И аз воздам (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz". Страница 19

— Матерь Божья, черт возьми!

Курт поморщился, приподняв голову и обратившись к автору сего противоречивого возгласа, решая, надлежит ли ему заниматься насаждением благочестия в Бамберге или стоит услышанным пренебречь. Опыт работы в самых разных городах Империи говорил о том, что оное насаждение как правило отнимает немало времени, требует множества усилий и попутно умножает количество врагов, что сейчас было совершенно ни к чему, учитывая обстоятельства — поди разберись потом, кто смотрит на майстера инквизитора косо, потому что он майстер инквизитор, кто — потому что инквизитор лезет в дело пропавшего inspector’а, а кто — просто потому, что получил от инквизитора втык за то, что неуместно чертыхнулся…

— Молот Ведьм, собственной персоной! — продолжал возгласивший, сбежав вниз по лесенке со второго этажа, приблизился к столу и уселся напротив, не спросив разрешения. — Здорово, пес Господень.

— Ян, — коротко произнес Курт, с неудовольствием отметив, что на них обернулись и смотрят все — от владельца до посетителя за самым дальним столом. — Вот так встреча.

— А что так кисло, не рад, что ли? — поднял брови собеседник; он вздохнул:

— Для начала я, случайно повстречав тебя в одном из городов, куда меня угораздило попасть, не стал бы кричать через весь зал, полный людей, что-то вроде «Ян Ван Ален! Знаменитый истребитель нечисти из сообщества охотников, которых якобы не существует! Смотрите все!», а подошел бы потихоньку. Или вовсе издали, молча, взглядом, поинтересовался бы, стоит ли мне это делать.

— Ну, — передернул плечами охотник, — я так прикинул — сидишь на виду, Знак висит поверх, открыто; стало быть, здесь ты в собственной роли.

— А если б здесь я был как инквизитор, но под другим именем?

— Да, тут я прокололся, — с показным покаянием кивнул Ван Ален. — Но поскольку ты сказал «если бы» — выходит, пронесло. Да и с трудом я, честно тебе сказать, воображаю, чтоб ты — да без своего имени. Оно у тебя само по себе вместо Знака, меча и полномочий.

— Что ты здесь делаешь?

— Здесь — это в Бамберге?.. В некотором смысле работаю. А ты какими судьбами?

— Тоже работаю. В некотором смысле.

Ван Ален помедлил, ожидая продолжения, и, не услышав более ни слова, ухмыльнулся:

— Ясно, скрытничаешь опять…

— Ты тоже не особенно многословен.

— Да просто мне сказать нечего, — посерьезнев, вздохнул охотник и уселся поудобнее, опершись локтями о стол. — Наши давно приглядываются к этому городишке. Не знаю, потому ли ты здесь, почему и я, или еще по какой надобности, но — думаю, слышал: в последнее время здесь слишком много всего происходит. Был город как город — тихий, отдаленный, спокойный, и вдруг где-то за год просто-таки всплеск инквизиторских расследований. Не бывает же так, верно? Что-то здесь нечисто. Или поганый артефакт привез какой-нибудь идиот, или не идиот, а вполне сознательный малефик; или сам по себе поселился и гадит, или какая-то их шайка что-то мутит и подбивает людей… Словом, наши прикинули, что на пустом месте ничего не бывает, и надо бы взглянуть на то, что происходит, на месте; мы с братом пока сидели без дела, поэтому решили — что тут кота за хвост тянуть? Надо проверить. Вот и проверяем.

— И как успехи?

— Пока никак, — невесело отозвался охотник. — Но мы тут всего три дня, еще не успели ни осмотреться толком, ни решить, в какую сторону нам копать. Узнали только, что комната, в которую мы въехали — в ней до нас жил один из ваших. И его тут, похоже, по-тихому укокошили; «тут» — в смысле не в комнате, а в городе. Где именно — никто не знает.

— Комнату обыскивал?

Ван Ален умолк, глядя на собеседника сквозь оценивающий прищур, и с улыбкой кивнул:

— Так-так… Совсем не удивился… Так вот, значит, ты тут зачем. Расследуешь, кто убил твоего сослуживца?

— Он мне не сослуживец, — ответил Курт, — а даже наоборот, я бы сказал… Это проверяющий из кураторского отделения — того, что следит за инквизиторами и контролирует добросовестность нашей работы. Чаще всего — назойливые, хамоватые, высокомерные самодуры…

— Странно в таком случае, что ты служишь не с ними, — почти серьезно заметил Ван Ален. — Ты б вписался.

— …но и от них бывает польза, — пропустив его слова мимо ушей, докончил Курт. — По крайней мере, свою работу они так или иначе делают, и при всей их, прямо скажем, неприятной натуре — люди они крайне нужные.

— И здесь он был для… Вот оно что, — кивнул охотник. — Стало быть, не только нам этот городок показался подозрительным. Ваши… как их… кураторы тоже решили, что здесь что-то происходит, и первым делом послали своего проверить, вправду ли среди местных процветает малефиция, или это тутошнее отделение хватает всех подряд.

— И стоило ему приехать, — продолжил Курт, — как он исчез. Да, ты прав, поэтому я здесь… Так комнату обыскал, узнав, кто в ней жил?

— От потолка до каждого угла на полу. И мебель, всю, какая была. Ничего не нашел. Веришь? Хочешь — поднимемся, осмотришь еще раз сам.

— Верю, — кисло отмахнулся он. — И не думаю, что я что-то найду. Либо Штаудт не успел ничего оставить, либо те, кто его убил, замели все следы тщательнейшим образом.

— А ты тут давно? Успел что нарыть?

— Приехал сегодня. Успел перемолвиться с местным обером, узнать, что один из его подчиненных считает себя недооцененным и жаждет примазаться к моему расследованию, и что дело, которым интересовался проверяющий перед исчезновением, было связано с осуждением одного из магистратских судей.

— Юниус? У которого дочка удавилась? — уточнил охотник и качнул головой: — А у тебя, надо сказать, улов-то побольше нашего, и всего за день.

— Не сказал бы. Ответь теперь вот на что, Ян. Только без твоих обыкновенных уверток и туманных отговорок. Как и почему обратили внимание на Бамберг мы — я знаю, а вот откуда информация попала к вам?

— Информация? — с искренним удивлением переспросил Ван Ален. — Да не было никакой информации. Слухи, Молот Ведьм. И это я безо всяких уверток; просто слухи. К примеру, сестра одного из наших работала в Хальсштадте [26], и…

— Среди охотников есть женщины? — поднял бровь Курт; Ван Ален хмыкнул:

— А то среди вашего брата их нет. Уверен, водятся, только не мелькают на людях, как и наши; и их, как и наших, мало… Так вот, там она имела дело с семьей, которая переехала из Бамберга, когда, как ей сказали, «началось». Подробностей не удалось вытянуть, но стало ясно, что местная инквизиция внезапно озверела, и аресты начались повсюду. Правда, из всех, кого та семья называла, по их же собственным словам, так никого и не осудили за малефицию — обо всех потом выяснилось, что они наворотили что-то по мирским делам, и инквизиторы от них в итоге отступились и сдали светским; а кого-то так и вовсе отпустили. Потом еще один из наших был тут проездом — не работал, а просто остановился в пути — и слышал разговоры о том, что кого-то сожгли несколько дней назад, и этот кто-то до последнего упирался и говорил, что ни в чем не виноват. Потом… По чести сказать — не знаю, что потом. То оттуда, то отсюда, то слух, то пересказ… Так вот и собралось.

— И что где искать думаешь?

— А тебе зачем? — усмехнулся Ван Ален. — Ты ж тут по другому делу.

— Не скажи, — возразил Курт серьезно. — Само собою, разбираться в том, верны ли слухи о недобросовестности Официума — не мое дело; попечители уже готовят следующего проверяющего, который прибудет в свое время на смену убитому. Но так или иначе кое-что выяснить мне придется — от этого зависит, по какому пути мне двигаться в расследовании смерти Штаудта, кого подозревать и к чему присматриваться. Посему, если уж ты что-то узнал или планируешь узнавать, если у вас с братом есть какой-то план — будь так любезен, поделись им; прошу как de facto собрат по ремеслу.

— Вот когда это говоришь ты, на просьбу это походит всего менее, — буркнул охотник, обернувшись на вход, и вздохнул: — Да нет у нас особого плана. Просто есть списочек, который мы составили по слухам — кого ваши здесь повязали, кого засудили, кого отпустили, кого сдали светским, а кто так и остался по вашей части. Вот последними в основном и интересуемся. Всё как всегда: ходим, слушаем, говорим с людьми. Я около часу назад вернулся от сестры одного из казненных, сейчас мой брат все еще у соседей другого; вот жду, когда вернется и что скажет.