Долина теней - Чинчин Скотт. Страница 22

Дрожь прекратилась, однако происходило что-то непонятное, и это смущало Миднайт. Виноват ли в происходящем амулет или какая иная сила, скрытая в самой воде, но казалось, что волшебство не собиралось причинять вред чародейке.

– Отличный фокус, – улыбнулся Кайрик. – Но я удивлен, что после всего, что мы повидали, ты еще доверяешь своим заклинаниям.

– Я не пользовалась никакими заклинаниями с самого утра, – ответила чародейка. – И я не знаю, в чем здесь дело. Может быть, Кейтлан сможет объяснить нам, что случилось?

Миднайт взглянула туда, где оставила девочку, и вздрогнула от испуга – там никого не было. Но тут за ее спиной послышался плеск воды, и, обернувшись, чародейка увидела Кейтлан, купающуюся в водоеме.

Из-за ранения Келемвара путешественники решили переночевать среди разрушенных колонн и продолжить свой путь к замку утром. Большую часть оставшегося дня Кайрик провел, изучая колоннаду, окружавшую лагерь.

Толстые гладкие колонны около четырех метров высотой завершались великолепными каменными арками, переброшенными с одной колонны на другую, подобно застывшей радуге. Затем следовала каменная балка, над которой снова изгибалась арка, и так далее.

Некоторые колонны давно разрушились, их обломанные, крошащиеся вершины имели острые, зубчатые очертания. Трещины безжалостно рассекали колонны сверху донизу, огромные, глубоко вросшие в землю каменные глыбы лежали возле уцелевших оснований. Многие арки отсутствовали, нарушая существовавшую когда-то идеальную симметрию колоннады, приобретшей теперь заброшенный вид.

Значительно больший интерес вызвали у Кайрика статуи, хотя почти все они были повреждены и у большинства отсутствовали головы. Некоторые скульптуры изображали мужчин, другие – женщин, но все они являли собой образцы совершенных человеческих тел. Бывший вор потратил довольно много времени, разглядывая одну из скульптур: пара обезглавленных любовников, повернувшись спиной к колоннаде, сплелась в страстных объятиях; их тела выражали ту любовь, которую когда-то можно было прочесть на их лицах. Когда стемнело, водоем засиял ярким светом, как будто его дно расписали фосфором, хотя, всмотревшись, можно было понять, что это не так. Голубой свет от воды играл на лицах путников, когда они расположились на отдых и понемногу разговорились.

Кайрик рассказывал истории о несчастных искателях приключений, которые решили попытать счастья среди развалин легендарной крепости Миф Драннор, не вняв предупреждениям стражей, охранявших это место. Все истории заканчивались смертью или исчезновением героев. Миднайт полушутя отругала Кайрика за то, что он рассказывает такие грустные повести.

– К тому же откуда тебе знать, что видели эти люди в руинах, если тебя с ними не было? – поинтересовалась чародейка.

Кайрик уставился на воду и ничего не ответил. Миднайт решила не настаивать на ответе.

Адон вновь начал восхвалять добродетели Сьюн, но Келемвар быстро сменил тему разговора.

– Ничего удручающего в нашем положении нет, – начал Келемвар. – Но истории Кайрика не так просты, как кажется. Встречаются люди, которые бросаются в погоню за своей мечтой. Но однажды, оглянувшись вокруг, они вдруг понимают, что, переезжая с место на место и накапливая богатство, потратили жизнь, лишившись ее радостей и чудес.

– Да, это очень грустно, – сказала Миднайт. – Я знавала таких людей. А ты?

– Случалось, – ответил Келемвар.

– А нам-то какое до них дело? – мрачно поинтересовался Адон.

– Самое прямое, – продолжал Келемвар, не отрывая взгляда от почти завораживающего свечения воды. – Что если завтра мы погибнем?

Кейтлан побледнела, поняв, куда клонит Келемвар.

– Как сказал Альдофус: «Изобилие удивительных происшествий – это дорога к вратам ада». Подумайте о том, с чем мы столкнемся завтра. Существует ли что-нибудь, ради чего действительно стоит подвергать себя опасностям, подобным пережитому прошлой ночью кошмару? Или чему-нибудь более ужасному? Я дал клятву, что продолжу путь. Но я хочу освободить вас от ваших обещаний, – произнес Келемвар, не отрывая взгляда от поверхности водоема.

Адон поднялся:

– Ты оскорбляешь меня. Конечно, я пойду дальше. Я не трус, как тебе, может быть, показалось.

– Я никогда не говорил о тебе так, Адон. И не взял бы тебя в этот поход, если бы такая мысль пришла мне в голову.

Наконец, оторвав взгляд от воды, Келемвар посмотрел на товарищей.

Кейтлан вся дрожала, и Миднайт укутала ее своим плащом.

– Я дала обещание Кейтлан, так же как и тебе, Кел, – сказала чародейка, обнимая испуганную девочку. – Я не отступлю. Можешь не сомневаться.

Кайрик тем временем удалился в тень, подальше от света пруда. Он прекрасно понял, какую игру затеял Келемвар: воин хотел укрепить самообладание и энтузиазм своих спутников, подвергая эти качества сомнению. И все же в словах Келемвара Кайрик услышал то, что волновало бывшего вора с самого начала похода.

«Я могу уйти, – думал Кайрик. – И никто не остановит меня».

– Кайрик? – позвал его Келемвар. – Где Кайрик?

– Я здесь, – показался Кайрик, сам удивляясь тому, что возвращается к остальным. – Мне послышался какой-то шум, – сказал он, усаживаясь на прежнее место.

Келемвар настороженно осмотрелся.

– Но все спокойно, – продолжил вор и опустился на колени перед Кейтлан, с которой за всю дорогу едва ли перемолвился словечком. – Чего бы это ни стоило, Кейтлан, я обещаю тебе, что спасу твою госпожу. – Потом он посмотрел на Келемвара: – Некоторые верят, что наша жизнь предопределена, что мы не в силах распоряжаться своей судьбой и должны принимать все, что посылает рок. Ты веришь в это?

– Нет, – ответил Келемвар. – Никто не может управлять моей судьбой, кроме меня самого.

Кайрик пожал могучую руку воина.

– Значит, мы думаем одинаково, – сказал он и улыбнулся, хотя в глубине своего сердца знал, что лжет.

«Должно быть, они уже близко», – подумал Бэйн. Он вспенивал воду волшебного озерца, пока не устала рука. Когда изображение начало появляться, бог-человек вздохнул с облегчением. Но все же его попыткам проследить за спасителями Мистры что-то мешало. Даже когда вода наконец успокоилась, изображение оставалось мутным и нечетким.

Бэйн изучал лица людей, отправившихся на выручку Мистры. Больше всего его заинтересовала женщина. Она спала на животе, поэтому медальон разглядеть не удалось. Бэйн внимательно рассмотрел остальных путников, и приступ сильного смеха подкатил к его горлу. Но слишком человеческая гортань аватары, не привыкшая к жестокому обращению, протестовала, и громкий смех превратился в хриплое карканье.

Бэйн стоял перед Мистрой, разбуженной нечеловеческим хохотом Черного Властелина.

– И с их помощью ты надеешься справиться со мной? – спросил Бэйн, указывая на изображение в водоеме. – Они всего лишь людишки, и еще более жалкие, чем их описывал Блэкторн.

Мистра молчала.

– Я-то думал, твои защитники хотя бы немного развлекут меня. Но эти четверо?..

Мистра пыталась сохранять хладнокровие и не показывать своих эмоций, хотя и почувствовала слабый проблеск надежды. «Четверо?» – подумала она. Значит, ее крик о помощи был услышан!

Когда Бэйн настиг Мистру, богиня потратила часть своей силы, послав в Арабель меняющее облик заклинание под видом магического сокола. Аватара, которую искал сокол, должна была быть молодой и обладать магическими силами, хотя и не обязательно уметь их использовать. Когда этой аватарой стала Кейтлан, мгновенная связь установилась между девочкой и Мистрой, и богиня повелела ей отыскать Миднайт и собрать воинов, достойных дела освобождения плененного божества.

Мистра снабдила сокола еще несколькими заклинаниями – этот дар предназначался тому, кто отзовется на ее зов о помощи. Первое заклинание позволяло видеть чужие мысли и души, чтобы отыскать подходящего защитника. Второе давало способность укрыться от любого способа обнаружения с помощью магии. А третье, и последнее, заклинание пока еще не использовалось. Мистра чувствовала это. Слабые колебания внутри ее сущности известили богиню о применении двух первых заклинаний, но ни одно из ощущений не указывало на использование третьего. Пока.