В объятиях принцессы - Грей Джулиана. Страница 35

– Доброе утро, Томас. Вы знакомы с моей дорогой тетушкой, миссис Дьюк из Баттерси?

Томас остановился и кивнул Олимпии с каменным выражением лица, как будто увенчанная ласточкой соломенная шляпка и необъятные шелковые юбки розового цвета были совершенно обычным зрелищем в Нортгемптоншире.

– Мэм, – кисло пробормотал он.

– Я счастлива, – сообщила миссис Дьюк.

Томас обернулся к Луизе:

– Хозяин желает немедленно видеть вас, мистер Маркем. – Он особенно подчеркнул слово «мистер»: золото Сомертона могло купить благоразумие слуг, но не прощение для женщины, переодевающейся мужчиной без всяких видимых причин.

Олимпия поднял брови. От него ничего нельзя было скрыть.

– Тогда тебе лучше поторопиться, дорогой племянник. – Он облапил Луизу за плечи и смачно поцеловал в обе щеки. – Давай прощаться. Беги к своему графу, будь хорошим мальчиком. Точность – вежливость королей. А я отправляюсь на отдых. Жди весточек. Я непременно напишу. – Герцог повернулся к Томасу и погрозил пальцем: – До свидания, мистер Томас. Позаботьтесь о моем любимом племяннике, или я на вас очень-очень рассержусь. – Шаг вперед – угроза в голосе, лицо серьезное, глаза пронзительные. Шаг назад – голос веселый, губы раздвинуты в улыбке, глаза смеются. – Ну, идите же. Еще увидимся.

Томас отшатнулся и зашагал обратно в сторону дома.

– Иди, дорогая, – тихо сказал Олимпия и что-то вложил ей в руку. – Если тебе понадобится срочно со мной связаться…

– Дядя…

Но герцог Олимпия уже занялся открыванием своего веселенького розового зонтика и приведением в порядок платья.

– До встречи, – сказал он, помахал рукой и величественно удалился.

Глава 16

Когда Луиза десятью минутами позже вошла в кабинет, граф что-то писал за столом. Он поднял голову и отбросил ручку.

– Наконец-то! Черт возьми, Маркем, где вас носило? Я уже давно послал лакея за вами!

– Я гулял. – В комнате было жарко. Луиза сняла сюртук и бросила его на кресло. – Что случилось?

– Я нашел их.

Куинси запрыгнул на сюртук, немного потоптался на нем и, наконец, лег с удовлетворенным вздохом. Он опустил голову на лапы и уставился на хозяйку с укором во взоре.

Луиза нахмурилась:

– Вы нашли их? Где?

Сомертон сложил написанное им письмо.

– Они в Италии. Элизабет уволила няню Филиппа в Милане, заметив, что та беременна. Не сомневаюсь, она решила, что ребенок мой. – Граф презрительно усмехнулся.

– Милорд!

– Мы немедленно возвращаемся в Лондон и уже там будем готовиться к поездке в Италию.

– К поездке?

Граф пристально взглянул на нее:

– Мы едем в Италию, Маркем. В последний раз их видели во Флоренции.

– А я… я еду с вами?

Лицо Сомертона застыло. На нем снова появилась маска, которую он надевал всякий раз, когда его обуревали эмоции.

– Что все это значит? Конечно, вы едете со мной, Маркем.

Луиза медленно покачала головой и заговорила, тщательно подбирая слова:

– Сэр, я не могу участвовать в этой экспедиции. Прошу вас оставить меня в Англии.

Бумага выпала из рук Сомертона и спланировала на стол.

– Это невозможно, Маркем. Вы мне нужны. Вы едете со мной.

– Не могу, сэр.

Граф стукнул кулаком по столу:

– Нет, можете. И должны.

– Вы не вправе требовать от меня этого! – Луиза гордо выпрямилась и призвала на помощь всю свою смелость. Она все еще была под впечатлением полученной от Олимпии информации и никак не могла согласовать ее с этим новым поворотом. Леди Сомертон в Италии. Она не может ехать в Италию. Что задумал Сомертон? Она боялась спросить об этом. И кроме того, в ее душе возродилась надежда. Как она может уехать в Италию, если в ней нуждается ее народ.

– Но почему нет? Вы – мой секретарь. И вы мне нужны. – На последних словах голос графа сорвался. Куинси поднял голову и слегка наклонил ее, прислушиваясь.

– Что вы хотите с ней сделать? – тихо спросила Луиза.

– С ней? Я ничего не собираюсь с ней делать! Только хочу выяснить, где она живет, и убедиться, что мой сын в безопасности. Видит бог, я хочу добраться до Пенхэллоу!

Пенхэллоу. Кузен Роналд.

Луиза сцепила руки за спиной.

– Не делайте этого, сэр. В конце концов, месть больнее всего бьет именно того, кто мстит.

Сомертон громко захохотал. Его глаза потемнели от гнева. Луиза всем существом чувствовала его отчаяние.

– А мне плевать! Я не боюсь пролить кровь. Пенхэллоу должен заплатить за все. Неужели вы думаете, Маркем, что я затеял все это ради нее? Из любви к ней? – Его голос был преисполнен едкого сарказма.

Граф стоял за столом – большой, сильный, злобно рычащий. Так рычит и огрызается раненый зверь, чтобы защититься. Луиза жадно всматривалась в его лицо. Нет, красивым его не назовешь. Это что-то другое, находящееся за гранью красоты, древнее и аскетическое, высеченное рукой язычника.

Он сказал, что она ему нужна.

Ее сердце билось медленными глухими ударами, отдававшимися в ушах.

– Тогда ради кого? – тихо спросила она.

Граф застыл. Только его широкая грудь ритмично поднималась и опускалась, быть может, слишком часто. Его глаза были черными как ночь.

– А как вы думаете? – наконец выговорил он.

– Ради себя. Ради мести, которой, как вы считаете, требует ваша честь.

Сомертон неторопливо обошел стол, приблизился к ней и остановился так близко, что она могла коснуться его рукой и разглядеть: глаза у него вовсе не черные, а темно-карие, как патока. Луиза забыла, что надо дышать. Она не могла ни отвести взгляд, ни отступить.

– А вы разве еще не догадались, Маркем? У меня нет чести.

Луиза почувствовала исходящее от его большого тела тепло.

– Есть.

– Значит, Маркем, вы меня совсем не знаете.

Она вздернула подбородок:

– Нет, знаю. И лучше, чем вы сами себя. Если бы у вас не было чести, вы бы давно уложили меня в постель. А вы позволили оставить все, как прежде. И приказали слугам вести себя соответственно. Вы защитили меня, даже не ведая, кто я.

– Вы подняли интересный вопрос, Маркем. – Он поднял руку и стал лениво перебирать складки ее шейного платка. – Я провел много времени, намного больше, чем следовало, недоумевая, зачем вы так упорно настаиваете на продолжении этого маскарада, если мы оба знаем, что находится под этим строгим костюмом.

Он уходил от ответа на ее вопрос, и Луиза это знала, но не могла ничего поделать. Она остро чувствовала его руку, медленно развязывающую ее шейный платок, его горящий взгляд.

– Потому что, как женщина, я не могу остаться под вашей защитой.

– Это не совсем так, Маркем.

– Тогда скажем иначе: как женщина, я не останусь под вашей защитой.

Теперь его ловкие пальцы ласкали ее кожу под платком. Мужчина стоял совсем рядом и говорил очень тихим, чуть хриплым шепотом:

– Маркем, невозможно прятаться от себя всегда. Ты не мог… не могла постоянно жить бок о бок со мной и в конце концов не оказаться в моей постели. – Его пальцы, ласкающие шею, замерли. – Этот шейный платок, сюртук и жилет не защитят тебя от неизбежного.

Луиза хотела сделать шаг назад, но вторая рука графа легла на ее талию и удержала на месте.

– Ты ведь тоже хочешь этого, Луиза. Ты хочешь меня. Ты бы не осталась со мной, если бы это было не так. Но ты боишься, что, оказавшись в моей постели, потеряешь себя, не правда ли? Ты носишь мужской костюм и считаешь, что этим держишь меня на расстоянии. Как будто таким способом можно заставить меня хотеть тебя меньше.

– Это не так.

– Не надо бояться, Маркем… Луиза. У тебя никогда не было мужчины? Я буду нежен, клянусь. Я буду обожать тебя. Ты станешь моей богиней. Только позволь служить тебе. – Галстук оказался развязанным. Большая теплая рука нежно гладила ее шею. – Используй меня. Мою силу. Позволь дать тебе хотя бы это. От кого бы ты ни скрывалась, он мне не ровня. Я убью голыми руками того, кто тебе угрожает.

Его слова заставили кровь Луизы вскипеть.