Арбан Саеш. Трилогия - Малицкий Сергей Вацлавович. Страница 44

— Трава, — прошептал Лукус. — Самая обычная трава. Луговой мак. Полевка. Серебрянка. Белоголовник. Обыкновенная трава. Мертвых Земель больше нет, Хейграст. Весна пришла в Дару. Я думал, что эти земли прокалены насквозь. Что в них нет жизни. Неужели правда то, что говорил Леганд? Что время в Мертвых Землях останавливалось?

— Подожди! — не согласился Хейграст. — Мы с тобой уже были в Мертвых Землях. Воспоминания у меня остались не из приятных, но время текло как обычно!

— Для нас с тобой, — покачал головой Лукус. — Эл начал творение с времени. И наделил им каждое существо. У каждого свое время. И мы с тобой жили по своему времени. А для корней и семян время в Даре остановилось. Ведь никто до сих пор точно не знает, что произошло в Ари-Гарде. Откуда пришла Черная Смерть? Что сделало одну из самых прекрасных стран Эл-Айрана Мертвыми Землями? Мы знаем только одно, расползание язвы остановил Арбан-строитель. И заплатил за это сполна. Но теперь все повернулось вспять. Неужели это сделал Саш? Но если так, в чем его миссия? В этом? Может быть именно он, а не Арбан должен был вернуться в Эл-Лиа?

— Кто бы это ни сделал, дорога, в самом деле, становится приятней. Но не думаю, что эта трава ускорит наш путь, — заметил Хейграст. — А насчет миссии — оставим рассуждения до Мерсилванда. Мы все еще ничего не знаем ни об источнике, ни о светильнике.

— О каком источнике вы говорите? — спросил Дан.

— Узнаешь, — усмехнулся Хейграст. — Как сказал этот загадочный Чаргос, всему свое время. Будьте осторожны и не забывайте — тварей, которые тут обитают, трава не остановит.

Но трава, кажется, подняла настроение даже лошадкам. Они перестали довольствоваться метелками, и на привалах, а зачастую и на ходу, норовили ухватить одну-другую былинку. Дану приходилось понукать их, а то и покрикивать, особенно на запряженных в носилки. Каждая из лошадок успела проявить характер. Шет и Эсон оказались с ленцой, хотя, возможно, их удручало состояние Саша. Аен проявил себя степенным и сильным конем, и Хейграст с гордостью говорил, что постарается вернуть его в Эйд-Мер, чтобы дети учились верховой езде на серьезной лошади. Митер, лошадь Лукуса, не уступала Аену, но выглядела непоседой. Белу под предлогом осматривания окрестностей то и дело отъезжал в сторону от отряда, и его лошадь с удовольствием пользовалась этим для игривого взбрыкивания, не забывая поглощать интересующие белу травы. Но сам Дан души не чаял в Бату. Его лошадь оказалась самой молодой и привязалась к нему уже на второй день. Дан украдкой обучал ее некоторым командам, и уже был уверен, что когда надо будет подтягивать упряжь перед следующим переходом, не он подойдет к лошади, а она послушно побежит на тихий посвист.

Саш по-прежнему не приходил в сознание. Лукус пытался вливать в него капли, натирал виски мазями, но ничего не помогало. Саш лежал неподвижно и почти не дышал. Сердце его билось медленно и еле слышно.

— Оставьте, — прошептал призрак, когда под утро шестого дня Лукус вновь попытался привести в чувство Саша. — Ваш друг далеко сейчас. Здесь только его тень, но он должен вернуться. Он жив, и душа его не повреждена. Иначе и тени бы его здесь не было. Просто давайте ему пить и ждите.

— Почему мы не встретили ни одного поселения ари? — спросил Хейграст. — Остатки дорог, оросительных сооружений, домов. Мы должны миновать до реки не менее пяти крупных поселков.

— О каких поселках ты говоришь, нари? — прошелестел призрак. — Если тебя интересуют развалины домов ари, мы обходим их восточнее. Руины служат прибежищем неуспокоенным и диким тварям. Но сегодня вы увидите остатки целого города. У русла реки Маны я появлюсь днем. Останавливайтесь, как увидите развалины. Их мы не минуем, потому что в городе переправа на другой берег. Мост. Неприятное место. Без меня не заходите в город. Ваш путь в сторону высокого холма с плоской верхушкой, затем идите на одинокое дерево.

С этими словами призрак растворился. Хейграст как всегда, вздохнул с облегчением. Он достал карту и показал Лукусу узкую извилистую полосу. Река Мана вытекала из озера Антара и впадала в Инг напротив земель кьердов.

— Ургаин, — прочитал Лукус название городка. — Единственное место, где есть мост. Примерно на полпути от устья Маны до Ари-гарда. Если другого пути на север нет, то опаснее места не придумаешь. Я слышал, что берега Маны обрывисты, но достаточная ли это причина, чтобы переправляться здесь?

— Утонский мост тоже единственный путь через каньон, — ответил Хейграст, — и мы идем именно туда.

— Не скажи, — возразил Лукус. — Ближе к Сварии каньон становится более пологим, расширяется. Я думаю, что при желании там можно найти дорогу не только пешему, но и конному. Что касается ловкого одиночки, он способен преодолеть обрывы каньона почти в любом месте.

— Конечно, — кивнул Хейграст. — Если только он самоубийца, чтобы соваться в Мертвые Земли или к кьердам.

— Рано или поздно все потянутся на эту равнину, — покачал головой Лукус. — А уж кьерды обязательно. Их равнина слишком плотно зажата между Салмией, Сварией и Дарой. Что-то я сильно сомневаюсь насчет второго торгового пути для Эйд-Мера.

— Все войны рано или поздно заканчиваются миром, — заметил Хейграст, складывая карту.

— Да, но иногда в войнах гибнут целые народы, — вздохнул белу. — И в таком случае это мир на кладбище. А Валгас, скорее всего, добавил бы, что рано или поздно любой мир заканчивается войной. Дан! Хватит дремать!

Дан вздрогнул, ухватившись за холку Бату, и открыл глаза. Ему приходилось несладко. По утрам отряд делал еще не менее полудюжины ли, затем располагался на привал. Дежурили по очереди Лукус и Хейграст. Дан сначала протестовал, но вскоре перестал. Вечерами, после недолгого сна и перед появлением призрака, Хейграст заставлял его брать в руки деревянную палку и учил обращаться с мечом. Вначале показывал движения, затем требовал утомительного повторения, а после начинался бой. Поочередно Лукус и Хейграст нападали на Дана. Мальчишка пытался сражаться, соперники фехтовали не в полную силу, но нещадно били по пальцам, рукам, плечам, животу. Они вынуждали его защищаться. Дану казалось, что у него ничего не получается. И с мрачной обреченностью он вновь и вновь пытался отбиваться от нападающих друзей. А потом всю ночь и утро сидел в седле, преодолевая боль от ушибов и с трудом шевеля ноющими плечами. Только бледное лицо Саша мелькало впереди, когда Дан в очередной раз разлеплял веки.

— Оставь его, Лукус, — сказал Хейграст негромко, но так, чтобы мальчишка услышал. — Ему придется за считанные дни научиться защищать свою жизнь. Я сам не уверен, что это возможно, но он старается. Многие взрослые мужчины сломались бы от такой нагрузки уже на второй или третий день. Вперед. На горизонте холм с плоской вершиной, до него около четырех ли, поднимемся и оглядимся.

До холма спутники добрались быстро. Лошадки воодушевленно бежали по дну зеленой ложбины. Лукус изредка поднимался на склон и осматривал равнину. Они уже привыкли, что призрак, соглашаясь на их самостоятельное путешествие по утрам, был уверен в безопасности. Почти все неприятности могли случиться только ночью. По указанию Ника иногда им приходилось проводить в каком-нибудь овраге большую часть ночи, ждать, пока не перемениться ветер, и они смогут преодолеть опасный участок, не привлекая запахом ночных тварей. В лучах Алателя призрак не мог сопровождать их.

— Неужели днем Дара безопасна? — удивлялся Хейграст.

— Нет, нари, — шелестел в ответ призрак. — Да, днем твари и неуспокоенные избегают открытых мест, но однажды они могут привыкнуть к свету. Вся беда в том, что они прячутся в руинах, а именно туда и стремятся за своей добычей искатели сокровищ.

— Сюда! — крикнул спутникам Лукус.

Холм пересекала старая дорога. На его вершине из груды каменных обломков выступали остатки фундамента разрушенного здания.

— Да,-кивнул Хейграст, вновь заглянув в карту. — Когда-то здесь был пост стражников Дары. Не следует ли нам уйти с открытого места?