Пришлый. Книга 1 (СИ) - Платонов Андрей Николаевич. Страница 7

Из этого всего складывались не самые радостные выводы: закон здесь на стороне тех, у кого больше ноготков.

Нет, а чему я удивляюсь? Как будто в мире, из которого я пришел по-другому. Выходит, что люди везде в большинстве своем жадные властолюбцы и от мира, в котором они живут, это не зависит. Стремление к справедливости есть лишь у тех, кто не может склонить весы в свою сторону. Ну, то есть, ни денег, ни связей нет. Я сильно сомневаюсь, что человек, имея возможность склонить весы правосудия в свою сторону, ради справедливости пожертвует этой возможностью и сядет в тюрьму, ну или там штраф заплатит. Вряд ли человек вообще сделает себе или своим родственникам что-либо в убыток исключительно из чувства справедливости. Человек по своей сути существо эгоистичное, готов плевать на все законы и на всю справедливость: кто-то плюет ради себя, кто-то ради семьи, но плюют все. Выходит все хотят жить не по справедливости, а по правде, а правда у каждого своя. А некоторые не только сами живут по своей правде, но и других пытаются принудить жить по ней. А хочешь жить по своей правде, надо идти и добиваться ее. Моя правда сегодня в том, чтоб отплатить некому знатному молодому человеку за боль и унижение, которое я испытал. И он за это заплатит, чего бы это мне не стоило.

Сказать, что день тянулся долго – это как сказать, например, что космос – большой. День был бесконечным, я думал, что он не кончится никогда. Но ничто не вечно, подошел к концу и этот день. Как только я ощутил прилив сил и почувствовал, как начали заживать многочисленные ранки на теле, собрался с духом и одним рывком вырвал сразу оба ножа. Вой раненного носорога огласил окрестности.

Пролежав еще около часа, чтобы все раны успели более менее затянуться, медленно поднялся и направился к своей гостинице. Надо было переодеться, хорошо бы еще и вымыться, но это уже только мечты – на это нет, ни времени, ни возможности. Светиться в таком виде нельзя.

Нельзя сказать, что я был полон сил и энергии. Ранения и регенерация сказались на моих физических возможностях – они были несколько ниже моих обычных. И жажда… жажду я ощущал, наверно, как наркоман чувствует ломку. Мои зубы стучали от желания впиться в чью-нибудь глотку, мои руки сжимались и разжимались в порыве схватить кого-нибудь за волосы, оголив беззащитную шею, мой мозг отказывался соображать, все его мысли были направлены лишь на утоление жажды.

Терпеть, только терпеть. Кто будет сегодня моей пищей, я уже знал, главное дотерпеть и не сорваться. Вот уже и гостиница рядом. Нужно спрятать окровавленные ножи под рубаху. Уже было достаточно поздно и в холе гостинице сидело всего несколько человек: все они удивленно посмотрели на меня, но, слава богам, никто ничего не спросил. Любой человек для меня сейчас виделся, прежде всего, как потенциальная пища. Поднявшись на второй этаж к себе в номер, быстро скинул пропитавшуюся кровью одежду, достал из тумбочки свой ночной наряд и, напялив его на себя и не забыв взять кинжалы, выпрыгнул в окно. Глупо было идти незнамо куда. Я же и понятия не имею, где эта чертова улица Радуги. Но меня гнала Жажда и жажда мести, как бы ни каламбурно это звучало.

Мне надо было найти улицу Радуги. Народу в городе почти не было. Иногда только встречался патруль стражи. Оно и понятно, что простому человеку делать ночью вне родной кровати? Все сейчас либо дома спят, либо по кабакам сидят. Заслышав стражников, приходилось срочно искать укрытие в тени домов или в чужих палисадниках. В центре города палисадники и внутренние дворики были почти у каждого дома, хотя и в хибарах они были не редкость.

Я всматривался в надписи на домах, пытаясь понять здешний язык и все-таки найти проклятую улицу Радуги. Нет, надо срочно учиться читать. Как только тут неграмотные крестьяне ориентируются? Неужто все улицы наизусть знают? Не может такого быть.

Рисуночки рядом с надписями я заметил сразу, но не придал этому значения, пока в бесцельном блуждании по улицам города до меня не дошло, что рисуночки на разных улицах разные. А что если эти каляки маляки связанны непосредственно с названиями улиц? Побродив по параллельным улицам, я начал всматриваться в рисунки: на одном была нарисована речка, на другом какая-то скамейка, на третьем облако. И… о боги! Какая удача, на рисунке была радуга.

Хорошо хоть я знал, как пишутся цифры – староста научил. В деревне приходилось таскать мешки с урожаем репы и записывать, сколько принес. Так что третий дом я нашел уже минут через пять. С этими блужданиями по городу прошло полночи, и надо было торопиться. Посмотрев на высокий забор и две крыши от домов, выглядывающие над ним, у меня родился незатейливый план: пойду и выпью всю кровь хозяина этого дома и прирежу всех, кто попытается мне помешать.

Глава 8.

Забор был глухой – рассмотреть через него что-либо было невозможно. Для разведки местности пришлось подпрыгнуть и, уцепившись руками за край, высунуть голову. Во дворе стояли два здания: одно двухэтажное, пестрое, с каким-то нелепыми украшениями на стенах и окнах, другое было чем-то похоже на бараки. Света нигде не было – наверно все спали. Так, а это что за звук? Звук журчащей воды раздался у забора, буквально в метре от меня. Изогнув голову, удалось разглядеть источник – это был один из знакомых мне охранников.

Видимо бедолага вышел по малой нужде. Такого шанса упускать нельзя. Рывок и, одним махом перепрыгнув забор, я оказался прямо за спиной писающего мальчика. Он что-то услышал и начал поворачивать голову, при этом мужик даже не соизволил прерваться. В таких ситуациях оглядываться надо моментально. Помогу, пожалуй, мужичку усвоить этот урок: левая рука на затылок, правая под подбородок, резкий поворот головы неудачника – хруст шейных позвонков в ночной тишине раздался как удар хлыста. Интересно, успел ли он разглядеть своего убийцу? Подхватив обмякшее тело, я аккуратненько положил его под кустик, у которого оно недавно стояло.

Теперь определимся с количеством людей в домах. Я обратился к своему дару: в бараках было слышно пульс восьми человек, в доме пяти – двое на первом, трое на втором. В бараки идти нет смысла – нужно подумать, как можно тихо проникнуть в дом. Напомнив себе, что самое верное решение – самое простое, сначала я подергал за ручку, а когда дверь не открылась, постучал.

– Ну что Ушлый, сделал свое мокрое дело? – раздалось за дверью.

Дверь распахнулась. В проходе стоял мой подраненный приятель и, щурясь со свету, всматривался в дверной проем. Быстрый взмах ножом, и он мне уже улыбался вспоротым горлом.

Солдат схватил себя за шею, пытаясь зажать рану, но с такими ранами не живу. Максиму он сможет продлить себе существование на полминуты. Мужик пытался что-то крикнуть, но изо рта раздавался только хрип, и толчками выплескивалась кровь.

– Что у вас тут происходит? – дверь одной из комнат распахнулась и оттуда выглянул мой третий друг.

Пока выглядывающий во всем не разобрался, прыгнул вперед и ударил ему в грудь ножом: раздался скрежет металла – нож, соскользнув с нагрудника (нагрудник был не цельнометаллическим, скорее он напоминал мелкопластинчатую бригантину) и ушел за спину мужика. За ножом на мужика полетел и я. Инерция – она и в параллельном мире инерция. Не теряя времени, удар вторым ножом в лицо – этот гад успел отдернуть голову, и нож ему только щеку разрезал. Встретились мы в дверном проеме грудь в грудь, глаза в глаза. От этой встречи охранник влетел в комнату и начал вынимать меч, одновременно пытаясь крикнуть. Его крик был сбит ударом ноги в солнечное сплетение – не очень-то покричишь, если из тебя весь воздух выбьют. Широко раскрыв рот на вдохе, он попытался срубить мою голову мечом. Выпустив из левой руки нож, я схватил его за кисть, удерживающую меч, тем самым блокируя удар. Следующим моим движением был удар под дых кулаком правой руки, с зажатым в нем кинжалом, еще удар, и третий. Затем завершающий апперкот, и охранник отлетает с ножом в подбородке, так и не произнеся ничего кроме хрипов.