Ты — моя тайна - Харпер Фиона. Страница 22

Сейчас я четко видела, почему мирилась с его постоянным подтруниванием. Почему он был частью меня. И мне понадобилось всего лишь двадцать лет, чтобы это понять.

Очень, очень глупо.

Глупо не видеть этого. Глупо позволить этому случиться. Не раскрывать глаз, думая, что так безопаснее, я стала только еще более уязвимой.

Джос и Луиза суетились вокруг Адама, спрашивая его, как он сумел дурачить всех целые выходные. Даже Николас пожал ему руку. Потом они захотели узнать его мотивы. Выяснилось, что мой предполагаемый брат — брат? Ха! — обнаружил, что его любимая сестричка — плод связи его дяди и его матери. Покойный лорд Сазербай в последние месяцы стал очень сентиментален, стал жалеть о том, что отказался от отцовства, и заговорил об изменениях в завещании. Гарри боялся за Констанцию, старался защитить молодую женщину, которая самозабвенно хотела провести жизнь, помогая другим, от скандала, который может помешать ей сделать это. Какое миссионерское сообщество отправит незаконнорожденную дочь известного ловеласа за моря в качестве примера христианской добродетели? Гарри действовал из-за любви, ярости и мести.

Я очнулась от своего изумления.

— Когда ты узнал, что это ты? — спросила я у Адама.

— Я знал с самого начала… почти. — Он беспечно пожал плечами, но его взгляд остался изучающим. — Это было в моем втором конверте, в том, который мы получили сразу после убийства.

Я ускользнула, пока все еще обсуждали разгадку, под предлогом того, что мне нужно упаковать вещи, которые больше были не нужны.

Иззи была достаточно щедра, чтобы предложить одежду, которую она приобрела, ее владельцам, и большинство гостей решили ее оставить. Я собрала вечерние наряды, которые никому не пригодились, и убедилась, что они все развешаны или упакованы правильно для поездки домой. Покончив с этим, мне еще надо было разобраться с запасными вещами. Лишние вещи возвращались со мной в «Сундучок Корины», где они снова окажутся на вешалках.

Я вешала замечательное красное вельветовое платье, когда услышала мягкий стук в дверь своей спальни.

Влюбленные люди же должны радоваться при мысли о своих возлюбленных, да? Тогда почему же адреналин запускал мой рефлекс «дерись или убегай»? Я посмотрела в окно. Если я не хотела лезть вниз по двухсотлетней водосточной трубе, у меня не было выбора.

Вместо того чтобы прокричать свое разрешение войти, я прошла по комнате и со скрипом приоткрыла дверь, почти целиком прячась за ней. Мои глаза расширились. Там стоял не Адам, а Николас.

— Я могу войти? — спросил он очень серьезно.

Я отступила и открыла дверь. Он прошел и, после секундного замешательства, закрыл ее за собой.

— Что-то не так? — спросила я.

Николас перестал быть угрюмым, и его лицо тут же озарилось самой красивой улыбкой, которую я когда-либо видела у мужчины. Такая улыбка, от которой, несомненно, подкашивались колени бесчисленных светских красавиц. И она была еще более разрушительна оттого, что была искренней. Но тем не менее мои колени были в полном порядке.

— Я хотел поблагодарить вас, — сказал он и, заметив мои приподнятые брови, добавил: — За все, что вы сделали в эти выходные.

Я нахмурилась:

— Я не так много сделала, кроме того, Иззи мне заплатила. Это моя работа.

— Нет, не только это, — искренне сказал он. — За то, что вы так замечательно относитесь к Иззи. — Онпомолчал, посмотрел на закрытую дверь и понизил голос: — Я знаю, что она производит впечатление непробиваемой…

Один уголок моего рта приподнялся. Было очевидно, что, несмотря на ее странности, он очень любил свою сестру.

— У Иззи много друзей, я думаю, здесь больше подойдет слово «паразиты», которые крутятся вокруг нее и трясут из нее деньги… — Он посмотрел на свои ботинки. — Стыдно признаться, но, когда я впервые встретил вас, я думал, вы тоже одна из тех людей, которые пользуются щедростью и общительностью сестры. Я ошибался.

Теперь пришла моя очередь посмотреть на ботинки. Я была виновна в этом, или, по крайней мере, с этого я начинала. Я снова подняла глаза и заметила, что он внимательно смотрит на меня.

— Вы доказали, что я не прав, и сделали гораздо больше.

У меня нет привычки останавливать кого-нибудь, когда он осыпает меня комплиментами, но о какой девушке он говорил? Стыдно признать, но я не была на нее похожа. Я сначала думала о себе, а потом уже о других.

— Нет, — пробормотала я, — по-моему, вы не понимаете.

Николас снова улыбнулся:

— Думаю, я прекрасно понимаю.

Я повернулась к кровати, где разложила красное платье, и подняла его. Мне нужно были сделать что-то, чтобы скрыть румянец на своих щеках.

— Очень красивое платье, — сказал он.

— Да.

Я принесла сумку для одежды и стала складывать в нее платье.

— Может, вы захотите надеть его однажды вечером… если согласитесь поужинать со мной?

У меня не было слов. Николас Чаттертон-Джонс приглашает меня на свидание? Правда?

Но вот только я не была уверена, что та девушка, которая так долго мечтала об этом приглашении, все еще существует в своем иллюзорном мире. Что же мне с ней делать теперь?

— Ну так что? — Николас кивнул в сторону вешалок. — Вы, я, красное платье и столик на двоих в следующую субботу?

Наступило неловкое молчание, и, должно быть, он прочел смущение на моем лице, мне действительно надо что-то с этим делать, потому что он улыбнулся:

— Я опоздал, да?

Я прикусила губу и взяла следующую деталь одежды, но ничего не сказала. Я еще не была готова принять свои чувства к Адаму, не говоря уж о том, чтобы признаваться кому-то в них. Хотя это не имело значения. Мое выразительное лицо сказал все за меня. Николас склонил голову, как сделал бы старомодный джентльмен, снимающий шляпу перед женщиной, и отправился к двери.

— Позвоните мне, если передумаете…

В воскресенье вечером Адам отвез меня домой и помог донести чемодан до входной двери. Уходя, он сказал:

— В четверг я уезжаю в Малайзию, для последних штрихов в проект отеля.

Я моргнула и улыбнулась:

— Как долго тебя не будет?

— Две недели.

Я кивнула. Не потому, что я соглашалась с чем-то, а потому, что я должна была сделать что-то.

— Как хорошо, — добавила я, после того как долго трясла головой.

— Поехали со мной. Может, немного времени наедине — это как раз то, что нам нужно?

Звучало разумно. Настолько разумно, что моя кожа зачесалась. Я схватилась за край двери.

— Это не совсем правильно, разве нет? Тебе больше не нужно времени.

Несколько секунд он молчал, а потом подтвердил мои самые большие страхи:

— Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Корина.

Будущее. Череда долгих нескончаемых дней. Бесконечность, в которой мы состаримся и устанем друг от друга. Я не хотела когда-нибудь уставать от Адама, и этого никогда не случится, пока мы будем оставаться друзьями.

Я приняла нейтральное выражение:

— Я всегда буду в твоем будущем, Адам. Не важно, что случится между нами.

Его челюсть чуть выдвинулась вперед, и он облизал губы. Я знала, что в моей интонации и телодвижениях он прочел «отвали». На самом деле я рассчитывала на это. Я не хотела произносить это вслух.

Самое ужасное, что, если бы я попросила, он бы сделал это. Он всегда ставил мои желания — мои нужды — выше собственных. К сожалению, я была напугана, и оказалось, я не такой уж хороший человек.

— Ты пытаешься сказать мне, что не видишь, как все между нами переменилось?

Я вскинула руки в воздух.

— Вчера мы были просто хорошими друзьями. Теперь все встало на голову. Я не хочу, чтобы меня подгоняли. Я хочу свободно принимать свои собственные решения.

— То есть ты хочешь все контролировать.

— Нет! Это неправда.

— Нет, правда.

Он зашел в квартиру, и я повернулась и пошла в гостиную. Если мы снова собирались спорить, то уж лучше делать это наедине. Мои соседи снизу и так считали меня очень странной.