Двойная жизнь Чарли Сент-Клауда - Шервуд Бен. Страница 26

— Да ну тебя, неужели и пошутить нельзя? Ну, например, в бельишке ее покопаться.

— Нет, Сэм. Никаких рейдов по бельевым шкафам. — Он посмотрел на часы. — О-о, я уже опаздываю. Мне в самом деле пора идти. — Он встал с бревна. — Запомни: никаких шуточек. Не вздумай пугать Тесс и сделай одолжение: не светись сегодня вечером около моего дома.

— Расслабься, нашел из-за чего на меня наезжать, — ответил Сэм, подтягивая к себе тарзанку и вставая на нижний узел. — Обещаю, духу моего там не будет.

— Вот именно: чтобы духу твоего не было и вообще, чтобы тобой не воняло. Я-то знаю, у тебя хронический метеоризм, такой, что и могила не исправит.

— Хорошее слово — метеоризм, — сказал Сэм с улыбкой. — Метеоризм — это способность испускать газы с такой силой и шумом, что звезды с неба падают, превращаясь в метеоры. — Выдав это умозаключение, он громко рассмеялся. — Ладно, лучше подтолкни меня, большой брат.

Чарли снова выполнил его просьбу, и тот взмыл в воздух над прудом. Несколько раз он пролетел по дуге, раскачиваясь на тарзанке как на качелях, а затем, набрав скорость, взлетел высоко в небо.

— Счастливо, увидимся.

Чарли моргнул, и Сэм мгновенно исчез. Опустевшую Рощу Теней накрыли густые сумерки. Тишину, стоявшую в лесу, нарушал только шелест ветра в кронах деревьев.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Пинта светлого «Чабби-Хабби» производства компании «Бен энд Джерри» была опустошена Тинком уже наполовину. В той же пропорции был усечен здоровенный трехъярусный сэндвич с сервелатом, швейцарским сыром и салатными листьями. По соседству с этим более чем щедрым сухим пайком на скамейке в Крокер-парке возвышалась здоровенная бутылка диетического напитка «Доктор Пеппер». Газировка категории «лайт» была единственным реверансом Тинка в адрес хотя бы более или менее здорового питания. По соседству на траве лежал Бобо, оставленный Тесс на выходные на попечение Тинка. Псу тоже было чем заняться: он увлеченно поглощал содержимое большого пакета соленых сухариков.

Тинк решил вечерком прогуляться до парка — подышать свежим воздухом и посмотреть с высокого берега на залив, на то, как день над морем и городом постепенно сменяется ночью. Часом раньше он заглянул на Лукаут-Корт проверить, все ли в порядке в доме Тесс. Парадная дверь, как всегда, была не заперта, и он не стесняясь зашел внутрь. Здесь все было как обычно: в жилище Тесс вечно царил полный беспорядок. Заляпанные грязью кроссовки валялись посреди гостиной; на дверной ручке в кухне проветривался лифчик-топ, снятый после очередной утренней пробежки; груда кастрюль и тарелок, сваленных в раковину, просто взывала о мыле и губке. Бобо, разумеется, тотчас же бросился Тинку в ноги, жалобным повизгиванием умоляя его о прогулке.

Как это уже не раз бывало, Тинк повел ретривера в парк. На данный момент такое времяпрепровождение представляло собой романтическую кульминацию его личной жизни. Чем еще он мог заняться? Сходить на школьный стадион поглядеть, как парни играют в бейсбол. Смотаться в Данверс и посмотреть кино в торговом центре «Либерти три». Засесть на весь вечер в баре «У Мэдди». И конечно, в его распоряжении, как всегда, был старый добрый Бобо.

Наступал очередной субботний вечер, и Тинку в очередной раз было нечего делать. Иногда по выходным ему удавалось скрасить вечерок, заглянув к Тесс и объявив ей, что он умирает с голоду. Главное было застать ее дома: хозяйкой она была бестолковой, но гостеприимной. Полвечера они убивали на то, чтобы приготовить ужин, а затем заваливались на потрепанный диван и смотрели какой-нибудь взятый в прокате фильм со Стивом Маккуином. Если честно, то Тесс обычно неплохо удавалось спалить любое блюдо, которое она начинала готовить, но Тинку и в голову не приходило высказывать претензии по поводу ее кулинарных способностей. Он просто любил быть рядом с ней.

С одной стороны, Тесс была для него вроде младшей сестры. Она принадлежала к тому типу девушек, которым просто необходим старший брат, чтобы держать их в узде и не давать окончательно выбиться за рамки дозволенного. Тесс была умнее большинства окружающих и сильна, как настоящий моряк. Такой сильной и решительной женщины Тинк никогда не встречал. И в то же время ей, несомненно, нужен был якорь в жизни. Особенно это стало заметно после того, как умер ее отец. Тинк по мере возможности старался заполнить собой возникшую в жизни Тесс пустоту.

Если говорить совсем по-честному, она всегда нравилась Тинку, и с момента их первой встречи на ярмарке в Топсфилде он внутренне боролся с желанием «подъехать» к ней с недвусмысленным предложением. Познакомились же они так. Тинк, в то время своего рода местная знаменитость — ведь он зачитывал прогноз погоды по телевидению, — согласился выступить в качестве приманки в сборе средств для благотворительного фонда Джимми — в пользу Бостонской онкологической клиники. И вот любой посетитель ярмарки, заплативший за благотворительный билет, получал право трижды со всей силы запустить мячом в мишень, при каждом попадании в которую корзина, где сидела звезда экрана, опускалась все ниже в бочку с грязной водой. Больше всего Тинку запомнилась молодая красивая женщина с длинными темными волосами, которая умудрилась послать точно в цель каждый из трех крученых мячей. В результате прицельного обстрела корзина все-таки рухнула в бак — как в общем-то и было задумано организаторами благотворительного мероприятия. Высохнув и приведя себя в порядок, Тинк твердо решил разыскать эту красавицу с убийственно сильным броском и познакомиться с ней.

Это было четыре года назад, еще до того, как Тинка отлучили от эфира и уволили с телевидения за точное, но не слишком корректное замечание о внешности скелетоподобной коллеги-ведущей. Тесс даже написала на телеканал письмо в его защиту, но делу это не помогло. Познакомившись, они быстро подружились, и, когда Тинка уволили с телевидения, Тесс сразу же предложила ему поработать у нее в парусной мастерской. Все эти годы Тинк день за днем старательно скрывал свои чувства, втайне надеясь, что рано или поздно Тесс обратит на него внимание не только как на друга, но и как на мужчину. Было дело, он даже попытался сбросить пару фунтов, чтобы стать более привлекательным в ее глазах. Для этого ему пришлось отказаться от любимого «Чабби-Хабби». Ведь, возможно, именно его пивной животик мешал Тесс посмотреть на него другим взглядом. Впрочем, во всем, что касалось мужчин, она вообще была полной загадкой. Порой казалось, что заарканить ее просто невозможно. Она была человеком свободного духа, что добавляло ей привлекательности, но заставляло Тинка страдать еще сильнее.

Бобо уже разобрался с сухариками и теперь умоляюще поглядывал на сэндвич Тинка. Тот отнесся с пониманием, вытащил из бутерброда кусок колбасы и бросил его псу.

— Что же у этой девчонки на уме? — спросил он, обращаясь к Бобо. — Она что, идет на свидание сегодня? — (Бобо вздохнул.) — А потом еще уедет надолго.

Тинк с ужасом осознал, что вот так, в обществе Бобо, ему придется провести ближайшие несколько месяцев, пока Тесс будет плыть вокруг света. Он со вздохом встал со скамейки, вытер горчицу с бороды и заправил выбившуюся из брюк фланелевую рубашку.

— Пора идти, старик, — сказал он, пристегивая поводок к ошейнику Бобо.

Он выбросил мусор в урну и вместе с собакой направился к центру города по Дарлинг-стрит. С холма было видно, что по Вашингтон-стрит, как обычно по субботним вечерам, движется плотный поток машин. Тинк решил пойти другим маршрутом — по склону. Он свернул к Эббот-Холлу, срезал угол через площадь и поздоровался с симпатичной женщиной, сидевшей перед классической «солонкой с крышкой» — типичным для Новой Англии бледно-голубым коттеджем с неравномерной двускатной крышей. Короткий крутой скат прикрывал фасадную двухэтажную часть дома, а одноэтажная, выходившая во двор сторона была длинной и более пологой.

Ла-Ди-Да Чаннинг была очень занята. Сидя на своем крыльце, она одновременно приводила в порядок ногти и изучала разворот журнала «Инстайл». Вокруг ее головы был повязан модный зеленый шарф, и даже в сумерках она носила солнечные очки в стиле Джеки Онассис. Ла всегда мечтала стать актрисой и, получив неплохую по местным меркам должность в администрации порта, не переставала надеяться однажды перебраться в Голливуд и покорить эту фабрику грез.