вскрывает священные усыпальницы сородичей, уничтожает себе подобных. И его необходимо как можно скорее остановить. Вы поступили правильно, обратившись к нам. Вам следовало связаться с нами раньше - тогда, возможно, Самир бы не погиб.
- Что ты намерен сделать с Марком? - помолчав, спросил Алекс. - Уничтожить?
- Я намерен действовать по обстоятельствам. Перворожденный безумен и опасен, но он - наш прародитель, и когда-то одно его слово вершило судьбы. Палачи всегда безоговорочно подчинялись воле Перворожденных.