Шаг сквозь туман 2 (СИ) - Корьев Сергей Юрьевич. Страница 22

Наступил конец октября, заметно похолодало. Деревья сбросили свой золотистый убор. Появились первые снежинки. Жители города доставали тёплую одежду. На город опускалась свинцовая мгла. Говорят, в Зимнем собираются открывать лазарет. Императрицу с дочерьми несколько раз видели в одном из столичных госпиталей, где они самолично делали перевязки раненым солдатам и офицерам, подавали им воду, измеряли температуру. Императрица на свои собственные деньги организовала несколько санитарных поездов. Елизавета Фёдоровна, сестра императрицы Александры Фёдоровны, открыла мастерскую по производству протезов. Баронесса Анна Фёдоровна Мейендорф отправилась в действующие войска, где и работала в тридцать четвёртом походном госпитале. Сам госпиталь размещался в шатрах, а медперсонал жил в палатках, которые, конечно же, плохо защищали от холода и ветра. С началом войны для эвакуации раненых было создано 55 автомобильно-санитарных отрядов по двадцать машин в каждом. Частным больницам и специализированным лечебным учреждением предписывалось принимать и лечить определённое количество раненых. На нужды Красного Креста передавались находившиеся в казенной собственности здания и транспорт, включая автомобили, поезда, пароходы. В Москве Дамское Благотворительное общество организовало ряд лазаретов, где проходили лечение доставленные с фронта раненые солдаты.

На фронт отправилась младшая дочь Льва Толстого Александра. Многие знатные и именитые люди жертвовали деньги на нужды армии. Мы с Вандой также отнесли в петербургское представительство Красного Креста часть денег, заработанных нашими выступлениями. Пришло время подумать о том, как мы можем помочь России. Странно, я англичанка до кончиков ногтей, говорю о помощи России. Страна, куда я ненадолго приехала с выставкой, стала для меня родной и я понимала, что только общими усилиями можно остановит весь этот ужас.

В один из первых дней ноября, набравшись храбрости, отправилась в Царское Село, где, как я знала, императрицей при Фёдоровском соборе был организован лазарет.

Мне удалось встретиться с Александрой Фёдоровной, которая предложила место в санитарном поезде, отправлявшемся вскоре на фронт. Кандидатура Ванды также была одобрена. Поинтересовавшись здоровьем царевича, получила приглашение навестить его.

-Он о Вас спрашивал, - проговорилась императрица. Кстати, мой сын здесь, в Царском селе.

Меня проводили к наследнику и что самое удивительное, мальчик по - настоящему был рад встрече. Нам принесли чай с ароматными булочками, посыпанными корицей. Наследник поинтересовался, как у меня дела и попросил нарисовать его портрет. Мне принесли картон, карандаши и я за полчаса сделала неплохой набросок. Рисунок понравился, и Алексей приказал вставить его в рамку. Я поднялась, чтобы попрощаться. Мальчик попросил задержаться и вышел в соседнюю комнату, откуда вернулся с маленькой коробочкой в руках.

-Это не весь что, - начал он, приподнимая крышку.

На зеленом бархате лежал старинный золотой перстень с изумрудом.

-Это Вам, и не смейте отказывать,- видя мою нерешительность, произнёс он, - показав перстень, Вы в любое время можете пройти ко мне.

Домой я добралась ближе к вечеру и сообщила Ванде, что послезавтра мы отправляемся на фронт. Девушка была рада оказаться ближе к Вальдемару, который уже находился в действующих войсках и слал Ванде письма с признаниями в любви. Лишь бы никто из них не погиб! Я успела привязаться к этим людям, найдя в лице Ванды настоящую подругу.

Дни пролетели незаметно. Пришлось немного погонять Бетси по магазинам. Мне понадобятся многие вещи там, на фронте. Окольными путями я думала отправить служанку домой в Лондон. Российским банкам запретили переводить деньги за рубеж, и я решила переслать заработанные мной капиталы с Бетси. Та восприняла новость спокойно, но тут же заявила, что поедет со мной на фронт, пояснив своё нежелание ехать в Лондон суровыми карами, которые последуют от моей бабушки. Об этом я как-то не подумала.

Впрочем, возможно, удастся уговорить горничную вернуться в Лондон. Позже постараюсь дать весточку своим родным и всё им объясню.

И вот мы втроём подходим к Варшавскому вокзалу. Начальник состава показал нам вагон и проводил в купе, где мы и разместились. Поезд отправлялся вечером, прибыли ещё не все врачи. Ждали известного хирурга Палецкого Сергея Васильевича.

Опять всплыло имя из моего сна. Значит, всё то, что я видела, должно случиться со мной. Однако в том сне со мной не было ни Ванды, ни Бетси.

Может, события пойдут другим путём? Теперь бы узнать, в какую сторону? Хотелось, чтобы не было того кошмара, который преследовал меня во сне.

День близился к вечеру. Подул холодный ветер, небо покрылось призрачными тучами, стал накрапывать мелкий, нудный дождь. Весь персонал поезда укрылся в тёплых купе. Бетси заварила чай, и мы сели ужинать. Приоткрыв занавеску на окне, заметила, как по перрону стремительно шагает мужчина средних лет в пальто с поднятым воротником, в руке саквояж тёмно-коричневого цвета. Приглядевшись, поняла, что уже видела этого человека. У него было приятное лицо петербургского интеллигента. Мягкая бородка обрамляла волевой подбородок, серые глаза с любопытством взирали на мир.

Я вернулась к прерванному ужину, но не прошло и минуты, как раздался стук в дверь. Бетси вышла узнать, в чём дело. Оказалась, дежурная сестра предупредила, что через полчаса нас ждут во втором вагоне на совещание. В назначенное время мы были на месте, рассевшись на скамейках, внесённых в вагон. Перед нами стоял небольшой стол с придвинутым к нему стулом.

Распахнулась дверь, и появился он, тот мужчина, которого я видела на перроне. Вперёд вышла уже знакомая мне медсестра и представила его:

-Палецкий Сергей Васильевич, хирург, глава нашей медицинской бригады. Прошу любить и жаловать.

-Мужчина слегка склонил в приветствии голову и присел за стол:

-Не буду долго вас задерживать. Хочу лишь наметить план работы на завтра. Как вы знаете, сегодня ночью состав отправляется на фронт и вас ждут кровь, чужая боль и чужие страдания. Будьте предельно собраны и внимательны. Им, солдатам и офицерам, приходится очень и очень тяжело там, на фронте. Каждый они рискуют своей жизнью, спасая жизни других, и наша задача поддержать их в трудную минуту. Мне потребуются помощники. Я знаю, что все вы окончили медицинские краткосрочные курсы. Кто из вас не боится крови, и не будет падать в обморок при виде ампутированных конечностей, кого не смутят ни грубая ругань, ни стоны раненых? Все притихли, и тут меня словно кто-то толкнул и я, как прилежная ученица, подняла руку:

-Пожалуй, я смогу.

Сергей Васильевич взглянул на меня.

-Хорошо, хорошо, голубушка. Извините, а мы раньше нигде с вами не встречались? Ваше лицо кажется знакомым.

Я отрицательно покачала головой. Не говорить же ему, что мы познакомились во сне.

На этом маленькое совещание закончилось, и все разошлись по своим купе. Засыпая, я почувствовала мерное постукивание колёс. Что же нас ждёт впереди?

Дни проходили в бесконечной подготовке к приёму раненых, которые вскоре стали поступать к нам. Я, как и решила, оказалась помощницей хирурга. Моей работой были довольны. Мои навыки хирургической сестры, полученные на курсах, улучшались день за днём.

С каждым часом мы всё ближе и ближе продвигались в сторону фронта. Поток раненых увеличился. Появились и тяжёлые, кому-то приходилось ампутировать руки и ноги. Таких отправляли в тыл.

Однажды в вагон внесли мужчину, бережно укрытого одеялом.

-Смирнов Александр Степанович, - отрапортовала дежурная сестра, - ранение в ногу. Серьёзное. Рана рваная, кость раздроблена. Нужна срочная операция. Когда его проносили мимо, тот схватил меня за руку и попросил нагнуться к нему.

-Слышь, бежать тебе отсюда надо, бежать. Ты поняла? Бежать!

Мужчину внесли в операционную, и мне пришлось пройти следом. Сергей Васильевич вымыл руки, натянул резиновые перчатки и, взглянув на меня, кивком головы показал на вторую пару. Пришлось надеть. Операция подходила к концу, когда в окно раздался нетерпеливый стук.