Вопреки всему - Тэйлор Линда. Страница 71

Она остановилась и повернулась к матери. Та слегка взбила волосы, потом вдруг начала быстро-быстро моргать, словно пытаясь освободиться от контактных линз.

— Ты понимаешь, у меня, кажется, слиплись ресницы. А ведь это особая неслипающаяся тушь, которую мне посоветовала купить Сара. Подожди, пока я с этим справлюсь. Не хочу, чтобы они подумали, будто у меня тик. Особенно эта проклятая Кэтрин. — Оливия выпрямилась. — Луиза, ты собиралась мне что-то сообщить, когда приедешь. Какую-то приятную новость.

— О, мама, сейчас это не так важно. Попозже я скажу тебе.

Луиза посмотрела на мать при свете разноцветных лампочек, расположенных вокруг двери в ресторан. Вот она стоит, вертит в руках сумочку, трогает пальцами свой шарф и отвороты пальто. Луиза растрогалась. Мать нервничает, это более чем очевидно. И вместе с тем она строит смелые, удивительные планы. Она не может знать, что планы эти — настоящее бедствие для ее младшей дочери. Каждая на свой лад, обе они пренебрегли общественным мнением и поступают по-своему. Вероятно, это их общее свойство.

— Давай, мама. — Луиза подставила Оливии согнутую в локте руку. — Если ты хочешь эффектно войти, обопрись на меня и вперед.

Оливия помедлила, потом порывисто шагнула к Луизе в своих ботиночках и оперлась на руку дочери.

— Я не привыкла ходить на каблуках.

— Так не бери их с собой в кругосветное путешествие. — Луиза поцеловала ее в щеку. — Я горжусь тобой, мама. Прости, что я была такой угрюмой.

— Не огорчайся, милая. Я понимаю, в чем дело, — сказала Оливия и еще раз поправила шарф перед тем, как подняться по ступенькам.

— Понимаешь?

— Этот твой парень. — Оливия тряхнула головой. — Хорошо, что избавилась от такого прощелыги. Скатертью дорога! Господи, я говорю совсем как Шон.

Луиза никак не откликнулась на эти слова. Согласие едва не сорвалось у нее с языка, но оно было бы лишенным всякого смысла.

— Кто такой Шон, мама? Ты уже упоминала о нем раньше.

— Он очень славный человек. У меня такое чувство, что он хорошо меня понимает. По-настоящему понимает. Странно, не так ли? Но нам пора войти.

— Да, идем.

Но Луиза вдруг замерла на месте, услышав чьи-то быстрые шаги в темноте.

— Подожди, мама, это, наверно, Рейчел.

Оливия оглянулась через плечо.

— Рейчел, это ты?

— А это кто? — услышали они в ответ чей-то задыхающийся голос. Луиза отпустила руку матери, и обе они повернулись, чтобы разглядеть женщину под зонтиком, которая семенила по бетонированной площадке, обратив к ним раскрасневшееся взволнованное лицо.

— Я Оливия. А вы?

— Какая-то из твоих старух, — шепнула Луиза матери на ухо и услышала ее сдавленный смешок. — Годы были к ней немилостивы.

— Тише! — Оливия ущипнула Луизу за руку. — Здравствуйте. Я должна вас знать. Вы приехали на встречу?

— Оливия! — Женщина поспешила подойти к ним; она сильно задыхалась. — Дайте мне перевести дух. Я опоздала. Вероятно все уже в ресторане. Опаздывать не следует, все так, но поезда теперь так ненадежны. Общественный транспорт работает все хуже, вы согласны?

— Нам не пришлось с этим столкнуться, — ответила Луиза вместо матери. — Нас доставили сюда на «БМВ».

— На «БМВ»? — Женщина откашлялась и широко улыбнулась. Луиза пожалела о своей похвальбе, обратив внимание на совершенно седые волосы, растрепавшиеся от ветра, сгорбленные плечи под слишком легким для такой погоды пальто и темные тени усталости вокруг глаз. — О, это очень славно. Я сама не умею водить машину, но так приятно, если есть кому тебя подвезти. Это, должно быть, твоя дочь, Оливия? Я так рада встрече с тобой. — Она покачала головой. — Какая красивая девушка. Ты можешь ею гордиться.

Оливия отошла от Луизы, оставив ее стоять с нелепо торчащим в сторону локтем, и поспешила к женщине с растрепанными седыми волосами.

— Вот так история! — выдохнула она.

— А ты выглядишь чудесно, — продолжала женщина. — Но ты всегда была красавицей, Оливия. Я ужасно тебе завидовала, хоть никогда этого и не показывала. Но нам пора войти. Они там ума не приложат, куда я запропастилась.

Оливия удивила Луизу, а судя по выражению лица изможденной женщины, и ее тоже, заключив ту в крепкие объятия.

— Кэтрин! — Оливия гулко сглотнула. — Как я счастлива тебя видеть!

— И я тебя тоже, но нам, право, пора войти в ресторан.

— Кэтрин Мафф? — громко выразила свое изумление Луиза.

— На самом деле Стэйси. — Кэтрин снова закашлялась. — Но чего ради мы тут мерзнем?

— Ой, а вот и моя вторая дочь! — воскликнула Оливия, увидев Рейчел, которая приближалась к ним неспешной и весьма выразительной походкой, позвякивая связкой ключей от машины. — Надеюсь, ты не возражаешь, Кэтрин, что я привезла с собой двух, а не одну. Рейчел, знакомься, это Кэтрин.

— Кэтрин Мафф? — не замедлила осведомиться Рейчел, выразительно подняв брови.

— Стэйси, — поправила Кэтрин.

Они втроем стояли и смотрели, как Кэтрин, склонив голову набок, часто-часто подмигивает им. Прошло не меньше минуты, прежде чем Луиза сообразила, что это нервный тик.

— Идемте же, — напомнила Оливия, пропуская Кэтрин вперед; прежде чем последовать за ней, она бросила каждой из дочерей предостерегающий взгляд.

Глава 19

— Это сведет меня с ума, — прошептала Рейчел Луизе, погружая ложку с удлиненной ручкой в «клубничный рай».

Луиза ответила сочувственной улыбкой.

Но Оливия была наверху блаженства. Луиза бросила на нее взгляд искоса. Шестнадцать женщин восседали за длинным и узким столом, составленным по этому случаю из нескольких столиков красного дерева. Дополнительный стул для Рейчел поставили на торце этого сооружения, а Луиза устроилась на последнем от угла месте рядом с сестрой. Большинство женщин не привезли с собой гостей, а те, кто привезли, предпочли взять с собой сестру или подругу, но не мужа. То была зона, свободная от тестостерона [44], если не считать юного официанта с раскосыми, как у зайца, глазами и длинными, болтающимися по плечам каштановыми волосами; каждое его появление у стола вызывало вспышку легкого хихиканья. Луизе подумалось, что она и Рейчел вели бы себя точно так же при виде симпатичного юнца, если бы им уже было за пятьдесят. Но все зависит от того, кто ждет тебя дома.

Кэтрин Мафф сидела на дальнем конце стола, погруженная в разговор с бледной женщиной, которая все поклевывала булочку, словно недокормленный воробей, хотя на стол уже подали десерт. Оливия сидела напротив женщины по имени Джеральдина, с необыкновенно длинными бровями и с грудью, которая с удобством покоилась на столе. Луиза потягивала кока-колу и улыбалась, поглядывая на оживленное лицо матери, которая дополняла свои слова активной жестикуляцией. Выглядела она прекрасно и оставалась весь вечер самой жизнерадостной из женщин за столом, и, хотя одна из ее клипс свалилась в шоколадно-банановый десерт, Луиза испытывала прилив гордости. Ее матери есть о чем рассказать, потому что жизнь ее полна событий.

Луиза вернулась к своему «ананасному наслаждению» и принялась за него всерьез. Как хорошо думать, что у нее есть мама и что она ее ждет. Джон изо всех сил пытается ее убедить, что из них получится семейная чета; пусть так, но у нее тем не менее есть надежное убежище. Если отношения не сладятся, все пойдет не так, она всегда может уплыть в надежную гавань — в свою старую спальню — с ребенком на буксире. Возможно, мать захочет заботиться о ребенке, пока сама она будет устраивать новую карьеру. Луиза набрала полный рот взбитых сливок. Когда ее положение определится, позже, если она останется одна с ребенком, откажется ли мать от своих планов и останется дома? Разрушит ли новую жизнь, которую сама себе предначертала?

Но если она сообщит матери, что они с Джоном решили жить вместе, тогда Оливия может свободно осуществлять свои новые идеи. Тогда все в порядке, решила Луиза. Она объяснит матери, что ничего от нее не потребует, и все они будут счастливы. Все, подумала она, кроме, разумеется, Рейчел, и бросила искоса взгляд на сестру, которая недоуменно взирала на свой десерт примерно двенадцати дюймов высотой. Пока они ехали к матери, Рейчел всю дорогу беспрерывно говорила о детях Холлема и о том, что она не способна быть мачехой. Нет, Рейчел неоткуда ждать радостей. Но, как говорится, нельзя же иметь все.