Арбан Саеш. Трилогия - Малицкий Сергей Вацлавович. Страница 81

Дан кивнул и побежал к костру. Лукус уже закончил приготовление ктара, и теперь все члены отряда, за исключением Хейграста и Дженги, усевшегося на свой ящик, потягивали из походных чаш горячий напиток. Дан шепнул Сашу, что Хейграст ждет его у лошадей, и подсел к Лукусу. Саш наполнил две чаши ктаром и понес их в сторону привязи.

— О чем там спорили Хейграст и Дженга? — сам спросил негромко Лукус.

— Дженгу очень заинтересовал меч Саша, — ответил Дан. — Хейграст хотел, чтобы ты знал об этом.

— Да я уж и так заметил, — покачал головой Лукус.

— Чудно, — крякнул Швар, отрываясь от чаши. — На вкус ктар, а аромата никакого. Когда салмская гвардия останавливается на привал и кашеварит, запах стоит такой, что у противника слюнки текут.

— Давно ли салмская гвардия встречалась с противником? — спросил Ангес. — Мне кажется, что последние неприятности на границе с авглами были более дюжины лет назад?

— Неприятностей у Салмии всегда хватало, — не согласился Швар. — То кьерды, то авглы, то нечисть всякая. Только попомните мое слово, это уже не неприятности. Дело идет к войне. К большой войне.

— И с кем же ты воевать собрался? — не унимался Ангес. — Неприятностей из-за этих бандитов, что объявились на Мертвых Землях, будет еще предостаточно, но серьезная вражеская армия ниоткуда не возьмется. С Империей у Салмии мир. Об Аддрадде уже с полварма лет ничего не слышно.

— Не знаю, — покачал головой Швар. — Только я за свою жизнь такого не помню, чтобы воин не мог один по Старой Дороге проехать от Утонья до Заводья. Самое страшное, что могло угрожать, это стая белых волков. Да и то только зимой в лютый мороз. А теперь женщины дерри как дикие оленихи, прежде чем к грядке наклониться, стоят, слушают, только что не нюхают ветер.

— А по мне все равно, — удовлетворенно прогудел Титур, откинувшись на ткань. — Война — значит, буду воевать, мир, буду отдыхать. Сильные воины всегда нужны.

— Не все сила решает, — откликнулся с повозки Дженга. — Голова тоже пока еще никому не мешала.

— Согласен, — кивнул Титур. — Только умных, которых об колено ломали, я много видел. А сила — она никогда лишней не будет.

— У меня два охранника, — ответил Дженга. — Оба слабее тебя. Друор чуть старше, опытнее, крепче. Бока тоже хорош, но когда они между собой схватываются, из трех схваток в двух вверх берет Друор. Готов поставить три золотых, что Бока тебя поборет в честной схватке.

— Схватку на унижение хочешь? — спросил, приподнимаясь, Титур.

— Зачем же, обычная борьба, — ответил Дженга. — Без ударов. Только захваты. Кто первым коснется земли чем-то, кроме сапог, тот и проиграл.

— Детское баловство, — пробурчал Титур. — Но три золотых хорошая цена. А охранники твои не против побороться? Или это тоже входит в их обязанности?

— Проиграешь-отдашь свою лошадь, когда придем в Заводье, — ответил Дженга. — Бока, тебе нужна хорошая сварская лошадка?

Все посмотрели в сторону охранников. За все время пути от них никто не услышал ни одного слова. Вот и теперь Бока молча поднялся и стал стягивать с себя куртку.

— Моя лошадь, конечно, не стоит и одного золотого, — пробурчал Титур. — Но ты сам предложил. Только предупреждаю сразу, подножки на меня не действуют. Я от них не падаю. А если и падаю, то при этом ломаю подставленную ногу.

Он неожиданно легко вскочил на ноги. Дан хотел подробнее рассказать Лукусу о разговоре Дженги и Хейграста, но белу, как и все, внимательно наблюдал за происходящим.

— Дженга, — заметил Швар. — Должен тебя предупредить, что не только в Утонье, но и в Заводье нет никого сильнее Титура. Ты сильно рискуешь.

— Нет, — покачал головой банги. — Я никогда не рискую без нужды. И ты скоро убедишься в этом.

Тем временем Бока уже стоял недалеко от костра и ждал Титура. Он остался в черных имперских сапогах и штанах из грубой ткани, подпоясанных сыромятным ремнем. Дан пригляделся к его рукам и понял, что Бока опытный и серьезный боец. Еще малышом Дан любил потолкаться на городской площади Лингера, когда там отмечали плежские праздники, и мужчины, шутки ради или на спор, пытались сбить друг друга с ног. Чаще всего побеждали именно такие, как Бока. Среднего роста, крепко сбитые, не отличающиеся чрезмерно развитыми мускулами, но словно сплетенные из огромного количества крепких сухожилий. Вот и теперь мальчишка с удовольствием рассматривал тренированное тело молчаливого охранника. Наконец и Титур распутал завязки рубахи и стянул ее через голову. Швар хмыкнул, а Лукус, Ангес, и даже Дженга с Друором невольно выдохнули. Под кожей вечно жующего Титура не оказалось ни капли жира. Только мышцы бугрились на руках, плечах, шее, животе и спине. Титур побрел к Боке и встал напротив, прогудев при этом:

— Если что, можно и передоговориться. Я и на два золотых согласен. А если биться сразу откажешься, то меня и один устроит.

— Нет, — неожиданно резко ответил Бока. — А то еще решишь отдать мне не всю лошадь, а только ее третью часть.

— Ну, как знаешь, — добродушно прогудел Титур и, расставив руки, медленно пошел на Боку.

— Прямо арх, настоящий арх, — восхищенно прошептал Лукус. — Проиграет, конечно, но силен! Ничего не скажешь!

— Как же проиграет? — удивился Дан. — Да он же больше этого Боки в два раза!

— А ты смотри, — посоветовал Лукус.

Тем временем Титур подошел вплотную к охраннику, который все так же неподвижно стоял на чуть согнутых ногах, и попытался схватить его за плечи. Непостижимым образом в самый последний момент, когда огромные руки Титура уже были готовы сплющить противника, Бока присел, ухватил Титура за большой палец правой руки и, выворачиваясь вокруг себя, оказался у него за спиной. В следующее мгновение, жалобно хрюкнув от боли в вывернутой и поднятой вверх руке, Титур воткнулся головой в траву.

— Лошадь твоя, — довольно сообщил Боке Дженга.

Бока пошел одеваться, а Титур, присев на траву, принялся тереть вывернутую руку и растерянно водить головой из стороны в сторону.

— Неплохо, — наклонил голову Швар. — Только в настоящем-то бою редко доходит до схватки на руках. Есть умения и важнее, чем ловкие захваты.

— А ты думаешь, я сварским хлебом торгую? — возмутился Дженга. — Будь уверен, на мечах Бока может показать больше, чем в борьбе. Только ведь это умение лучше демонстрировать на врагах? Не так ли?

— Так, — сказал, подходя, Хейграст. — Но иногда тишина может оказаться важнее умения драться. Лукус, проверь руку Титура. Еще не хватало лишиться хорошего бойца. Всем приготовиться к бою. Со стороны Утонья движется враг. Дан, залей угли водой. И ни звука. Кто хорошо разбирается в лошадях?

Друор молча шагнул вперед.

— Можешь сделать так, чтобы лошадки не выдали себя ржаньем? — спросил нари.

Друор кивнул и пошел к лошадям.

— Как далеко враг? — недоверчиво спросил Швар. — И почему со стороны Утонья? Там же застава!

— Я знаю об этом не больше, чем ты, — отрезал Хейграст. — Враг примерно в дюжине ли, и темнота ему не помеха.

— В дюжине ли? — удивился Швар. — Откуда ты знаешь? Гонца принял? Только не говори мне тут всякую колдовскую чушь. Я пятую дюжину разменял, и в сказки верить перестал уже давно.

— А дерево Смараг посередине постоялого двора в Утонье тебе не показалось сказкой? — спросил Хейграст. — Говорить будем после. Они двигаются быстро. А нам нужно успеть приготовиться.

— Приготовиться? — не понял Швар. — Да объясните наконец!

— С рукой все в порядке, — сказал Лукус. — С головой вот хуже. Нет, не повреждена, но Титур никак не может поверить, что его победили. На беднягу с расстройства напал зверский аппетит. Думаю, что он способен уничтожить сейчас собственный недельный запас.

— Пусть, — кивнул Хейграст. — Главное, чтобы не чавкал, когда враг приблизится. Сюда движется конный отряд. Примерно две дюжины воинов. Саш их почувствовал. Нужно, чтобы они проехали мимо. Лукус, еще раз проверь место схода с дороги!

— Я сделаю, — кивнул белу и побежал к тракту.