Бежать нельзя остаться - Измайлова Кира Алиевна. Страница 27

Пока разбирались, кто чем будет с ним заниматься, Поттер покосился на преподавательский стол. Неприятной наружности черноволосый профессор пристально смотрел на Драко, будто гипнотизировал, и Гарри толкнул приятеля локтем. Тот отмахнулся, сам, мол, знаю…

— А где ты вообще все это время был, Малфой? — словно бы невзначай поинтересовался Нотт.

— Я же говорил — на континенте, — пожал тот плечами. — А точнее сказать не могу. Обет дал. Сами понимаете, сколько желающих открутить отцу голову…

— Это уж точно, — фыркнул Забини. — Представляю, как министерские локти кусали, когда оказалось, что он не просто сбежал, а со всеми своими деньгами! Они ж наверняка рассчитывали лапу на ваши капиталы наложить!

— О, да, в этом им равных нет, — фыркнул Малфой. — Вон взять Поттера… Не бедный ведь был род, а у него ни кната нет. Спрашивается, почему? Если отдали родственникам-магглам, так хоть бы отстегивали на приличное содержание, но как же… Гарри, твоей тетке ведь ничего не платили?

Тот помотал головой и подумал, что если бы той перепадала определенная сумма, может, сам бы он этих денег и не увидел, но тетя относилась к нему чуточку добрее.

— Бред какой-то, — не поверил Нотт. — Ну и чудные же дела творятся в нашем королевстве! То Малфои воскресают, то национальные герои под лестницей у магглов живут…

— Да уж, чуднее не бывает, — фыркнул Драко. — Слушайте, что мы все о грустном? Хотите, фотки покажу?

— Покажи! — обрадовалась Панси, которой эти разговоры тоже не нравились.

— Сейчас… — Малфой выудил из кармана уменьшенный альбом, коснулся его палочкой. — Вот, глядите…

Гарри как завороженный уставился на движущиеся колдографии, хотел спросить, почему Драко раньше ему их не показывал, но вовремя спохватился: упоминать о том, где и как он провел последний месяц перед школой, было нельзя.

— Ух ты… — тихо пищала Панси. — Какая…

— Это моя, — гордо рассказывал Малфой, демонстрируя снимок прекрасной гнедой лошади, косившей лиловым глазом, — дедушка подарил жеребенка, когда мне было семь лет, сейчас мы с ней как раз друг до друга доросли.

На колдографии кто-то подсаживал еще маленького Драко на кобылу, та гордо выгибала шею, шла, далеко выбрасывая стройные ноги, потом легко стряхивала седока на траву и нахально фыркала ему в ухо, перебирая бархатными губами.

— Отцовские борзые, — пояснял Драко. На изображении целая свора здоровенных собак пыталась, кажется, зализать Малфоя насмерть. — А это вот мы были на Ниагаре… На Канарах… В Исландии… Вот мы в Египте, но там ужасно жарко, пирамиды облезлые какие-то, мне не понравилось. А это опять дома…

Гарри подавил желание протереть глаза: снова кто-то, видимый лишь со спины, подсаживал Драко на белое крылатое чудовище. Чудовище, взнузданое и оседланное, ласково поглядело на седока, щелкнуло страшенным клювом, расправило крылья и взлетело.

— Малфой, вы что, гиппогрифов держите?! — тихо спросил Нотт, проморгавшись.

— Да, а что? — удивился тот. — Этот вот, беленький, Снежком зовут, мой. Ну, напополам с сестрой. Вот, глядите, это самая классная!

— Дракон?.. — выговорил Забини. — Надеюсь, это из заповедника, а не твой личный?

— Конечно, из заповедника!

— Из Румынии? Я слышал, кто-то из Уизли там служит.

— Вот именно поэтому в тот заповедник мы и не поехали, — засмеялся Драко. — Да вы на зверя посмотрите, это же китайский веерокрыл, а их не разрешается вывозить за пределы страны.

— Ага. То есть в Китае ты тоже побывал, — заключил Блейз, наблюдая, как радужно переливающийся дракон опускает умную усатую морду, подставляет лоб служителю, действительно, китайцу, дает почесать себя, жмурится и только что не мурлычет от удовольствия.

— Точно. Там здорово.

На следующей колдографии на уже оседланном веерокрыле сидел тот самый китаец и сосредоточенно пристегивался многочисленными ремнями к сбруе. Потом ему передали Драко, которого тоже пристегнули так, что он и шевельнуться не мог. Затем китаец что-то скомандовал, похлопав дракона по шее, тот раскрыл прижатые до сих пор к бокам крылья, впрямь напоминающие веер: несколько длинных спиц с натянутыми между ними перепонками, — сверкнули синие, золотые, опаловые замысловатые узоры.

— Самый красивый из восточных драконов, — комментировал Малфой, — и самый миролюбивый. Их мало осталось, так что… Изо всех сил стараются восстановить поголовье, а это дорого. А у папы там деловые интересы. Ну, вы поняли…

— А страшно было? — прошептала Панси.

— Да я чуть не умер там, — честно ответил Драко. — Гиппогриф все-таки так высоко не забирается, а дракон летит ого-го как! И быстрее намного! К тому же, это европейские летят прямо, а китайцы — видела, какое у него тело длинное? — в общем, у него крылья в основном для старта и парения, а так он в полете извивается. Ощущение… незабываемое! Зато он может зависнуть на одном месте!

— А это что? — спросил Гойл, всматриваясь в следующую фотографию. — С кем это ты?

— А… — притворно смутился Малфой. — Это я уговорил папу сводить меня на футбольный матч. Я хоть и живу на континенте, но все-таки британец, и болею за «Манчестер Юнайтед»! Вот. А после игры папа договорился с менеджером команды, и мне разрешили с ними сфотографироваться. Там есть еще обычные, не волшебные снимки, сами понимаете, с колдоаппаратом палиться перед магглами опасно…

— Какую, однако, насыщенную жизнь ты вел, — покачал головой Нотт.

— И опасную, — вставила Паркинсон.

— Но это лучше, чем киснуть в четырех стенах, — улыбнулся Малфой.

— А тут не открывается, — заметил Крэбб.

— Извини, там семейные снимки, личные, — сказал Драко. — Это только для меня.

От факультета следовало ожидать гадостей, и правда, он подозрительно затих, когда за стол сел Малфой, а уж когда рядом шлепнулся Поттер… Однако уголок первокурсников забурлил, потом успокоился, и Снейп увидел идеально прямую спину Драко, аккуратно евшего что-то, чего не было в школьном меню. И периодически поддающего по шее Поттеру, который явно норовил забиться с тарелкой под стол. Потом снова возникло нездоровое возбуждение, охватившее и старшие курсы, но быстро схлынуло. Эпицентром опять-таки являлся Малфой.

— Удачи тебе в новом году, — искренне сказала МакГонаггал, уходя к себе, Дамблдор только улыбнулся, остальные сочувственно покивали.

— Слизерин, по спальням, — скомандовал Снейп. — Мистер Малфой, зайдите ко мне в кабинет, будьте любезны.

— Как прикажете, сэр, — кивнул тот и отправился следом.

— Мистер Малфой… — начал Снейп, когда они остались наедине, а он запечатал камин и двери, потом не выдержал и спросил: — Вы показывали однокашникам колдографии. Могу ли я взглянуть на них?

— Конечно, сэр, — улыбнулся Драко, вынимая из кармана уменьшенный альбом и касаясь его палочкой. Странная какая-то палочка, явно не от Олливандера, но с этим можно и потом разобраться… — Пожалуйста.

Колдографии… впечатляли.

— Где же вы жили все это время, мистер Малфой?

— Не могу сказать, сэр, я Непреложный обет дал, — преспокойно ответил мальчик.

— Мистер Малфой… Драко… я могу тебя так называть? — тихо спросил Снейп.

— Конечно, сэр.

— Драко, значит, с Люциусом все в порядке?

— Пока да, — оптимистично ответил тот. — Ой, забыл, вот, эта колдография…

Он провел пальцем по обрезу альбома, той его части, что не открывалась, и страницы разлепились. Неплохо для одиннадцати лет, хотя альбом мог быть просто зачарован на владельца.

— Папа просил показать вам, — сказал Драко, и Снейп взглянул на снимок…

Когда Люциус Малфой исчез, активно искать его перестали довольно скоро. Ходили слухи, будто удалось проследить его след до Швейцарии, но там разогнавшимся в охотничьем азарте аврорам так завернули ласты местные силы охраны правопорядка, что случай предпочли замолчать. Снейп ненавидел себя; впрочем, это чувство было ему хорошо знакомо. Когда он узнал от Лорда, за что убита Нарцисса, то напился до бесчувствия. Ведь это он готовил для нее зелье, так что и в ее смерти повинен был он, пусть и косвенно — ведь она могла пойти к любому зельевару… А еще немного, и погиб бы Драко.