Вопреки всему - Тэйлор Линда. Страница 52

На этой неделе она научилась водить машину. На следующей займется чем-нибудь еще. То будет неделя перед обедом. Прежде чем она встретится с Луизой, у нее наберется многое, о чем можно рассказать. Такого, что удивит Луизу. И обрадует.

— Ну, — сказала Оливия, счастливо улыбаясь Шону. — Сможем ли мы это повторить еще разок?

Луиза и Салли шумно влетели в парадное.

— Ш-ш-ш, — приложила Салли палец к губам. — Не побеспокоим ли мы кого-нибудь из верхних жильцов?

— Пустой номер. — Луиза повела Салли за собой через холл и втолкнула в свою квартиру. — Гаррис либо где-то уже натрахался, либо трахается сейчас.

— Гаррис, — посмаковала фамилию Салли. — Звучит как имя мужчины с большим банковским счетом.

— Нечто большое у него имеется.

— Я так давно не оставалась у тебя. И почти взволнована.

— Я поставлю чайник.

— Хо, отлично. — Салли последовала за Луизой в кухню. — Славное местечко. Я просто обожаю эту белую «формайку» [35]. Но почему ты так дорого платишь за эту унылую квартиру?

— Потому, что я глупая корова. И для того, чтоб ты спросила.

— Ты и есть глупая корова, — заявила Салли с таким видом, будто только сейчас сделала такое открытие.

Луиза наполнила чайник, включила его в сеть. Салли уселась на стул и принялась рассматривать журналы о младенцах и детях постарше, разбросанные по столу.

По пути сюда Салли настояла на том, чтобы они забежали в несколько еще не закрытых заведений, где ей хотелось пропустить стаканчик, иначе, как она утверждала, дома ей будет не по себе. Луиза понимала, в чем дело, и оттого, что ночью ей не придется быть дома одной, чувствовала себя менее усталой. Ее удивляло решение подруги отказаться от столь многого. Не случайно Салли сегодня вечером хотела напиться в дым.

— Откуда эти цветы? — хмуро спросила Салли, указывая подбородком на ведро на полу. — Раньше я таких у тебя не видела. Выглядят они не слишком хорошо. Ты бы полила их.

— Они стоят в воде. И мне безразлично, завянут они или нет. Это цветы от Джона.

— От Джона?

— Да.

— От того самого Джона?

— Это подарок по случаю удачного завершения… ты сама знаешь чего.

— Ах вот как. Слушай, у тебя есть бренди или что-нибудь в этом роде?

— Я пила бренди до того, как узнала, что беременна. Есть немного белого вина в холодильнике, но оно стоит уже две недели.

Луиза достала кружки.

— Вот видишь, — сказала Салли, неуклюже поднимаясь со стула и подступая к холодильнику, — что значит быть беременной. Это полезно для здоровья. Ты бросила курить и не пьешь, ешь салаты и много клетчатки, а самое лучшее — что ты делаешь все это не по чьей-то указке. Ты делаешь это, потому что не можешь иначе.

— В сущности, это так и есть, — сказала Луиза, насыпая в кружки растворимый кофе.

— И это было бы прекрасно, если бы ты могла всегда относиться к себе таким образом. — Салли открыла холодильник, достала бутылку, нашла стакан и размашистым движением плеснула в него вина. Сделала большой глоток. — Но ты не сможешь. Именно во время беременности ты воображаешь, что покончила со своими пороками навсегда… Погоди. Что это с твоим холодильником? — Салли снова открыла дверцу и сунула голову в холодильник. Луиза терпеливо ждала. — Это просто не твой холодильник. — Салли захлопнула дверцу и обвела кухню диким взглядом. — Это твоя квартира. Но ты произвела переворот.

— Да.

— Там полно всякой зелени. — Салли указала на холодильник жестом прокурора, предъявляющего обвинение. — Ты перемыла всю посуду. И кажется, пропылесосила квартиру. И… — Салли замолчала и принюхалась. — Я не чувствую запаха карри. Когда ты с этим покончила?

Луиза ответила улыбкой, полной самоудовлетворения.

— Вот видишь? — Салли всплеснула руками. — Именно об этом я и говорю. В точ-нос-ти. Пока ты беременна, тебе советуют делать множество вещей, полезных для тебя, и забросить дурные привычки, отказаться от всяких глупостей. Ото всех. Сбросить с себя тяжелый груз.

— За исключением секса, — сказала Луиза. — Если ты и его не считаешь глупостью.

— За исключением секса. Ты вполне могла бы им заниматься в свое удовольствие. Но самое ужасное заключается в том, что, когда ты уже не будешь беременной, ты снова обратишься к своим порокам. Здравый смысл, который руководит тобой во время бурной перестройки гормонов, попросту исчезнет. — Салли взмахнула руками. — Вот так. Фу! И нет ничего. Ты снова станешь глупой, разрушающей себя бабой за тридцать.

Луиза резко повернулась к ней, держа в руке чайник с кипятком.

— Это кого ты называешь глупой, разрушающей себя бабой за тридцать?

Салли села и уставилась на тигровые лилии, вяло обвисшие по краям ведра.

— Тебя, конечно. Зачем это Джон прислал тебе цветы? Хочет возобновить отношения?

Луиза рассмеялась:

— Он хотел почувствовать себя хорошим.

— О! — Салли шмыгнула носом и уронила голову на стол. Каштановые кудри рассыпались во все стороны. — Фергюс присылал мне цветы. Постоянно. Это действовало мне на нервы.

Луиза посмотрела на нее, поставила кружки на стол и села.

— Сэл? Почему ты говоришь о Фергюсе в прошедшем времени?

— Разве не ясно?

— Не для меня. Мне нравится Фергюс. Он порядочный, красивый, дружелюбный и умный парень. Я не могу понять, что с ним не так.

— М-м-м. — Салли сунула нос сначала в кружку с кофе, потом в стакан с вином. Обхватила голову руками и посмотрела на Луизу. — Тебе это не нравится?

— Что именно мне не нравится?

Луизе искренне захотелось быть такой же пьяной, как Салли. Тогда она, вероятно, могла бы уследить за траекториями ее мыслей.

— Когда тебе говорят, что нужно делать. Когда люди предлагают человеку что-нибудь для него полезное, он, как правило, поступает наоборот.

— Что? — Луиза со стуком опустила кружку на стол. — Ты в самом деле считаешь, что я оставила ребенка только наперекор общественному мнению?

— Нет, не совсем так, — возразила Салли. — Но в каком-то смысле да. Я не о ребенке, а о других вещах. В том смысле, что ты всегда устанавливала для себя особые правила. Ты как бы видишь хорошо утоптанную дорогу, но должна пойти по другой.

— Это так глупо. — Луизе хотелось расхохотаться Салли в лицо, такое серьезное в эту минуту. — Это не планировалось.

— Но это так. Я спланировала свою жизнь, как тебе известно. — Салли сосредоточилась. — Я думала об этом сегодня вечером. Когда ты говорила о том, как я дергалась во время шоу. Это был последний случай, когда я делала что-то мне несвойственное. Больше такого, пожалуй, не было. Я запретила себе поддаваться импульсу. И не поддаюсь. А ты поддавалась всегда. Тебе нравилось дурачиться, верно?

Луиза подняла брови, но ничего не ответила.

— Может, и есть такие вещи, которые мне нравилось бы делать и которые ты себе позволяла, а я нет. — Салли покивала Луизе, и, судя по невероятно доверительному выражению ее лица, она была совершенно пьяна. — Такие вещи, на которые у тебя хватало смелости, а у меня нет.

— Брось, у меня никогда бы не хватило храбрости продираться сквозь дебри закона с той лихостью, какой обладаешь ты. Поэтому ты и сделала блестящую карьеру. Меня на такое не хватило бы. Ты чертовски сильный работник. Ты каждый день приходишь в офис, выглядишь фантастически великолепно и делаешь свою работу отлично. Это требует смелости.

— Не требует, — возразила Салли, приподнявшись.

— Требует.

— Нет, я не согласна. Смелость нужна, когда делаешь что-то необычное. То, чего от тебя никто не ожидает.

— Нет-нет, смелость необходима для упорного достижения цели. Меня на это никогда не хватало. Такой смелости у меня не было.

— Я не согласна с тем, что у нас с тобой просто разные виды смелости. У тебя это есть, а у меня нет. Я знаю, что хорошо делаю свое дело, знаю, что я профессионал, и знаю, что Фергюс хочет на мне жениться. Для всего этого смелость не нужна.