Спуская псов войны(СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович. Страница 44

– Я объясню, почему, – сказала Лаш, – командир, вы знакомы с... библией?

– С земной библией? – удивился наемник, – да, читал когда-то давно.

– Помните, что создал ваш бог на шестой день творения?

– Он – не мой бог, я атеист вообще-то. Шестой день... то, что он создал до человека, вроде. Животные?

– Нет. На седьмой день бог отдыхал, а на шестой – именно человека и создал. Причем, обратите внимание – по своему образу и подобию.

Леонид пожал плечами:

– Какая разница? Давайте к делу вернемся, вопросы религии меня не интересуют в данный момент.

– Это как раз важно, – сказала Лаш, – ибо дает основу к пониманию цалларунга. Точнее, к пониманию природы их ненависти к нам. Вы могли заметить, командир, что большинство врасу в галактике – гуманоиды. Две руки, де ноги, голова, два глаза, рот... Детали могут отличаться. У кого-то хвост или два, у кого-то жабры, кто-то покрыт панцирем... Но все же мы очень похожи друг на друга. Мы – творения Великих Инженеров, которые создавали нас примерно так же, как это описано у вас в библии. По своему подобию. Зачем – вопрос другой. Так вот, основываясь на теории вероятностей, без вмешательства Великих Инженеров в нашей галактике могло бы возникнуть, скажем, десять или чуть больше видов разумных существ, и все они были бы совершенно, абсолютно разными. Как цалларунга: они не похожи ни на кого больше, кроме некоторых животных своего родного мира.

Вот и печальный факт. Как считают сами цалларунга, настоящие разумные существа только те, которые возникли в результате миллионов лет эволюции. Мы, вы, сссла, и все остальные, созданные Инженерами – с их точки зрения просто подделки. Порождения злого гения. С нами не может быть мира – лишь временное прекращение борьбы.

– Инженеры были злыми?

– Я этого не говорила, так считают цалларунга. Если бы не Инженеры – нас бы не было, и галактика всецело принадлежала бы цалларунга и немногим другим 'настоящим'. Мы для них – вечный, непримиримый враг.

Наемник чуть приподнял бровь. Презабавно же получается! Имеются плохие парни, если, конечно, можно назвать парнем жукообразное существо, которые враждебны почти всей галактике и которым вся галактика платит взаимностью. И – эти плохиши все еще живы.

– В таком случае, возникает вопрос. Если они и правда настолько плохие – как они умудряются существовать, имея во врагах всех остальных? Они слишком сильны?

Касс повернулся к Лаш и Ваэрте и извиняющимся голосом сказал:

– Моя вина. В общих чертах про 'кодекс' я ему объяснил, но времени разжевать в деталях высокие соображения не нашел.

– Ты говорил мне – цалларунга не присоединились к содружеству, – парировал Леонид.

– Видишь ли, – вздохнул тот, – тебе как землянину будет малопонятно, но 'кодекс' не является международным договором в твоем понимании. Это принципы поведения. Кодекс декларирует право на существование для всех, независимо от того, кто кому нравится, кто кому не нравится, кто подписался, кто не подписался... Как бы сильно многие не желали цалларунга смерти – 'кодекс' не позволяет устроить им геноцид без очень веского повода.

Наемник скорчил гримасу, полную скепсиса.

– То есть, у нас есть смертельный враг, мы знаем, что при случае он нас уничтожит, но сами мы его уничтожать не станем? Где логика?

– В самом 'кодексе'. Большая часть разумных существ нашей галактики объединена верой в то, что тотальный геноцид одних другими невозможен, потому что против агрессора выступят все. Тут дело не в том, что цалларунга плохие – а в том, что 'кодекс' защищает либо абсолютно всех, либо никого. Я говорил тебе – нельзя дать кому бы то ни было право решать, кого считать человеком, а кого нет. И уж тем более нельзя дать право решать, кому жить, кому умереть. И все, баста, из этого правила нет исключений, потому что содружество разлетится, как карточный домик, стоит сделать исключение один раз. Сегодня мы решим, что цалларунга лишние – и это прецедент. А завтра кто-то опять решит, что в галактике есть и другие лишние. У вас на Земле говорят – правила существуют, чтобы делать из них исключения. Но некоторые правила при первом же сделанном исключении перестают работать.

Ты очень удивишься, но стоит только вынести решение об уничтожении мозгоглазых – и нынешние сторонники содружества моментально примкнут к цалларунга, либо будут придерживаться нейтралитета и поддерживать более слабую сторону. Помнишь, я говорил, что даже союзники цалларунга их не любят? Они не от хорошей жизни присоединились, это их вклад в дело выживания всех нас. Должен быть баланс. Потому что победа неважно кого – это начало всеобщего конца. Уничтожить кого-либо – значит разбить веру триллионов в то, что каждый из этих триллионов защищен от тотального истребления. Этого джинна если выпустить из бутылки – обратно не загнать. Леонид, ведь ты же сам видел Таркат. Поверь мне, это еще не самое жуткое кладбище. Я ненавижу цалларунга. Я буду праздновать, если они однажды вымрут, будут уничтожены черной дырой, которая поглотит за раз все их шесть планет или их выжгут Реликты. Но я знаю, что если это будет сделано моими руками – когда-нибудь мой мир постигнет участь Тарката и тысяч других миров. Мы все – содружество и союз неприсоединившихся – балансируем на вершине Эвереста, понимаешь, что это значит? Со всех сторон – пропасть. Пока равновесие держится – мы живем. Если баланс сместится, неважно в какую сторону – мы полетим в бездну, откуда нет возврата.

– Типичная для сссла красноречивость, – заметил Ваэрта, – но суть изложена точно. Пока цалларунга играют по правилам 'кодекса' – максимум, что им угрожает – это поражение в обычной войне, санкции и контрибуции. В истории содружества три войны цалларунга против тех или иных рас. Каждый раз для них все заканчивалось разгромом, им очень доходчиво растолковали, что как бы содружество ни воевало между собой, против внешней угрозы мы объединяемся. Теперь они начинают действовать, как мы: образовали союз неприсоединившихся из нескольких более слабых цивилизаций, пытаются добиваться хитростью того, чего не добились силой.

Лаш кивнула:

– Между прочим, мозгоглазые не ставят перед собой цели уничтожения всех 'подделок' из принципа или фанатизма – просто они видят в нас такое же бедствие, как голод, эпидемия или еще что. Вам бы тоже было странно договариваться с тараканом в вашем доме вместо того, чтобы прихлопнуть его, правда?

Леонид мысленно хмыкнул. Сколько болтовни впустую. Разделяй и властвуй, вот как это называется. Совету нужна страшилка, только и всего. Пугаем всех мозгоглазыми и заставляем войти в содружество. Пугаем всех тотальной войной, чтобы уберечь от уничтожения первое пугало. Все четко и грамотно.

– Думаю, я все понял по политической части, товарищи политрук и замполиты. Что насчет вооружения? Чем воюют цалларунга?

– Их вооружение менее технологично, а в виду некоторого отставания в технологиях вообще, производство современного вооружения, скопированного с нашего, затруднено. В целом, это все то же огнестрельное оружие и импульсные пулеметы, но по качеству им далеко до наших. Кроме того, цалларунга страдают двумя, так сказать, болезнями. Они отдают предпочтение технике, но не считают нужным тратить большие средства на экипировку и вооружение солдат. Вторая из особенность – они предпочитают брать числом, а не качеством. Впрочем – все объясняется очень просто: цалларунга в своей армии выполняют только руководящие функции. А воюют вместо них тарги.

Трехмерная голограмма над столом изменилась, теперь вместо кентавротаракана это было совершенно иное, но не менее странное существо. Нижняя половина тела чем-то напоминала таковую у небольшого динозавра: ноги, как у велоцираптора, сегментный хвост для равновесия, серая толстая шкура. Но вот верхняя часть туловища скорее была позаимствована у богомола: узкая грудь, пара характерных хватательных лап-клинков с зазубренными краями. Прямо из середины груди – еще две конечности поменьше, нечто вроде рук с утолщениями. Голова – два глубоко посаженных глаза спереди, еще два по бокам, усики, жвалы.