Дорога в один конец - Конторович Александр Сергеевич. Страница 18
Малашенко тряхнул головой, прогоняя подкравшийся сон.
– А?
– Наш самолет! Разведчик!
Ну, положим, на такой высоте было достаточно трудно определить, чей именно самолет сейчас неспешно проплывает в облаках. Снизу попросту невозможно было рассмотреть – какие эмблемы нарисованы у него на крыльях. Во всяком случае, разведчики этого разглядеть не смогли, но резонно предположили, что если по самолету ведут огонь зенитчики, прикрывающие объект, то быть немецким он попросту уже не может. Правда, нельзя сказать, что оная стрельба как-то повлияла на самолет, – все же он шел достаточно высоко и немцы мазали.
– Антонюк! – окликнул бойца лейтенант. – Сигнальные полотнища разложили?
– Затемно еще, товарищ лейтенант!
Так, отлично, теперь ждем подтверждения…
Радиопереговоры
– Дрозд, ответь Сто сорок второму! Как слышите? Прием.
– На связи Дрозд. Слышу вас хорошо. Прием.
– Вышел в заданный квадрат. Прием.
– Принято, Сто сорок второй. Понял вас хорошо. Продолжайте выполнение задания. Прием.
– Противник ведет огонь, отмечены близкие разрывы. Прием.
– Принято. Прием.
Минуту спустя.
– Дрозд – Сто сорок второму!
– В канале Дрозд. Слушаю вас. Прием.
– Вариант «раз»! Как поняли? Вариант «раз»! Прием.
– Сто сорок второй понял вас – вариант «раз». Продолжайте полет по курсу. Произвести фотосъемку. Прием.
– Дрозд: прошу разрешения осуществить предписанный маневр! Прием.
– Сто сорок второй: выполнение маневра запрещаю! Как поняли? Повторите! Прием.
– Дрозд: Сто сорок второй понял, отставить маневр. Продолжаю полет по заданному курсу…
Не сделал самолет круг…
Не разглядел сигналов?
Как же так?!
Лейтенант прикусил губу и оглянулся на своих офицеров. Сапер меланхолично жевал травинку, а коренастый командир минометчиков что-то писал в блокноте.
– Такие дела, славяне… Не увидели летчики наш сигнал.
– Бывает… – пожал плечами минометчик. Здоровенный и неразговорчивый лейтенант Григорьев эмоций почти никаких не высказывал.
– Как я понимаю, командир, – подал голос сапер, – авиация нас не поддержит?
– Похоже, да…
– Ну, нам и так и эдак на брюхе ползать… так что не сильно ты меня и расстроил.
– Как сказать… летуны могли фрицам основательно навешать!
– Что ж тогда они раньше этого не сделали? – снова пожал плечами минометчик. – Не надо было бы и нам сюда прыгать…
Десантники…
Малашенко про себя тихонько их уважал. Парни появились совершенно незаметно, просочившись сквозь порядки немецких войск. Шли они и вовсе со стороны глубокого тыла. Да не просто шли – еще и три миномета притащили на горбу! И все к ним положенное. Как пояснил Григорьев, на этом их похождения не заканчивались, десант ждало еще какое-то свое задание. Настолько важное, что после боя им предписано было оставить минометы и налегке, форсированным маршем уходить куда-то в немецкий тыл. Минометы предполагалось выносить саперам, а в случае невозможности это сделать разрешалось их подорвать на месте.
Только сейчас лейтенант понял, насколько же сложной и многоступенчатой была вся операция. Увязать в один кулак саперов, разведчиков и десантников, да еще и скоординировать эти действия с атакой авиации… Задача, что ни говори, сложная. Немудрено, что где-то может и сбойнуть.
Ну, вот не рассмотрели летчики сигналов, и что теперь?
Для этого есть запасной вариант!
Как в воду глядел майор Федоткин, все предусмотрел!
Что ж, раз такое дело – будем атаковать своими силами.
– Значит, так, товарищи вы мои дорогие! Поступаем следующим образом…
Как будут действовать ребята на месте?
План в принципе я знаю и предположить это с достаточной долей вероятности смогу.
Вариантов два: с поддержкой авиации и без нее. Исходя из того, что немцы уже наготове, можно сделать вывод о том, что у авиации, когда наши стальные соколы выйдут на штурмовку, будут и иные, нашими планами не предусмотренные задачи. И дай бог, чтобы они оказались для них, хотя бы теоретически, решаемыми!
Во всяком разе, на ощутимую поддержку с воздуха я не забивался бы.
Минометы – это, пожалуй, та тема, куда мне лезть совершенно ни к чему, и поумнее меня там люди есть.
А к саперам я и сам ни за какие коврижки не полезу. Работа у них нервная, опасная, и незнающему человеку в их кухню лучше даже и не заглядывать. И пусть я не совсем березовый лох в подрывных делах, но устраивать с ними соревнования по уровню профессионализма воздержусь. Дольше проживу.
Мой взвод уже своего командира получил, и менять его в бою или непосредственно перед началом такового – вещь не самая разумная.
Допустим (ну, пусть и на секундочку), что я благополучно добрался бы до своих, предстал пред ясны очи комвзвода-один и…
И что?
Получил бы назад свой взвод?
Щас…
Смотри выше – фигу, а не взвод!
В наилучшем случае меня пошлют куда-нибудь в дозор или в помощь кому-нибудь из взводных.
Что я и сейчас прекрасно могу исполнить, даже и без «ОВЦУ» (особо важных ценных указаний) со стороны Малашенко. Не подумайте плохо, я его вполне себе уважаю. Только… нет в нем какой-то искорки и доли здорового авантюризма. Он мужик правильный и грамотный, но… Словом, я и без его указаний проживу. Есть, правда, существенная заноза в моих построениях – как предупредить наших, что немцы нас уже ждут?
И опять же – ждут ли нас именно там?
Здесь-то, ясно, ждут. Аж копытами топочут от нетерпения.
Еще, кстати, момент.
Полевой кухни у фрицев-засадников нет. И костра они не жгут – дым выдаст их расположение.
Какой из всего этого будет вывод?
Сухпай.
А зная порядки, что царят в немецкой армии на этот счет, можно твердо быть уверенным в том, что долее трех дней эта засада торчать здесь не собирается.
В противном случае какой-то вариант приготовления горячей пищи (либо ее доставки) дотошные фрицы уже организовали бы.
Сильно сомневаюсь и в том, что наше командование стало бы планировать проведение в это самое время еще какой-нибудь операции в здешних краях.
Вывод?
Немцы ждут именно нашу группу. И долго рассиживаться здесь не собираются, уверены они в том, что русские пойдут именно здесь – и скоро. Аккурат в соответствии с ранее разработанным планом. Каковой (и в этом я теперь ничуть не сомневаюсь) какая-то скотина им и слила…
Ладно, патруль (боевое охранение) я обошел. И по логике вещей, между мной и ребятами теперь никого быть не должно.
Но – это по моей логике. У немцев она может быть совсем иной.
В любом случае идти надо тихо и осторожно.
И гарантированно опоздать к началу операции – ибо самолет-разведчик прилетит уже сегодня. А значит, увидит сигнальные полотнища. Сделает круг, подтверждая получение информации, и завтра поутру наши поднимутся на штурм.
А если не прилетит? Мало ли там чего у них, соколов наших сталинских, приключиться может? Или полотнища не разглядит?
Тогда штурм будет без авиации.
И сразу же – отход.
Под пулеметы засадного взвода.
А сзади ударит охрана «сарайчиков». И хорошо, если она одна!
Ладно, рвану я сейчас бегом – как лось во время гона. Как-то (не знаю как, но допустим) проскочу мимо немецких постов. Добегу до комвзвода-один, вывалю ему все, что увидел… и что?
Он отменит атаку?
Ну да… ищите дураков в зеркале… Не отменит, и будет в принципе прав. Мало у меня убедительных данных!
Ну сидят в лесу немцы, дозоры в разные стороны выдвинули. И что? Это, если кто позабыл – их тыл. Где хотят – там и сидят, хоть в болото по уши влезут.
Нас они пасут!
Сами сказали?
Нет…
«Паникер ты, Красовский!» – покачает головою Малашенко.