Пробуждение души - Дойл Аманда. Страница 25

Прежде, чем Бак успел ответить, из кухни возвратилась Хэзел.

— Извините, что это заняло так много времени. Привет, Бак. — Остановившись, чтобы вздохнуть, Хэзел посмотрела на свою внучку. — Я не буду ее будить даже из-за бутылочки. Давай, я возьму ее, Карли. Отнесу в детскую.

Карли встала и передала ребенка. На мгновение она ощутила тепло маленького тела там, где оно лежало, уютно свернувшись около нее, и запах детской присыпки, которая просыпалась на ее свитер. Вспомнив разговор, который прервала Хэзел, Карли достала из кармана ключи:

— Я сейчас найду копию свидетельства.

Бак последовал за ней наружу и вниз по ступенькам к машине. Карли проскользнула на место пассажира, и, открыв отделение для перчаток, начала разбирать лежавшие там бумаги. В тот момент, как она нашла свидетельство, Бак внезапно наклонился и вытянул из ящика золотую цепочку. Обернутая вокруг его пальцев так, что медальон, который на ней держался, оказался у него на ладони, цепочка смотрелась красиво, и золото, хотя оно потускнело и нуждалось в чистке, сверкало на фоне его смуглой кожи.

Карли пристально смотрела на украшение. Она хотела бы убедить себя в том, что неожиданный комок в ее горле и колючее чувство догадки, которое пронизало ее насквозь, были вызваны близостью Бака, но она понимала, что это не так. Она знала, что если посмотрит на него, то по его глазам поймет, что Бак узнал эту цепочку.

Карли поняла, что этот кулон или другой, похожий на него, принадлежал Лоре.

— Там, кажется, сломалась застежка, — сказала она наконец, ее голос звучал тихо и напряженно. — Поэтому я положила ее сюда и забыла.

Карли наконец взглянула на Бака и увидела, что была права. Бак узнал украшение. Казалось, он искал нужные слова, но когда нашел их, Карли его остановила.

— Нет, — прошептала она. Схватив его руку обеими руками, Карли положила пальцы на медальон, накрыв его, потом крепко сжала пальцы. — Это просто совпадение. Это подарок. Кто-то подарил его мне…

— Ты помнишь?

Бак начал что-то говорить, но Карли остановила умоляющим голосом:

— Я не хочу этого слышать. Что бы ты ни собирался сказать об этом, о ней, я не хочу этого знать. Пожалуйста, Бак…

Последнее, что убедило его внять ее просьбам, это нежное и кроткое: «Пожалуйста, Бак…» Первый раз она назвала его по имени, не употребляя слова «шериф».

Бак наклонился к окошку машины, его темные глаза выдавали волнение. Карли могла бы сказать, что он собирался спорить с нею, хотел рассказать об этом кулоне, сообщить ей то, что она не желала слышать. Но он ничего не сказал. Низким и слегка охрипшим голосом Бак произнес:

— Я положу его назад.

Но Карли не отпускала его руку.

— Нет, держи у себя.

Она никогда не интересовалась этим кулоном.

Медальон был тяжелым, абстрактной формы, и Карли на мгновение показалось, что у нее на шее висит камень; знание того, что он мог принадлежать Лоре, не делало его более привлекательным.

Бак освободил руку и положил украшение в карман. Потом, легко коснувшись руки Карли, поглаживая своими пальцами ее, он сказал:

— Выходи и давай пообедаем вместе.

Карли мгновение размышляла над его предложением, хотя знала, каким будет ее ответ. Да, она хотела бы пообедать с ним, она хотела бы составить ему компанию сегодня вечером. Она хотела бы сидеть в его комнате и разговаривать с ним, даже просто слушать его. Смотреть на него.

— Хорошо, я сейчас иду.

Разогнувшись, Бак вытянул Карли из машины.

— Ты можешь поехать со мной. Тогда тебе не нужно будет вести машину назад самой.

Карли закрыла дверцу, положила ключи в карман, потом передала Баку свидетельство о рождении. К ее облегчению, он не стал раскрывать его, чтобы тут же изучить, а просто положил во внутренний карман своего пиджака.

— Когда Лора исчезла, она много взяла с собой? — спросила Карли, когда они добрались до его машины. Карли встретила долгий взгляд Бака искоса и пожала плечами. — Ее одежда в шкафу в доме Морин выглядела очень дорогой и эффектной. У меня никогда не было ничего подобного. Я носила простую одежду на работу и джинсы, свитер, майки в другое время.

— По словам Морин, Лора взяла с собой пару чемоданов и все свои драгоценности…

— Включая… — Карли не закончила фразу и забралась в кабину. Ей не хотелось спрашивать, но она должна была знать. — Включая этот кулон?

Бак закрыл дверцу, обошел вокруг и сел за руль, прежде чем коротко ответил:

— Да.

— Но он на свете не один. Таких должно быть десятки, а может быть, даже сотни.

— Возможно.

Бак выглядел мрачным и разговаривал сухо. Карли знала, о чем он думает: что она хватается за соломинку. Что касается его, то кулон был еще одним доказательством того, что она была той, о которой он говорил. Что она не была Карли Джонсон. Что она была той женщиной, которая столь многому научила его в науке ненависти.

— Это не доказательство, — упрямо сказала Карли, глядя прямо перед собой, когда Бак вырулил на стоянку автомашин.

— Само по себе — нет. Но взятый в совокупности со всем…

Через несколько минут молчания Бак посмотрел на Карли:

— Когда ты собираешься прекратить упорствовать и признаешь очевидное?

Карли холодно улыбнулась:

— Может быть, никогда, шериф.

— Не делай так, черт возьми! — Его слова закончились сердитым шепотом, который заставил Карли вздрогнуть. — Ты зовешь меня по имени, когда хочешь чего-то, а потом снова называешь шерифом.

Другими словами, подумала Карли со стыдом, не используй меня. Не играй так. Так, как играла Лора.

— Извини, Бак.

Он повернул в проулок и, остановил машину перед домом, но с минуту не двигался.

— Скажи мне вот что, Карли. Ты помнила дом Лоры. Ты помнила об озере и о доме Морин. Почему же ты не помнила обо мне? Почему ты ничего не помнила обо мне?!

Карли внимательно посмотрела на него.

— Хороший вопрос. И единственный ответ, который у меня есть, не понравится тебе. — Она остановилась, но Бак жестом попросил ее продолжать. — Может быть, я не помню тебя потому, что никогда не знала о тебе.

Бак нетерпеливо ответил:

— Пожалуйста, не надо больше игр.

— Я не играю в игры, Бак. У меня действительно нет никакого другого ответа. Как я могла помнить места и вещи и не помнить тебя?

— Забудь, что я спросил. Я просто любопытен. Твоя способность вспоминать кажется мне немного странной.

— Да? Ну и прекрасно, — сказала Карли бесстрашно. — Пусть странной. — Она вышла из автомобиля, захлопнула дверцу, потом направилась к крыльцу, не дожидаясь Бака.

Она обижена, подумал Бак, провожая ее взглядом. Последние три года явно не были простыми для нее, а последние несколько дней совершенно лишили Карли душевного равновесия. Она была расстроена любопытством по отношению к ней, которое напоминало ей те времена в больнице, когда ее воспринимали и изучали в первую очередь как интересный медицинский курьез, удивительный феномен. Она разрывалась между желанием знать правду о своем прошлом и желанием оставаться приятной, милой, безопасной женщиной, которой она теперь стала. Карли была напугана мыслью снова потерять свою личность и приходила в ужас от того, что Бак предлагал ей взамен.

Карли была в ужасе от возможности оказаться Лорой.

И Бак не мог винить ее за это.

Карли стояла у крыльца, чертя по земле кончиками своих туфель, ожидая, что он присоединится к ней. Бак и сам не хотел ничего, кроме одного: увлечь ее домой, провести долгий мирный вечер без сомнений, без страха, без опровержений. Бак хотел видеть ее улыбку, слышать ее смех. Он хотел сделать так, чтобы ее взгляд не был потерянным, разочарованным, хотел стереть с лица Карли малейшие следы тревоги.

Боже, он хотел слишком многого.

Бак вышел из машины и медленно прошел к крыльцу. Карли не смотрела на него, когда он подошел, но почувствовала его приближение. Он остановился рядом с ней, достаточно близко, чтобы слышать ее дыхание, видеть печаль в глазах. Бак простоял рядом несколько минут, пока Карли не подняла голову и их взгляды не встретились. На ее лице не было хитрости и коварства Лоры, никакого обмана, никакого вероломства. Эта женщина не знала, что такое лгать, как создать новую жизнь для себя самой. Она не знала, как соблазнять, как брать, как отравлять и разрушать.