Глоток горького горячего шоколада (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas". Страница 29

- Тебе чего? – бросил Димитрис. Такие простые слова понимала, но виду не подавала.

Мужчина сложил руки ладонями вперёд и заискивающи раскланялся:

- Женщину, господин…

- Этих полно, деньги-то есть?

- Мне сказали, что у вас можно и отработать.

Димитрис хмыкнул:

- Можно, – хлестанул по мне взглядом. Губы искривились, он вновь посмотрел на гостя: - Копать умеешь?

Тот кивнул:

- Да, господин.

- Вот и отлично, – растягивал бандит слова. - У нас сегодня день копания. Ступай. Третья комната справа не закрыта. Девчонка смирная. Тебе понравится.

Гость, раскланиваясь, попятился - скрылся в коридоре, и семенящая поступь вскоре оборвалась - прозвучал скрип металлической двери, щелчок.

Мы вернулись к игре. Дошла очередь Мустафы. Затянувшись сильнее, выдул серое облако в «остекленевшего» Ахмеда, всё ещё гипнотизирующего свой порезанный палец, взял дополнительную карту и на этом закончил.

Парень очнулся от толчка Эльгара. Соскреб услужливо подвинутую Димитрисом стопку. Раскладывая, уронил карточки, чем насмешил остальных. Поднял дрожащими руками. Долго всматривался… Закатил глаза – на лице отразилась бурная работа мозга. Утомил всех, пока под снисходительные хмыки не забрал ещё одну карту, протянутую Димитрисом уже давно. Вновь долгий счёт и, просияв, Ахмед остановил раздающего. Господи, мальчишка даже не умел скрывать эмоции.

Джигар, отложив мобильник, в который секунду назад чуть было не плевался, кроя матом оппонента, попросил ещё и с ругательствами воздел руки:

- Мухлюешь, сын дворовой шлюхи!

- Да, пошёл ты, брат! – ухмыльнулся Димитрис и как Эльгар - только взглянул на свои карты. - Открываем! – объявил и перевернул картинками вверх. Пара десяток. - Двадцать! – торжествовал араб, потирая ладони и с ожиданием обводя всех взглядом.

У Эльгара – двадцать одно. У Джигара – перебор – двадцать шесть! У Ахмеда – тоже двадцать одно – восьмёрка пики, король трефы и девятка червы – крупные неприятности во время любовного свидания. У Мустафы девятнадцать. Я - в… Переминаясь с ноги на ногу, обреченно уставилась на Димитриса, в голове гулко запульсировала кровь: «Убьют? Изнасилуют? Или изобьют?» Он взял бутылку рома и налил порцию. Глянул на меня и развел руками:

- Ты пропускаешь, – хохотнул, подвинув её Джигару. Скот залпом осушил стакан и грохотом поставил на стол.

Араб объявил:

- Parti ikinci. Oran - доза[7]! - потасовав карты, разбросал и в ожидании уставился на меня.

Я не могла пошевелиться - ноги будто вросли в пол. Побегу - подстрелит словно зайца. Смерть не страшна, страшна её преждевременность. Ещё так много не сделано, столько подонков не убрано. Взяла свои карты. Восемнадцать! Девятка пики и девятка трефы – крупные неприятности, а, возможно, драка или смерть во время деловой встречи. Да уж… Другого не предвиделось. Обречённо мотнула головой – достаточно, и замерла: прищур угольных глаз с холодным блеском смутил – Димитрис с чего-то заводился, в мои же планы не входило его ублажение.

Карты розданы, очки подсчитаны. Ахмед, едва не кушал карточки, глаза навыкате.

- Open! – провозгласил Димитрис, и мы открылись. Я оказалась посередине. Выиграл Эльгар – удачливый сукин сын. Тузы и десятки так и приклеивались к ладоням. Вот, что значило, везение. Хотя, в такой игре: знать бы, что на кону? А, когда увидела, что, меня затрясло как в лихорадке – чуть не рухнула на пол. Тяжесть обрушилась точно стена дождя, заставшая посреди поля. Сутенёр, прогулявшись до двери, вернул оружие - без ножа – сморчок с ноготок. Устроился на диване, и неспешно подготавливался. Я замирала, в голове грохотало, во рту застрял молебный крик. Пожирала глазами, но скот лишь усмехнулся потрескавшимися фиолетовыми губами:

- Хочешь? – помахал маленьким пакетиком. Улыбка расползлась шире, открывая полуразвалившиеся жёлтые зубы: - Ха-ха, не дам! Моё, – протягивал, наслаждаясь моим мучением.

- Предложить ему зад, - гоготнул Димитрис, не сводя циничного взгляда. - Или, - жестом показал минет, - может, передумает?

Не страшен уничижающий совет, ужасало, что я действительно была готова на это.

- Нет, - отмахнулся Эльгар. – Дурь ей не отдам.

Это хуже приговора. Я - не потреб! Будто толчок к жизни. Меня в утиль?!. Отвернулась и шумно выдохнула. Я – сильная. Всё переживу! Димитрис позволил занять место Эльгара, но предусмотрительно приковал наручниками к столу. Я дико хотела пить, смотрела на бутылку, едва не даваясь слюнями – хоть чего-нибудь. Араб, скалясь, покачал головой и, спихнув Ахмеда с табуреты, заставил налить воды.

Пока имбецил получал кайф, мы ожидали. Мустафа укутался дымом очередного косяка. Джигар то отвечал на телефонные звонки, то проверял клиентов и проституток и, постоянно влетая в комнату, разрежался новой порцией ругательств. Минуты шли, в хитрых глазах араба поблескивали недобрые огоньки. Даже, казалось, мозг сутенёра бурлит, замышляя болезненную гадость.

- Ахмед, - Димитрис стукнул парня по спине, - ты заплатил за шлюху. Пока есть время – бери её и пользуй!

Мальчишка нервно дёрнулся и покосился на меня:

- Я не хочу… - проблеял невнятно.

- То есть? – араб облокотился. Гневный взгляд не сулил ничего хорошего.

- В смысле… мы же играем, - нелепо бубнил Ахмед.

Димитрис прищурился, задумчиво посмотрел на меня, опять на мальчишку:

- Эльгар тащится, у тебя есть полчаса. Не хочешь здесь, иди в соседнюю комнату, там пусто. Вчера Наташа сдохла, – сутенёр цокнул и воздел глаза к небу, - не выдержала моей любви. Слабенькая, не то, что эта, - кивнул на меня. - Так что – вперёд! – это не предложение – приказ. Ахмед затравлено хлопал глазами – моля о спасении, я обречённо кивнула. – О, - ёрничал араб, - сука, тобой управляет? Кто в постели верховодит? Она тебя трахает или ты её? – насмехаясь, расстегнул наручники, но не снял - соединил мои руки спереди.

Мальчишка, проходя мимо, ухватил за запястье и потащил из комнаты. Удрать сейчас? На улицу... Была не была, а там сориентируюсь. Уже ждала глотка свежего воздуха, замирала от ужаса, подгадывала момент… Позади скрипнуло – Димитрис последовал за нами.

- Я вам дорогу покажу, а то вдруг заблудитесь, - хмыкнул и звонко ударил по моей обнажённой ягодице. – На пастбище, корова.

Шанс развеялся… В затылок дышал тюремщик и подрагивающие, горячие потоки его дыхания подтверждали: урод непонятно с чего хотел меня. Старую, избитую, помятую, убогую наркоманку… Втолкнул нас в соседнюю комнату и закрыл на ключ. Я неверными ногами дошла до постели и села на край. Ахмед сиротливо замер рядом. Голову опустил, руки заломил за спину, неуверенно переминался с ноги на ногу.

- Если хочешь, - прервала молчание, - начинай. Перерыв короткий. Они тебе не дадут больше отведенного, если не успеешь.

- Не могу, - промямлил мальчишка. – Боюсь...

- Не бойся! – притянула и вынудила сесть возле меня. Напряженный, вздрагивающий. Положила к себе на плечо его голову и погладила, наручники жалостливо побрякивали: - Я с тобой... – Ахмед всхлипнул и, обняв меня, приластился. Сама боялась до чёртиков, но мальчишка влип из-за меня: - Ты - хороший парень и очень сильный. Смелый. Я горжусь тобой. Настоящий мужчина.

В коридоре туда-сюда раздавалось шлёпанье ног, двери скрипели, скрежетали засовы. Раздавались недовольные голоса надзирателей - в ответ летели оправдывающиеся клиентов, а мы так и сидели: Ахмед – закрыв глаза и прижавшись ко мне, и я, наглаживая и нашёптывая ему успокоительные словечки, которые могла вспомнить на английском. Временами повторялась… Плевать, мальчишке нужна поддержка.

Ругательства на турецком заставили замереть. Раздались стремительные шаги. Скрежетал замок, щёлкнул, и дверь распахнулась – на пороге застыл взбешённый Димитрис:

- Не понял?!. – взревел грозно. – Так её трахаешь каждый раз? Или в бордель ходишь поплакаться на женской груди и послушать ласковые слова? Могу новую статью в прайс включить: утёрка сопель и семена подгузника.