Дорога в один конец - Конторович Александр Сергеевич. Страница 23
Новая кассета…
Пом-пом-пом!
Ахает рядом разрыв – пристрелялись танкисты. Это еще хорошо, что зенитчикам моя позиция недоступна – те и вовсе уже с землей перемешали бы, калибр там существенно серьезнее. Те же «ахт-ахт» дадут разок – уноси готовенького!
Снаряд высекает искры из башни танка, не пробил! Мать-мать-мать… такими темпами меня тут вскорости и закопают!
Новая кассета.
Есть!
Словил-таки плюху в бок!
Над танком поднимается дымный хвост.
Снова противно взвизгивает рядом, откуда-то сбоку по зенитке ведут огонь.
Пехота?
От забора спешным аллюром несутся разозленные фрицы, от них-то и прилетают мне свинцовые подарки.
Где штурвал горизонтальной наводки? Ну же!
Пом-пом-пом!
А вот и не нужно всех дураками считать! Пусть и не всей серией, но парочкой снарядов я этих торопыг таки накрыл. Залегли и более уже не спешат.
Глава 11
Закусив губу, Малашенко вскинул вверх ракетницу.
Пах!
И над полем косо прочертила дугу желтая ракета – сигнал отхода.
Не взять сейчас складов – с танками воевать нечем. Если бы не внезапно рехнувшиеся зенитчики, открывшие огонь по своим, то немногочисленных разведчиков уже раскатали бы по полю гусеницами.
Вторая ракета – на этот раз зеленая.
Сигнал минометчикам – открыть огонь по складу. Надежда, что и говорить, слабая, но, может быть, хоть так получится? Есть же вероятность того, что хоть одна мина да звезданет прямо в крышу артпогреба?
Десантники команду поняли – рванули где-то за заборами мины. Хорошо, что часть забора снесена взбесившейся зениткой, можно стрелять и не совсем уже вслепую. Наблюдатель у минометчиков есть, лейтенант сам видел, как он на сосну залезал. Так что сверху, глядишь, чего и высмотрит.
Теперь – все, команда на отход дана, минометы перенацелены, можно эту позицию и оставить. Тем паче что уже жахнул рядом снаряд, немцы заметили место, откуда были выпущены ракеты. Дураков, надо думать, там не шибко до фига, сообразили фашисты, что там, где ракеты, и командование нападавших запряталось. Так что надо и отсюда ноги уносить, да побыстрее!
Ракеты пошли!
Слава те… Врубился Малашенко, что тут ловить неча!
Пом-пом…
Клин, мать его! Накаркал, блин, не надо было немцу об этом говорить, мог ведь и другое что-нибудь придумать! Теперь-то поздно уже что-то изобретать…
Пинаю с досады станину пушки. Но делать нечего, пора уже и самому о себе подумать. Воевать с танками более нечем, осталось только СВТ подобрать да сматываться отсель. Рвануть бы эту хреновину… да чем? Взрывчатки нет, засунуть гранату в ствол – не тот калибр, не влезет она. Разве что в снарядоприемник запихать? Так и туда – тоже не просовывается. В смысле, что глубоко не влезает, так-то я ее примастырю рядышком…
Уже сбегая вниз, слышу за спиной взрыв. Не шибко сильный, снаряды я подорвать не смог. Ладно хоть пушку малость покорежило, тоже, между прочим, не сахар.
Вот и склад, валяется около порога мертвый фриц.
На бегу подхватываю винтовку и, не задерживаясь более, сигаю в кусты. Место сбора я знаю, авось да смогу туда пробраться незамеченным.
Имелся, разумеется, соблазн заземлить парочку особо рьяных фрицев. Но тут уже надо головою думать! Особо капитального урона немцам я не нанесу, а вот на хвост мне они сядут основательно. Нет уж, к лешему такие придумки. Это у нас в штабах умные головы сидят, вот пусть они там и мозгуют всякие невероятные способы массового уничтожения живой силы противника. А здесь, на земле, люди ножками ходят, своими собственными, между прочим. И за каждый вот такой необдуманный порыв – платят. Порою и собственной неумной головой.
– Товарищ лейтенант! – свесился со своего места наблюдатель. – Отходит разведка, танками их давят!
– Обломали нам всю музыку, сталбыть? – поинтересовался командир минометчиков. – Чуяло мое сердце…
– Нам сигнал – открыть огонь по складам!
– Угу! – кивнул Григорьев. – Чего-то подобного я и ожидал… Карапетьянц!
– Я, товарищ лейтенант!
– С боезапасом у нас что?
– По десятку выстрелов на ствол имеем.
– Слушай мою команду! – повысил голос лейтенант. – По складам – девять мин – беглый! После каждого второго выстрела смещать прицел по дальности на одно деление и влево – тоже на одно! Огонь!
Вразнобой захлопали минометы. Подозвав к себе сержанта, командир отдал ему вполголоса приказание и еще раз осмотрел и проверил свое снаряжение.
Последний раз хлопнул выстрел, и расчеты, подхватывая с земли свои вещмешки, бросились в сторону от огневых. А на их место подбежали двое десантников, не принимавших ранее участия в ведении огня. В руках первого виднелись наскоро обструганные деревяшки.
Забросив такую деревяшку в ствол, он заготовленной заранее веткой пропихивал ее поглубже. После чего перебегал к следующему миномету.
Второй же, вытащив из ящика оставшуюся неиспользованной мину, осторожно опускал ее в ствол. После этого, вытащив из своего вещмешка тротиловую шашку со вставленным заранее взрывателем, плоскогубцами сдавливал верхнюю часть металлической трубки. Тротиловая шашка отправлялась вслед за миной, и аналогичная операция повторялась у следующего миномета.
– Готово, товарищ лейтенант!
– Уходим!
Но брызнула земля, полетели щепки от стволов деревьев – из леса открыли огонь подошедшие егеря. Не получилось незаметного отхода…
Прижавшись к земле, десантники огрызнулись огнем – выстрелы со стороны противника сразу же поредели.
– Семенчук!
– Я!
– Бери двоих человек и задержи фрицев!
– Есть!
Оставив заслон, десантники, маскируясь за складками местности, оттягивались в сторону. Туда, откуда не прилетали еще пули.
Увы… выстрелы затрещали уже и оттуда – лес был обложен по всем правилам.
– Везде фрицы, товарищ лейтенант! – Чернявый старшина, прилегший за бугорком, торопливо забивал диск автомата. – Сзади тоже стреляют!
– Да, Вазген… – Григорьев внимательно оглядывался по сторонам, выцеливая противника. – Сдается мне, что с отходом у нас может и не прокатить… Но нас просто так не сожрешь!
Треснула короткая очередь – и рухнул на траву солдат, опрометчиво решивший перебежать к более привлекательному укрытию. Еще раз кашлянул автомат лейтенанта – и очередной немец уткнулся лицом в землю.
Сбоку поддержали огнем, немцы, оставив еще троих убитых, оттянулись поглубже в лес.
– Ссут, падлы! – прокомментировал их отход старшина, не прерывая, однако, своего занятия.
– Жить хотят, Вазген.
– Иди ты!
– Вот и я удивляюсь…
Гулко ударил из глубины леса МГ – пронеслись над землей светлячки трассирующих пуль.
– Это егеря, старшина. Черти дотошные и упрямые. Не ожидал я их здесь встретить… – покачал головой командир минометчиков.
– Это так плохо?
– Да уж… хуже придумать трудно. Цепкие они и вояки умелые… Лес тут, несподручно им, а то и минометы бы в ход давно пустили, любят они это дело. Пятидесятимиллиметровки у них, а в лесу с таким не шибко развернешься. Да и земля тут… болото бывшее. Мягкая она, мина вглубь уйдет, эффект уже не тот будет.
Старшина закончил набивать диск, воткнул его в приемник автомата и приготовился к открытию огня.
– Ты посмотри тут, я на фланг сползаю, гляну, как там и чего…
С этими словами лейтенант быстро перекатился вбок и скрылся в кустах. Его исчезновение осталось незамеченным немцами. С их стороны продолжали звучать выстрелы – окружающие прощупывали позиции десантников. Передовая группа егерей быстро проскочила открытый участок местности и оказалась около оставленных минометов. Те сиротливо поднимали к небу закопченные трубы.
Взмах руки – трое немцев подползли поближе к оставленному вооружению, чтобы осмотреть трофеи. На огневых было пусто, валялись ящики из-под мин, какие-то ремни и веревки… На первый взгляд оружие находилось в исправности, и командовавший передовой группой унтер-офицер уже мысленно поздравил себя с внеочередным поощрением от руководства. Взятие в бою тяжелого вооружения противника – если и не Железный крест, то медаль уж точно обеспечена.