Любовь не терпит отлагательств (СИ) - Никитина Светлана Валерьевна. Страница 18

- И это все я возьму посредством работы и самодисциплины, - кивнула я, как всегда упираясь, чтобы отстоять свою точку зрения.

- Да что ты там возьмешь! – безнадежно махнул он рукой. – Зависть старых обрюзглых жаб в растянутых шерстяных кофтах и бифокальных очках, которые сидят в ученом совете и ждут, пока перед ними не появится глупая молодая муха, развешивающая ватманы с графиками и статистикой, чтобы ее проглотить с потрохами?!

- Ого! – только и сказала я.

- В сорок лет ты оглянешься вокруг себя и поймешь, что за усердной работой не нажила ни друзей, ни близких, ни семьи, ни мужа, ни детей, ни собаки, ни хомяка в клетке с колесиком!

- Я понимаю и принимаю твои доводы, - хмуро сказала я. – Но сейчас карьера – смысл моей жизни. У меня нет времени на свидания и поездки на Казантип с друзьями. Хотя весной я все же попыталась встретиться с одним парнем, но ничего хорошего из этого не вышло. Зато видела, как ты «берешь от жизни все»! Например, длинноногую «вешалку» в клубном туалете!

Глеб на мгновение задумался, но тут же расплылся в самодовольной ухмылке:

- Я надеюсь, ты имеешь в виду девушку, а не настоящую вешалку! Неужели ты меня с ней застала?

- С кем? С девушкой или с вешалкой? – окончательно растерялась я.

- Да с любой из них! – громко рассмеялся он.

- Ты меня запутал! – взвизгнула я, приложив ладонь ко лбу.

Сидящие в кругу вокруг кальяна ребята не обращали на нас внимания.

- Это ты меня с Ликой видела, - сказал Глеб.

- С кем?

- Как ты верно заметила – вешалка из модельного агентства. Классная телка, - причмокнул он губами. – Но в голове муссонные ветры свищут. Зато что она в постели творит! – он закатил глаза. – Никакого ума не надо! Пусть хоть вешалкой будет, хоть табуреткой! В сексе ей вообще равных нет. Мне и делать ничего не надо было – только молчи и удовольствие получай! Правда, она недели три назад в Европу укатила работать, но ничего. Не она первая, не она последняя!

- А… Ася? – нерешительно и тихо проговорила я.

- А что Ася? Она мне не давала три месяца, должен же я был куда-то свою неуемную энергию сбывать!

- Ты хочешь сказать, что встречался с ними двумя одновременно?

- А что тут удивительного? – вытаращил он на меня честные и невинные глаза. – Сводил девочку в парк на аттракционы, проводил до дома, и с чувством выполненного долга – в койку к красивой и готовой на все подстилке.

- Глеб, это отвратительно.

- Ой, ну все мужики так делают, че ты! Лика потом уехала – я аж расстроился: опять новую профуру искать.

Я даже отшатнулась при этих словах.

Но Глеб не обратил на это внимания и с ухмылкой продолжал:

- А смотрю: Аська пообвыкла уже со мной. Сама меня трогать стала, посмелее. Я и склонил ее к сексу. Зря ждал, что ли? Сколько трудов было положено!

Он немного помолчал. Я вообще не знала, что сказать, - и нужно ли? В любом случае это было бы что-то неприятное.

- А вышло, что и не стоило того, прикинь! – продолжил он снова. – Такого скучного секса у меня еще в жизни не было! Да, я удовлетворил интерес, азарт. Добился трофея. И узнал, как это вообще – с целкой. В этом плане оно, конечно, хорошо. И на будущее буду знать, что овчинка выделки не стоит.

Я отвернулась, чтобы Глеб не заметил брезгливого выражения на моем лице.

- А что с Асей?

- Да что с Асей-то?! – взвился он внезапно. – Ничего с Асей! Названивала мне еще до конца экзаменов, я трубку не брал. А после экзаменов, видно, домой уехала. И тишина. О чем мне с ней разговаривать? Объяснять, что с ней было хреново? Что она бревно?

- Зачем тогда водил ее за нос столько времени?! – резко вскинулась я. – Я тебя предупреждала, что, если она для тебя ничего не значит, так и будет!

- Да что ты взъелась-то? Подумаешь, поплачет немного. Умнее станет.

- Вот тут ты прав! Пусть знает вам, мужикам, цену! – зло рявкнула я.

- Ты чего? – уставился он на меня.

Лицо у него от внезапного волнения вытянулось.

- Ничего! Просто я очень надеялась, что ты до такого не опустишься! И ты моих надежд не оправдал. Я была о тебе гораздо более высокого мнения - до последнего! – я уже вскочила на ноги.

- У тебя на этой почве с кем-то личные счеты! – скорее утвердительно выказал он догадку.

- Нет! – воскликнула я слишком поспешно и зло. – Просто много навидалась, и понимаю ее! Ты просто невероятно меня разочаровал!

Я развернулась и бросилась в прихожую. Быстро впрыгнула в босоножки, пытаясь удрать от выскочившего за мной Глеба.

- Ира! Постой! Что случилось? – в панике вытаращил он глаза. – Что тебя так разозлило?

- Знаешь, - посмотрела я ему в глаза, обернувшись в дверях. – Вовка, мой брат, никогда бы так не поступил. Нельзя играть с людьми в кошки-мышки. Ты знаешь о моем детстве. Я боюсь людей, способных на подлость. Я боюсь эгоистов. И не могу находиться рядом с такими людьми. Извини, я знаю, что это никак не касается нас с тобой, но я не хочу больше никогда подобного видеть и знать. И готова убегать и прятаться в свою скорлупу от людей и от мужчин хоть всю свою жизнь! Извини, Глеб, но нам не по пути.

Я шмыгнула на площадку и побежала вниз по лестнице.

- Ира! – закричал мне вслед перепуганный Глеб, не обращая внимания на подтягивающихся за его спиной любопытствующих гостей.

Я, не оборачиваясь, бежала и бежала, пока не достигла автобусной остановки. К моему невероятному везению, ночная маршрутка подоспела сразу же. Но, не смотря на то, что она ехала почти пустая – кроме меня еще два пассажира – я не села, а стояла, прислонившись лбом к холодному поручню.

Да, Вовка знает. Знает что хорошо, что плохо. Он не обидит человека. Потому что знает эту боль. Боль, которая сильнее, чем та, что могут причинить мужчины…

На лето я, как обычно, вернулась в Новочеркасск. Но Вовка встретил меня словами:

- Билеты я взял. Собирайся, завтра вечером выезжаем.

Билеты – на поезд, выезжаем – в Москву.

Там нас ждет Любашка, Виталик и крохотная, но уже подросшая и окрепшая Кристинка – по сравнению, конечно же, с тем, какую Люба показывала мне по скайпу.

Дорога выдалась долгой и утомительной. Приехав в Москву на Казанский вокзал, я была совершенно дезориентирована и с трудом воспринимала обступившую меня внушительную Белокаменную. Даже не могу сказать, что была поражена столицей после привычных улочек своего маленького городка.

Виталик встретил нас, погрузил наш багаж в свою недавно купленную «Мазду». Я села на заднее сиденье и бессмысленно пялилась в окно, пока Вовка с Виталиком болтали, обмениваясь новостями после долгой разлуки.

Наш старый друг и впрямь стремительно взлетал вверх. Он устроил нас в гостинице, чтобы мы пришли в себя и отдохнули с дороги. Гостить в их квартире было немыслимо, поскольку разместиться четырем взрослым и младенцу в двухкомнатной квартире – это на грани фантастики.

Родственники пригласили нас на ужин. И дом, и подъезд, и обстановка в квартире не впечатляли: простая многоэтажка, не слишком чистый лифт, добротная, новая, но не эксклюзивная мебель. Все со вкусом, уютно, «как у людей». Главное, все свое, честно нажитое. Да и не достигла еще карьера Виталика своего пика. Загородный дом и личная охрана еще впереди, - с улыбкой думала я.

И снова мы собрались вчетвером, как раньше. Только еще Кристинка периодически шуршала в своей кроватке пеленками. Мужчины обсуждали свои мужские дела – работу, машины и фондовый рынок, мы с Любаней поболтали о моей учебе, о ее самочувствии в новом качестве, и переместились к кроватке ребенка.

Я взяла на руки крохотный и совсем легкий сверток. Кристина лишь смотрела на меня круглыми голубыми глазами и покряхтывала и гикала, когда я ее покачивала. Какая это была замечательная малышка! Мое сердце тут же окутало тепло. Я с умилением смотрела, как она крепко хватает мой палец и держит, держит, держит… Долго, не выпуская. Пока Люба убирала со стола и мыла посуду, я долго рассказывала маленькой Кристинке все, что в голову приходило, что видела за окном поезда, рассказала несколько сказок и смотрела неотрывно на ее голубые ясные глазки, торчащие из-под чепчика светлые редкие волоски и крошечный беззубый ротик, который на моих глазах учился улыбаться. Сама не зная отчего, я заплакала и тоже улыбнулась ей в ответ.