Амани (СИ) - Гамос Лина. Страница 14

   - Это ваш ребенок, мисс.

   Нечто маленькое и несущественное, то, что не имело никаких прав менять что - либо в устроенной жизни Амани, перевернуло все. Амани вышла из клиники, еще не до конца разобравшись в собственных желаниях, но уверенная в том, что непременно станет отличной матерью своему сыну или дочери. Скорее сыну, подумала девушка, вспоминая Демира, у подобных ему рождаются только сыновья. Калин стоял у самой кромке тротуара в темных очках, с забранными в низкий хвост черными прядями длинных волос. Почти обычный, в светлых брюках и трикотажной майке с дурацкой надписью на груди.

   - Привет.

   Интонации нейтральные, он словно предлагал ей перемирие, но Амани желала войны.

   - Я не хочу тебя видеть.

   Девушка смерила его уничижительным взглядом и, аккуратно обойдя его, направилась домой.

   - Амани, прости меня. Я должен был узнать твое мнение, и не решать все единолично.

   Демир шел рядом, сунув руки в карманы брюк и склонив голову, будто извиняясь.

   - Мне плевать на тебя и твои оправдания. Я не хочу тебя больше видеть.

   - Нашему ребенку нужны оба родителя, милая.

   Амани остановилась и зло посмотрела на Калина.

   - Один его родитель не особо интересовался мнением другого его родителя. Теперь моя очередь решать все самой и, я не хочу видеть тебя.

   - Я понимаю, ты злишься...

   - Нет, Демир, я больше не злюсь, но после всего, что ты сделал, я не хочу тебя знать. Ты захотел со мной переспать и уложил в постель, решил жениться и только ставишь в известность, захотелось ребенка и, пожалуйста, я опять просто поставлена перед фактом. Больше я не собираюсь подчиняться тебе. Забудь меня.

   Калин пытался извиняться снова и снова, упорно преследуя ее день за днем, но Амани была непреклонна: он не был ей нужен. Она была обиженна, и злилась на него все сильнее. Через три месяца Калин смирился с ее неизменным отказом и перестал появляться на пороге ее квартиры с очередным букетом цветов и шоколадом.

   Словно в насмешку над прежними страхами Амани, беременность очень шла ей. Девушка не располнела, только соблазнительно округлилась. Ей очень шли обтягивающие платья, подчеркивающие ее положение или легкие туники, перехваченные широкой лентой под грудью. Амани с упоением строила новые планы, перечитывая множество книг по уходу и воспитанию детей, и даже навела справки о ближайших к ее дому спортивных и музыкальных школах для детей. Она еще не решила, кем именно станет ее сын, скрипачом или теннисистом, но строить планы было столь замечательно. Маленький человечек совсем скоро должен был появиться и, Амани постоянно разговаривала с ним, читала ему книжки и пересмотрела все добрые сказки. Ремонт детской комнаты завершился в рекордные сроки: ее коллеги сделали замечательный подарок. Они знали, что девушка порвала всяческие отношения с отцом своего ребенка и, таким образом помогали той заботиться о малыше. Голубые стены и расписанный вручную потолок, хлопковые шторы с корабликами, люстра в виде небольшой яхты и эксклюзивная мебель из натурального дерева, личный подарок директора фирмы для своего лучшего оформителя. Секретарша подарила ей крохотного щенка с огромными доверчивыми глазами, смеясь, уверяя ее, что гулять с ним и коляской будет совсем не сложно. Собачка немного подрастет и будет отличным другом для малыша. Амани проводила в детской почти все свое время, тщательно готовясь к появлению своего сына. Все пеленки, крошечные чепчики и распашонки были тщательно выстираны, отутюжены и разложены в шкафу и комоде.

   За неделю до предполагаемого срока родов позвонил доктор и попросил пройти еще одно обследование, чтобы убедиться в том, что с малышом все в порядке. Он долго и пристально вглядывался в монитор, задавал совершенно непонятные Амани вопросы и, заметив тревогу в глазах девушки, натянуто улыбнувшись, попросил не волноваться. Мужчина вышел и почти сразу же вернулся с еще одним коллегой. Теперь уже они оба всматривались в монитор и сыпали медицинскими терминами, непонятными девушке. Амани заволновалась, дрожащим от волнения голосом она попросила все объяснить ей и доктора, переглянувшись, согласно кивнули.

   - Амани, - голос пожилого доктора заметно сел, и он вынужден был прокашляться. - Еще на вашем последнем осмотре я заметил некие отклонения от нормы. Я не стал вас тревожить своими предположениями, но они подтвердились, к моему несомненному сожалению. Мы сделаем все, что возможно спасая жизнь вашего ребенка.

   Амани задохнулась от пронзившей ее боли, слезы заструились по щекам.

   - Что...

   Она не могла продолжать, спазм свел горло, мешая говорить и дышать.

   - Операционную уже готовят, еще раз повторяю, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы спасти и вашу жизнь, и жизнь вашего малыша. Не беспокойтесь.

   Голова кружилась, ее тошнило, слова доктора едва пробивались сквозь плотный слой внезапного оцепенения. Она любила своего ребенка и он, прямо сейчас, мягко переворачивался в ней, словно почувствовав ее непонятное для него волнение. Амани приподняла руку, неосознанно прикрывая живот от проницательных глаз докторов. Этот малыш обязательно будет жить. Мужчины продолжали говорить ей что - то успокаивающее. Амани улыбнулась, жалко, дрожащими от страха губами, сквозь застилавшие глаза слезы:

   - Я подпишу все, только помогите моему сыну.

   Девушку проводили наверх и помогли переодеться, маленький не переставая, вертелся и она уже лежа на столе, гладила дрожащими пальцами живот, пытаясь успокоиться, чтобы не пугать сына.

   - Я сделаю вам укол, мисс.

   Амани перевела затуманенный взгляд с затянутой в перчатку руки на шприц, и закрыла глаза. Малыш в животе перевернулся и затих. Это было последнее, что запомнила девушка.

   Кто - то говорил с ней, похлопывая по лицу и убеждая открыть глаза. Девушка чувствовала странную слабость, непонятное чувство тревоги не отпускало, волнами наплывая на нее, медленно перерастая в панику. Мой сын. Амани распахнула глаза, пытаясь сосредоточиться и, наконец, разглядела седовласого доктора на стуле, рядом с кроватью.

   - Сын, - девушка облизала пересохшие губы и с надеждой посмотрела на мужчину. - Вы спасли его?

   Доктор трусливо отвел взгляд и, Амани истошно закричала, прочитав все на его осунувшемся лице. Она попыталась вскочить, но сил хватило только привстать, вокруг засуетились люди, убеждая ее, успокоиться. Амани кричала, отталкивая тянувшиеся к ней руки, вновь и вновь пытаясь встать и пойти туда, где был ее малыш. Он не мог ее оставить, она это точно знала, ее любовь к нему способна была преодолеть все. Через пять дней Амани вышла из стеклянных дверей клиники навстречу летнему зною, ударившему ее в лицо. Мимо пробежала девушка с кучей воздушных шаров, следом пронесся парень с видеокамерой и, Амани медленно обернувшись, столкнулась с мужчиной, гордо несшим пищащий голубой сверток на вытянутых руках и женщиной, прятавшей счастливое лицо в огромном букете изысканных цветов. Тупая, изматывающая боль полоснула с новой силой: она бы тоже могла выходить сейчас из этих дверей рядом с Демиром. Только теперь уже поздно сожалеть о собственных ошибках, в своей жажде мщения она забыла о том, что было лучше для малыша, не для нее. Она упивалась мщением и совсем не думала о том, что Калин мог дать их малышу, будучи отпрыском знатной фамилии. Элитные клиники, первоклассных врачей, особое отношение к одному из семьи Калин. Она даже не позвонила ему, не попросила помощи, не назвала его имени, когда ее спрашивали о близких для возможности связаться на предмет непредвиденной ситуации. Она была полной дурой, забывшей о главном и помнившей, лишь о мелочных обидах и склоках. Амани брела домой, натыкаясь на спешащих мимо равнодушных прохожих, не обращавших никакого внимания на одинокую плачущую женщину. Она не подпускала Демира к себе и малышу, и это было даже к лучшему для него. Сейчас он не испытывает ужас потери и Амани искренне желала ему узнать обо всем возможно позже. Она вошла в квартиру, заперла дверь и отключила телефон, не желая никого видеть или слышать. Ей нужно было принять снотворное и поспать, совсем немного, только чтобы забыть обо всем, что с ней произошло. Девушка проглотила таблетку, запив ее водой прямо из под крана, умылась и взглянула на свое осунувшееся лицо. Она мечтала, что войдет в эту квартиру с сыном, но вернулась сломленная, раздавленная, жалкая. Амани пошла в спальню, по пути, не глядя, сорвав с двери детской красочный плакат и разноцветные шары: подруги украсили ее квартиру и не успели вернуться сюда, чтобы все убрать. Она забралась под одеяло и накрылась с головой, мучительно вспоминая последние движения своего сына перед бессмысленной попыткой спасти его. Слезы медленно скользили на подушку и Амани надрывно, в голос зарыдала, оплакивая собственные мечты.