Перси Джексон и похититель молний - Риордан Рик. Страница 3

– Можно мне откусить от твоего яблока?

Аппетит у меня был неважный, поэтому я отдал ему яблоко целиком.

Я следил за потоком такси, ехавших по Пятой авеню, и думал о маминой квартирке, что находится дальше от центра, всего в нескольких шагах от того места, где мы сидели. Я не видел маму с Рождества. Мне ужасно хотелось сесть в такси и поехать домой. Она крепко обняла бы меня и была бы и рада, и разочарована. Она немедленно отослала бы меня обратно в Йэнси, напомнив, чтобы я старался, пусть даже это моя шестая школа за шесть лет и меня, возможно, снова выпрут. Эх, я бы не вынес ее печального взгляда!

Мистер Браннер на своей коляске остановился у основания пандуса для инвалидов. Он жевал сельдерей, читая роман в бумажной обложке. Над спинкой его коляски торчал красный зонтик, и это напоминало столик в кафе на колесах.

Я уже собирался развернуть сэндвич, когда передо мной возникла Нэнси Бобофит со своими подружками-уродками – думаю, ей надоело обворовывать туристов, – и вывалила свой наполовину недоеденный ланч прямо на колени Гроуверу.

– Упс! – Она нагло ухмыльнулась, глядя на меня и обнажив при этом щербатые зубы. Веснушки у нее были оранжевые, как если бы кто-то налепил ей на лицо крошки от «читос».

Я попытался сохранить спокойствие. Школьный воспитатель тыщу раз повторял мне: «Сосчитай до десяти и постарайся не выходить из себя». Но на меня что-то нашло, я просто обезумел. В ушах у меня словно рев прибоя раздался.

Не помню, чтобы я хоть пальцем дотронулся до нее, но через мгновение Нэнси уже сидела на заднице в фонтане и вопила:

– Это Перси меня толкнул!

Миссис Доддз была уже тут как тут.

Ребята перешептывались.

– Ты видел?..

– …ее будто кто-то затащил в воду…

Я не понимал, о чем они. Понимал только, что опять попал в переплет.

Удостоверившись, что бедная маленькая Нэнси в порядке, и пообещав купить ей новую рубашку в сувенирном отделе и т. д. и т. п., миссис Доддз повернулась ко мне. Взгляд ее торжествующе полыхал, будто я сделал что-то, чего она ждала весь семестр.

– Итак, дорогуша…

– Знаю, – огрызнулся я. – Теперь целый месяц придется корпеть над вашими заморочными задачками.

Ох, не надо было этого говорить!

– Пошли со мной, – велела миссис Доддз.

– Постойте! – взвизгнул Гроувер. – Это я! Я толкнул ее.

Я ошеломленно воззрился на него. Просто не верилось, что он пытается меня прикрыть! Миссис Доддз пугала Гроувера до смерти.

Она метнула на моего друга такой испепеляющий взгляд, что бороденка его задрожала.

– Я так не думаю, мистер Ундервуд, – заявила она.

– Но…

– Вы… останетесь… здесь!

Гроувер в отчаянии посмотрел на меня.

– Все в порядке, дружище, – отозвался я. – Спасибо за попытку.

– Дорогуша, – пролаяла мне миссис Доддз, – ты слышал?

Нэнси Бобофит самодовольно ухмыльнулась.

Я одарил ее своим фирменным взглядом «теперь-ты-покойница». Потом повернулся к миссис Доддз, но той уже не было рядом. Она стояла у входа в музей, на верху лестницы и жестами нетерпеливо подзывала меня.

Как она умудрилась так быстро подняться?

Мне сплошь и рядом приходилось переживать нечто подобное, когда я словно бы засыпал, а уже через мгновение видел, что кто-то или что-то пропало, словно из загадочной мозаики вселенной выпал кусочек и теперь мне остается только пялиться на пустое место. Школьный воспитатель говорил, что это часть моего диагноза – нарушение внимания при гиперактивности. Мой мозг неправильно истолковывал явления.

Я не был в этом так уж уверен.

Но пошел за миссис Доддз.

Дойдя до середины лестницы, я оглянулся на Гроувера. Он был бледен и переводил глаза с меня на мистера Браннера, словно хотел, чтобы тот заметил, что происходит, но мистер Браннер с головой погрузился в свой роман.

Я снова посмотрел вверх. Миссис Доддз опять исчезла. Теперь она была уже внутри музея, в дальнем конце вестибюля.

«Ладно, – подумал я. – Она хочет, чтобы я купил новую рубашку Нэнси в сувенирном отделе».

Однако план ее состоял явно не в этом.

Я последовал за ней в глубь музея. В конце концов, когда я догнал ее, мы снова оказались в греко-римском отделе.

Кроме нас, в галерее никого не было.

Миссис Доддз, скрестив руки, стояла перед большим мраморным фризом с изображением греческих богов. И производила такой странный горловой звук… похожий на рычание.

Тут было от чего разнервничаться. Странная штука – находиться наедине с учителем, особенно с миссис Доддз. Было что-то такое в ее взгляде, устремленном на фриз, будто она хотела стереть его в порошок…

– У нас из-за тебя проблемы, дорогуша, – сказала она.

Я постарался по возможности обезопасить себя и ответил:

– Да, мэм.

Она потянула свою кожаную куртку за манжеты.

– Ты что, правда думаешь, что тебе это сойдет с рук?

Миссис Доддз глядела на меня уже даже не как сумасшедшая. Просто воплощение злобы.

«Она учительница, – нервно подумал я. – Вряд ли она решится меня ударить».

– Я… я постараюсь, мэм… – пробормотал я.

Здание потряс гром.

– Мы не дураки, Перси Джексон, – произнесла миссис Доддз. – Найти тебя было делом времени. Признайся, и тебе не придется сильно страдать.

Я понятия не имел, о чем это она.

Единственное, что пришло мне в голову, – учителя нашли тайник со сладостями, которыми я приторговывал в своей комнате в общежитии. А может, они догадались, что я скачал сочинение по «Тому Сойеру» из Интернета, даже не читая книги, и теперь собираются аннулировать мою оценку? Или, того хуже, собираются заставить меня прочесть книгу.

– Итак? – настойчиво спросила миссис Доддз.

– Мэм, я не…

– Твое время истекло, – прошипела она.

И тут случилось нечто невероятное. Глаза ее загорелись, как угли для барбекю. Пальцы вытянулись, и на них появились когти. Куртка превратилась в длинные кожистые крылья. Она перестала быть человеком, обратившись в старую, сморщенную фурию с крыльями как у летучей мыши, когтями, пастью, из которой торчал целый частокол желтых клыков… и она явно собиралась разорвать меня на клочки.

Потом началось нечто еще более странное.

Мистер Браннер, который за минуту до того сидел снаружи перед музеем, вкатился на своем кресле в дверь галереи, зажав в пальцах шариковую ручку.

– Эй, Перси! – воскликнул он и подбросил ее в воздух.

Миссис Доддз кинулась на меня.

Пронзительно вскрикнув, я метнулся в сторону и почувствовал, как когти распороли воздух рядом с моим ухом. Я подхватил в воздухе шариковую ручку, но, оказавшись в моей ладони, она перестала быть ручкой. Это был меч – бронзовый меч мистера Браннера, которым он всегда вооружался в дни турниров.

Миссис Доддз развернулась ко мне, сверля смертоубийственным взглядом.

Коленки у меня стали как ватные. Руки так ужасно тряслись, что я чуть было не выронил меч.

– Умри, дорогуша! – хрипло прорычала миссис Доддз.

И ринулась прямиком на меня.

По моему телу пробежала дрожь неописуемого ужаса. И я сделал то, что напрашивалось само собой: выпад мечом.

Металлическое лезвие пронзило плечо фурии и прошло сквозь ее тело, как нож сквозь масло.

Миссис Доддз разлетелась, как песочный замок, в мощной струе воздуха. Она рассыпалась желтой пылью и будто испарилась на месте, оставив после себя только запах серы, предсмертный пронзительный визг и разлившийся в воздухе дьявольский холодок, такой, словно два ее пылающих красных глаза все еще следили за мной.

Я остался один.

С зажатой в кулаке шариковой ручкой.

Мистер Браннер куда-то подевался. В галерее не было никого, кроме меня.

Руки у меня все еще тряслись. Наверное, в мой ланч подмешали мухоморов… или от чего там бывают галлюцинации?

Неужели все это плод моего воображения?

Я вышел из музея.

Начался дождь.

Гроувер сидел возле фонтана, как палатку раскинув над головой карту музея. Нэнси Бобофит стояла все там же, вымокнув до нитки после купания в фонтане, и жаловалась своим подружкам-уродинам.