Когда она сказала да - Брэдли Селеста. Страница 52
Ее колени подгибались, но он не давал ей упасть. Она никак не могла отдышаться, голова шла кругом, тело обмякло в его объятиях, и Калли смутно сознавала, что он развязывает ее руки, осторожно прячет распухшие соски в вырез платья, вытирает носовым платком ее скользкие бедра. Какой он странный… чудной… если требует столь извращенного повиновения!
И все же такой добрый.
Она точно понимала свою готовность подчиниться. Это ее великое приключение. Ее путешествие в неведомое. Можно видеть свет нового мира, и не ступив в тень.
Она была не совсем уверена в том, что значит для него ее абсолютная покорность. Но он, похоже, все никак не поймет, почему она так ведет себя.
Она прижала трясущиеся пальцы к горящим щекам, пытаясь их охладить. Выйдет ли на свет их любовь или обречена всегда оставаться в тени живущего в нем зверя?
«Я потеряла жемчужину».
Калли все же надеялась, что не проглотила ее.
Рен почти не мог на нее смотреть. Ненависть и презрение к себе не давали покоя. Боже. Что он сделал и что хотел сделать… а ведь Калли — его жена, не уличная потаскушка… но ведь она не сопротивлялась и с готовностью принимала его жестокие ласки. Она никогда больше не обретет чистоту, никогда не станет смотреть на мир глазами, не замутненными опытом бесстыдства и разврата.
Но даже сейчас тело предало его. Его плоть была крепче стали, угрожая разорвать брюки. Он по-прежнему хотел все, все, что подсказывало ему воображение. Он стыдился своей непристойной одержимости ее покорностью. Все это воспламеняло, но в глубине души он сознавал: чего-то не хватает. Ее страсти. Ее желания, свободно выраженного.
При условии, что она отдается ему по доброй воле.
Но откуда знать, если он ни разу не спрашивал?
— Калли…
Она полуотвернулась от мужа, расстроенная помявшимся платьем.
— Как по-твоему, кто-то заметит? О боже, как думаешь, мистер Баттон расстроится?
«Баттон, — мрачно думал Рен, — скорее всего, начнет аплодировать».
Он отдал Калли кружевную полосу, каким-то образом повисшую у него на плече.
— Заправь в вырез.
На этот раз она с благодарностью взяла кружево и тщательно прикрыла обнаженную грудь, сильно покрасневшую от его поцелуев и поцарапанную щетиной. Что же, по крайней мере он добился одного.
Он сжал ее руки:
— Калли, прекрати. Ты прекрасно выглядишь. Они танцуют уже час. Ты не единственная из дам, кто раскраснелся и успел помять платье.
Она снова прижала ладони к щекам.
— Я кошмарно выгляжу. Лицо распухло, да?
Другого способа успокоить, кроме как зацеловать до умопомрачения, он не знал. Но стоило ему коснуться ее, как она застыла. Как же он ненавидел себя.
— Поцелуй меня, Калли, — прошептал он. — Пожалуйста, просто поцелуй…
В ней словно пружина лопнула.
Калли бросилась ему на шею и, встав на цыпочки, прижалась губами к его губам. Рен принял неожиданную тяжесть на больную ногу, пошатнулся и едва успел прислониться к стене. Но ему было все равно. Главное, что глубочайший источник страсти Калли наконец вырвался на волю и устремился к нему.
Все, что для этого было нужно, — только попросить…
Калли выразила в поцелуе все: благодарность, решимость, потребность исцелить его, пробудившееся желание…
Его вкус, ощущение кожи под ладонями, мягкость губ еще больше питали ее собственную нужду. Она так много хотела!
Но крошечный уголок мозга еще сохранил остаток здравого смысла.
Взяв себя в руки, она отстранилась и с тихим смехом отступила:
— Господи, лучше приберечь это для другого места и времени…
Он смотрел на нее. Глаза в прорезях маски казались совсем темными. О чем он думает?
Шум веселья проник в их мирок. Давно пора вернуться к гостям, но она колебалась, ждала, надеясь на какую-то реакцию.
Но когда уже сдалась и протянула руку к занавеске, он осторожно сжал ее пальцы. Притянул к себе и обнял.
— Калли, как думаешь, могли бы мы хотя бы на одну ночь забыть о жемчуге?
Уткнувшись в его жилет, Калли улыбнулась. Из тьмы к свету!
— Полагаю… разок можно.
Глава 27
Когда Рен вышел из ниши под руку с Калли, безмятежной и спокойной на вид, оказалось, что бал в полном разгаре. Струнный квартет играл контрданс, а гости с упоением отдавались музыке. Перед глазами Рена сразу встала танцующая на дороге Калли. В ушах зазвучала задорная песня:
Он опустил глаза. И точно: ножка Калли притопывала в такт. Он выпустил ее руку и подтолкнул вперед:
— Иди. Танцуй.
— А… а ты не хочешь?
Он глянул на нее и слегка улыбнулся. Улыбаться с каждым днем становилось все легче.
— Я могу сделать вид, будто танцую вальс. И даже медленную кадриль. Но, боюсь, ЭТО мне не по плечу. Смотри! К нам идет Генри!
Генри, благослови его боже, был искренне рад увести Калли и присоединиться к галопирующим, выбрасывающим ноги вперед парам. Рен подошел ближе к танцующей цепочке, наблюдая за горящими глазами и счастливой улыбкой Калли, опускавшейся и прыгавшей в такт музыке. Сейчас она казалась ребенком, которого выпустили из дома весной резвиться на солнышке. Музыка, гости, танцы… очевидно, она искренне любила всю эту суету. Неужели он действительно воображал, что может запереть столь живое, трепетное создание в темной каменной пещере с собой и своими тенями?
Но ведь этот дом больше не был мрачной пещерой. Она его преобразила. Сделала настоящим домом, против его желания, точно также сделала его своим мужем. Тоже против желания.
Он стоял за группкой местных матрон и, завороженный танцующей Калли, едва не пропустил оживленную беседу старой гвардии.
— Хорошенькая она штучка и одета прелестно.
— Я видела ее однажды на почте, тогда она так хорошо не выглядела.
— Что же, мы все сегодня вырядились в самые яркие перья!
Это замечание сопровождали энергичные кивки, сотрясающие перья, которыми были украшены маски.
Рен уже хотел отойти подальше от кудахтанья, от которого звенели люстры. Но одна из дам продолжала:
— Это чистая правда. Мой Адам говорил с Нельсоном, и Генри сказал, что ему пожаловали рыцарское звание.
— Подумать только, настоящий рыцарь в Эмберделл-Мэнор!
— И настоящая леди тоже! Такая веселая!
— Я слышала от жены викария, что свадебная церемония была короткой, если понимаете, о чем я.
— Правда, что на ней было обычное платье? В котором она венчалась.
Слишком много сплетен.
Рен решил завтра же скупить все, что найдется в заведении мистера Баттона. И тогда эти старые кошки не посмеют слова сказать о гардеробе Калли!
— А по-моему, это романтично, — упрямо настаивала одна из собеседниц. — Так влюблена, что ей безразличны все наряды на свете!
— Но где они встретились? Она жила в Лондоне, а он никогда не покидает дома, по крайней мере не покидал раньше.
— Ну а мне все равно, что он делал здесь все эти годы, особенно если станет наконец настоящим хозяином! И парень прекрасно выглядит, во всяком случае, фигура у него — само совершенство.
Рен огляделся. Нужно срочно бежать!
— О да, не знаю, кто пустил эти глупые слухи о горбуне!
Горбун? Горбун?!!
Рен с трудом подавил желание извернуться и попытаться рассмотреть свою спину.
— Ох уж эти злые языки!
К изумлению Рена, все четыре дамы согласно закивали.
— Ядовиты, как змеи в раю.
А в это время джентльмены передавали Калли из рук в руки, согласно фигурам танца. Наконец она снова оказалась перед Генри. Его доброе, широко улыбающееся загорелое лицо блестело от пота.