Если свекровь - ведьма - Касмасова Лилия. Страница 3

— Вообще-то ее настоящее имя — Георгина.

— Да что ты!

— В молодости она некоторое время жила в Англии и сменила имя на его английский вариант.

— Ах, английский вариант! Значит, подарим ей георгины. Может, даже бывают какого-нибудь английского сорта.

— Н-ну, я не уверен, что она обрадуется.

— Почему?

— Хм. Недавно сосед подарил маме букет георгинов из сада. Она ему этот букет на голову надела.

— Может, дело было не в георгинах, а в соседе, — сказала я и подумала, что георгины по крайней мере не такие травматичные, как розы.

— Ну, не знаю, — сказал Миша.

— Купим ей большой букет георгинов!

— Я лично их дарить не рискну.

— Я подарю, — сказала я. — И еще заедем в ту кондитерскую на Фрунзенской, купим торт?

— Если мама приглашает на обед, торт там будет, — сказал Миша, — можешь не сомневаться.

— Она сама их печет? — поинтересовалась я.

— Нет, у нас есть повар.

— Правда? — У меня челюсть отпала от изумления. — Свой личный повар?

— Кхм. Ну да. До этого все время попадались неважные повара и поварихи, а тут пару недель назад мама нашла какого-то супершефа, француза.

Да-да. Проблемы с этими поварами, представляю. То недосолят, то пересолят. То вместо пирога с мясом пирог с рыбой подадут.

Я спросила:

— Может, у вас и слуги имеются?!

— Да.

— Твои родители такие богатые?

— Ну, не бедные. Средние.

Ага. Средние. Средние в моем представлении — это те, кто может себе позволить в Турцию раз в год съездить. А не те, у которых дворец и повар!

Мне так и хотелось спросить, на чем же они так разбогатели. Но это было как-то… неудобно. А вдруг на чем-нибудь нелегальном?

За тортом мы все же заехали. Я подумала, что тортов много не бывает. Тем более шоколадных.

До поселка, по соседству с которым находилось поместье, от Кольцевой добирались больше часа.

Гладкая асфальтированная дорога проходила через поселок и сворачивала к берегу Клязьмы. Машин почти не было, только трактор куда-то полз по краю асфальта.

Я удивилась, что дорога такая хорошая, хотя это вовсе не шоссе и никто по ней, похоже, не ездит.

— Мама постаралась, — коротко отозвался Миша на мое замечание.

— Наколдовала? — восторженно спросила я.

— Бригаду асфальтоукладчиков наняла.

— А-а, — разочарованно протянула я.

— А потом что-то и наколдовала. Говорит, теперь эту дорогу и танк не поцарапает.

— Ух ты!

Мы ехали вдоль реки, но она едва угадывалась за кустарниками и стройным рядом тополей. Потом свернули налево и въехали под сень тополиной рощи. Начавшие желтеть листья тихо звенели на ветру. Понятно теперь, почему поместье называется «Золотые тополя».

Здесь было тихо, красиво и уединенно. Вскоре впереди за светло-серыми стволами показалась высокая ограда из камня. Кованые ворота были распахнуты, но Миша перед ними притормозил. Проворчал:

— Ну вот, я часы забыл надеть. — И повернулся ко мне: — Ты приглашение, надеюсь, взяла?

— Да, — сказала я, придержала торт, чтобы он не свалился с колен, открыла свою сумку-почтальонку, и… оказалось, приглашение я забыла. — Оно на комоде осталось! А что, — улыбнулась я, — нас без него не пустят?

— А браслет на тебе? — вместо ответа снова спросил он.

Я помахала рукой с браслетом, пластинки звякнули.

— Ну и прекрасно, — он тронул машину с места.

— А при чем тут браслет? — спросила я. Наверное, хочет похвастаться нашей помолвкой с порога.

— Это вроде пропуска, — сказал Миша. — Ворота заколдованы, как и вся ограда. Чтобы чужие не проникли.

Когда мы поравнялись с каменными столбами ворот, снаружи раздалась тихая переливчатая трель, и браслет на моей руке неожиданно отозвался двумя нотами в ответ. Я чуть торт на пол не смахнула.

— Ничего себе, — пробормотала я. — А почему ты спросил про приглашение, оно что, тоже пропуск?

— Угу, на сегодняшнюю дату. И мои часы — пропуск, но они — постоянный.

Мы ехали по аллее, которую обрамляли густые заросли деревьев и кустов.

— А если бы у нас не было пропуска? — продолжала допытываться я. Интересно, как ведьмы незваных гостей встречают.

— Сирена, сеть, слабый разряд тока. Только чтобы вырубить на время.

— Да?! — Вот ужас.

— Но сейчас, наверное, только сирена. Сегодня же гости. Оборона по минимуму. Вдруг кто по рассеянности приглашение забудет.

Я хотела еще о чем-то спросить, но все вопросы забылись, потому что из-за поворота аллеи на нас выплыл дом.

Хотя просто домом назвать его было трудно. Особняк, вилла — эти слова подошли бы куда лучше. Передо мной возвышалось двухэтажное строение, очень современное — часть стен была сплошь из стекла.

Перед особняком раскинулась огромная ровная асфальтированная площадка. Машин на ней не было. Похоже, мы прибыли первыми.

Мы подъехали к самому крыльцу. На бетонных ступенях сидел седовласый мужчина в бархатном бордовом пиджаке и серых полосатых брюках. Когда Миша остановил машину, мужчина поднялся и сошел со ступенек нам навстречу.

Я передала Мише торт, взяла с заднего сиденья букет огромных бордовых георгинов и выбралась из машины.

Мужчина похлопал по плечу подошедшего к нему Мишу:

— Здорово, Мишаня.

— Привет, пап, — отвечал Миша.

«Пап»?! Так это Мишин отец! Хотя я могла бы и так догадаться: у мужчины были такие же, как у Миши, карие, широко раскрытые, будто удивленные, глаза и точно такой же аккуратный четкий профиль.

— Стив и Алекс не приедут, — сообщил мужчина. — Женушек делегировали. Мама сердится, что мальчики не нашли время.

— Ясно, — сказал Миша.

Когда я приблизилась, мужчина взглянул на георгины в моей руке и сказал:

— Зря.

— Познакомься, пап, — сказал Миша, — это Вика. Вика, это мой папа, Дмитрий Васильевич.

— Очень приятно, — сказал его папа и улыбнулся: — Красивая походка.

Я растерялась. Это он так шутит, что ли?

— Да, — говорю, — это я вчера неудачно на ногу приземлилась.

— А-а, — разочарованно протянул он. — Значит, скоро пройдет?

— Надеюсь, — сказала я.

— Жаль, — сказал он, — что не навсегда.

— Папа, — сказал Миша, — она не ведьма.

— Правда? — удивился папа.

— Да, — сказала я.

Дмитрий Васильевич кивнул на георгины и сказал:

— Тогда тем более зря.

Мне захотелось избавиться от букета. Может, просто выкинуть его за перила, в кусты?

Но тут входная стеклянная дверь открылась, и из дома вышла женщина — высокая брюнетка лет пятидесяти, в синем шелковом платье в пол, с тяжелым золотым ожерельем на шее и огромными перстнями на пальцах.

— Я пойду пройдусь, покурю, — сказал Мишин папа и быстрым шагом направился прочь по аллее.

Брюнетка, слегка прищурив один глаз, скользнула по мне взглядом и недовольно спросила Мишу:

— Кто это?

— Здравствуй, мам, — сказал Миша, поднимаясь к ней.

— Привет, сын, — она приобняла его и поцеловала в щеку.

Так вот они какие, ведьмы! Женщина как женщина. Наряд, конечно, немного экстравагантный, но мне нравится.

Я тоже поднялась на крыльцо и, улыбнувшись, поздоровалась.

— Мам, — сказал Миша, — это Вика, — и сразу же добавил: — Она из… простых…

— Я заметила, — коротко бросила Далия Георгиевна.

— Но она все знает, — договорил Миша.

Далия поджала губы, ее лицо стало еще более высокомерным и властным. Потом она кивнула на браслет на моем запястье:

— Значит, уже?

— Да, — сказал Миша замирающим голосом.

— А разрешение?

— Бабуля должна была уже…

— Ах, вот оно, значит, что, — процедила Далия Георгиевна. — Это она перебила.

Что перебила? И вообще, о чем это они толкуют? Я протянула Мишиной маме букет:

— Это вам.

Она взяла цветы и выбросила их за перила, как собиралась сделать я. Потом развернулась и зашла в дом. Я даже не успела ничего сказать.

— Извини ее, — примирительно сказал Миша, — она просто немного в шоке.

— Я тоже.