Время колесниц - Чистов Дмитрий. Страница 31

— Ты дерёшься не по правилам! — пропыхтел Эдан, поднимаясь с земли и потирая ушибленный бок.

— Весь вопрос в том, каких правил придерживаться, — философски заметил Ханаль. — Сам посуди: даже у пяти воинских родов кодекс чести весьма сильно отличается, хотя все они ведут своё происхождение от родных братьев. Та ещё семейка! Для ургитов, скажем, недопустимо напасть без предупреждения. Всяческие финты и уловки они считают ниже достоинства настоящего воина. Таким образом, любой ургит старается быстро вызвать противника на бой и сразу же его убить, пока бедняга не сообразил, в чём, собственно говоря, дело. Для них идеал — победа первым же ударом. С другой стороны, почтенный Хольдер всегда говорил: «Лучше сначала отступить на шаг, чтобы затем продвинуться на три». Его потомки высоко ценят воинскую хитрость, не исключающую стремительного натиска; хольдеринг терпеливо выжидает, а затем стремительно атакует в открывшуюся в обороне противника брешь. Следовательно, согласно кодексу поведения воина-ургита я вёл себя недостойно; однако не совершил ничего порочащего свою честь с точки зрения хольдеринга. То, что для хольдеринга честь, — для ургита позор. И куда ты ни обратишь своё внимание, всюду увидишь то же самое. Разные народы, роды и племена, даже разные касты в составе одного народа придерживаются совершенно различных норм поведения, завещанных им предками.

— Послушай, Ханаль, но как же быть в таком случае мне? Я был рождён в маленькой деревушке, жители которой с трудом дотягивали до нового урожая. Каждый год по весне многие из моих соплеменников умирали от голода. Когда мне исполнилось пять лет, наш посёлок сожгли кочевники, но мне удалось убежать. Я стал рабом у подобравших меня людей в таком же селении у подножия гор. Оттуда меня выкупил Эльг, регулярно совершавший прогулки по окрестным землям в поисках будущих учеников. Теперь я жрец Бринна; скажи же, что для меня должно быть правильным, а что — позорным? Где предки, завещавшие мне достойный образ жизни? Ханаль рассмеялся ему в ответ:

— Безусловно, люди, подобные тебе, весьма опасны для окружающих, ибо непредсказуемы. Человек без роду и без племени сам волен выбирать свой путь: воля предков не довлеет над ним. Теперь ты первосвященник бога Бринна, ты сам станешь образцом для подражания многочисленных будущих поколений жрецов. Но не стоит задумываться над этим — всегда поступай так, как велит сердце. Вот способность, которой обладают только люди и чего лишены боги, какими бы могущественными они ни были. Кстати, я всё хотел спросить: как тебе понравилась потеха, которую я для тебя устроил в Лорхе?

— Ты? Устроил? Какую потеху? — Эдан в недоумении воззрился на весёлого бога, ожидая дальнейших комментариев.

— Полагаю, ты не настолько наивен, чтобы вообразить, будто кто-то из троих Старших Богов снизошёл к оракулу в своём святилище и внушил ему идею необходимости именно вашего участия в битве с Блатахом? Можешь мне поверить: Ллуда, Ллира, а уж Ллеу-то и подавно, мало интересуют перипетии политической жизни какого-то заштатного городишка!

— Так это ты?..

— Разумеется! Всегда рад услужить друзьям! Тем более посещение оракула не отняло у меня много времени. Несчастный — слабоумный от рождения, вдобавок наглотавшийся дурманящего дыма каких-то тлеющих на жаровне растений и двух слов не мог связать в тот день, когда я зашёл навестить его. Пришлось оставить ему табличку с разборчиво записанным текстом пророчества, чтобы этот кретин ничего не напутал!

— Но зачем?!

Теперь пришёл черёд удивляться Ханалю:

— Я думал, вам покажется скучным добираться до Ара без приключений! Уж я-то знаю, как деморализующе воздействует на путешественника монотонность неблизкой дороги!

У парапета той же площадки, венчающей ступенчатое святилище, сложенное из огромных лиственничных брёвен, сидели Бринн и Эйте. Молодые боги держали друг друга за руки и любовались панорамой Священного города Брега, раскинувшейся .перед ними. Неподалёку, со строительной площадки, раздавался визг пил и оклики рабочих. Первый храм Бринна, нового покровителя Брега, рос день ото дня. Из близлежащих святилищ Эйте и неистового Видара доносилось пение флейт и гул ритуальных барабанов из меди: так жрецы возвещали о начале вечерних молений.

— Ты посмотри на них — ну просто голубки, — промурлыкал Ханаль, по-дружески пихнув Эдана плечом. Он подошёл к низкому столику и, отщипнув от грозди на блюде пару виноградин, отправил их себе в рот. — Эй, двоюродный братец, — обратился он к Бринну, — не желаешь ли прогуляться? Есть одна идея!

— Обычно все твои идеи заканчиваются знатной потасовкой, — заметил тот, нехотя отрывая взгляд от светлого лика сидящей подле него богини.

— На сей раз мы будем вести себя очень тихо, — заверил его старина Гони, — ибо к тому имеются весьма веские причины. Дело в следующем: я предлагаю тайно раскопать курган Медного Правителя.

— Какое кощунство! — искренне возмутился Эдан. — Как ты мог подумать об этом!

— А ты можешь предложить другой способ разузнать, находится ли нефритовый жезл Правителя все ещё в кургане?

— Ради этого осквернить могилу?!

— Ну, славные ургиты уже осквернили её до нас. А если им не удалось добыть нефритовый жезл, они непременно попробуют снова. Ты хоть раз видел воина из колена Ургова, который отступит от намеченной цели?

— Ханаль прав, — нехотя признал Бринн. — Во имя благополучия городов нам придётся пойти на это.

— Значит, возражений нет, — подвёл итог бог-шутник. — Завтра ночью мы временно переквалифицируемся в «ночных скитальцев».

— Без меня! — подала голос Эйте. — Люди, поклоняющиеся в моём лице животворящим силам природы, не простили бы мне участия в грабеже могилы первого из их легендарных властителей!

Жрец Бринна усмехнулся: он хорошо знал о существовании категории людей, поэтично называвших себя «ночными скитальцами». Среди них было много неплохих магов и бойцов, поскольку проникновение в древние склепы и курганы всегда сопряжено с немалой опасностью. Профессиональные гробокопатели бесстрашно спускались в тёмные мрачные лабиринты в погоне за положенными при погребении волшебными талисманами и оружием, не пострадавшими от всесильного времени. Их встречали древние проклятия и хитроумные ловушки, которые строители склепов предусмотрительно размещали в самых неожиданных местах. «Скитальцев» презирали, но тем не менее часто пользовались их услугами: они множество раз возвращали в мир изделия магов древности, подобные которым нынешнее поколение было не в состоянии создать. Их товар, оплаченный кровью погибших товарищей, всегда пользовался особенным спросом.

— Думаю, нам потребуется консультация специалиста, — заключил Ханаль. — Есть у меня один человечек на примете...

Небесная колесница, лихо развернувшись, притормозила почти у крыльца бревенчатой избы, примостившейся у выхода на поверхность гранитных скал, посреди девственного соснового леса.

— Ну как у меня получается? — спросил Бринн, перекидывая длинные поводья через борт. Последнее время многоискусный бог увлекался управлением колесничной упряжкой и в самом деле достиг в этой области немалых успехов.

— Не стоит с шумом вламываться к хозяину, — предупредил товарищей Ханаль, отряхнув хитон от осыпавшихся в повозку во время приземления пожелтевших иголок. — Старик хитёр, как старый лис. Из этой норы есть по меньшей мере с десяток выходов, и, если мы спугнём того, кто в ней живёт, потом его будет неделю не сыскать. Лучше подождём, пока старик не выйдет к нам сам.

Эдан с интересом осмотрел хижину и не нашёл ничего необычного. Полусгнившая изба, вросшая венца на два в лесные мхи, ничуть не напоминала обитель величайшего из «ночных скитальцев». Тем не менее старина Гони утверждал, что это именно так.

— Может, хозяина нет дома? — предположил Эдан, заглядывая в слепые оконца. — Думаю, стоит зайти и подождать его внутри.