Основы флирта с обнаженным оборотнем - Харпер Молли. Страница 11

На выходных у папы день рождения, я поеду домой, вот и будет возможность сообщить новости о твоем переезде. Уверена, мама и папа порадуются за тебя.

Пожалуйста, позвони или напиши, когда сможешь. С любовью, Кара».

Я фыркнула. Мать Кары обычно называла нас Черепаха и Заяц. Мы двигались с разной скоростью, но в конечном итоге достигали одного и того же места. Кара крошечная блондинистая динамо-машина. Я же – ужасно высокий сторонний наблюдатель. Вы подумаете, что учеба в одном классе, работа и совместное проведение всего свободного времени посеют разногласия или периодические язвительные перепалки между двумя совершенно разными девочками-подростками? Но мы с Карой пропустили все болезненные периоды развития дружбы. Кажется, она никогда не возражала против того, что я буквально поселилась в ее доме, отнимая время и внимание ее родителей. Со своей стороны Кара настаивала, что я не знаю, во что ввязываюсь, и ее родители навязчивые и властные, хоть и в меньшем масштабе, чем мои. Но я никогда не забуду готовность Джона и Ребы Рейнольдсов принять «ту девчонку хиппи» в своем доме, несмотря на пересуды и сплетни соседей. Я целую жизнь прожила среди людей, превозносивших разделение и пожертвования, и все еще благоговела перед щедрыми душами Рейнольдсов.

Пролистав ее еще более безумные письма, я щелкнула по сообщению, которое пришло сегодня утром.

«Мо, не знаю, работает ли твоя почта или у тебя проблемы с выходом в Интернет, а может тебя медведь-гризли сожрал. Давай, женщина, мне нужны все подробности. Как прошел переезд? Как тебе дом? Нравится в Гранди? Познакомилась ли с хорошими людьми? Есть ли магазины в городке? Может нужно, чтобы национальная гвардия перебросила тебе по воздуху диет-колу и карамель? Если до пятницы ты не отзовешься, я позвоню тебе, и плевать на роуминг. С любовью, Кара. P.S. Не заставляй меня давать твой новый адрес твоей матери».

Хихикая, я набрала номер Кары на мобильном. Мой оператор связи поддерживал междугородние звонки по всем штатам, кроме Гавайев и Аляски, так что это влетит мне в копеечку. Но в этом случае я не думала, что электронное письмо успокоит раненую гордость подруги.

Телефон зазвонил за долю секунды до того, как я нажала на кнопку вызова.

– Мо? – в трубке раздался требовательный голос.

Я ощутила, как по моему лицу расползается улыбка шириной в километр.

– Я объясняла, что переехала сюда, чтобы избавиться от ноющих эмоциональных шантажистов, так?

Кара выпалила:

– Мне жаль, Мо.

Холодок тревоги сразу же пробежал по моему позвоночнику от ее голоса.

– Что случилось? Мои родители в порядке?

– С ними все хорошо, – быстро сказала она. – Прости, я не хотела пугать тебя. Но… я облажалась. Мне так жаль. Я говорила, что собираюсь рассказать моим родителям, что ты переехала? Папа сказал, что давно пора, и он будет считать это подарком на день рождения от тебя. А мама сожалеет, что не помогала тебе собирать вещи.

Все ясно. Я вспомнила, как на церемонии окончании средней школы мама Кары предложила одеться в черное, нанести на лицо боевую маскировочную раскраску и глухой ночью провести меня в общежитие колледжа.

– И?

Кара вздохнула:

– Ну, вчера моя мама встретила твою в библиотеке и не могла не поддеть немного, что ты наконец сбежала. Затем мама ляпнула, как тяжело будет фургону твоего папы преодолеть весь путь до Аляски. Твоя мама набросилась на информацию как лев на тушу зебры, и в следующую секунду моя мама понимает, что Саффрон вытянула из нее и название городка. Мне очень жаль, Мо. Твоя мама обладает какой-то пагубной гипнотической силой, а у моей – длинный язык.

Я набрала полные легкие воздуха. «О, пожалуйста, – молча взмолилась про себя, – пусть все остается так подольше, пока ураган «Саффрон» и его разрушительный поток не засосали меня». Дыхание с шипением вырывалось сквозь зубы, и я открыла флакончик «Тамса».

– Кара, рано или поздно это должно было случиться. Не переживай. И передай маме не расстраиваться. Она же не дала им точные координаты для навигатора или что-то в этом духе.

Кара испустила вздох облегчения.

– Спасибо. Мама ужасно себя чувствует.

– Не переживай, – повторила я, разжевывая таблетки антацида.

– Тогда давай перейдем к твоей глухомани! – завопила она. – О боже мой, выкладывай все. Там красиво? Ты уже видела огромного мохнатого лося? Город ужасно, ужасно далекий и запустелый? Люди чем-то похожи на актерский состав «Северной стороны» [14]?

– Да, нет, нет и, к сожалению, нет. Поскольку каждой девушке не помешал бы кто-то вроде Джона Корбетта [15], – со вздохом ответила я.

– Ну и какие они?

– Кара, они обычные люди. В смысле, немного эксцентричные и независимые. Но не страннее любого, кого мы знали в Миссисипи. Бога ради, да родители некоторых наших одноклассников вообще на карнавалах работали. По большей части они очень добрые и приняли меня с распростертыми объятиями. Мне кажется, это потому, что они хотят, чтобы я вышла здесь замуж и улучшала демографию.

– Так я и знала, – прошипела Кара, имитируя ликование. – В лесу жить – пенькам молиться. Нужно было тридцать лет сопротивляться воспитанию родителей, чтобы пасть жертвой демографической машины. Чувствую, придется мне приехать к тебе и присмотреть себе кого-нибудь на перспективу.

Не выдержав, я расхохоталась и рассказала Каре о «Леднике», несчастном случае с Баззом, об Эви, Алане, Нейте и Абнере, своей популярности в качестве потенциальной невесты, о своем домике, который стал более пригодным для жизни. Опустила только сведения о сексуально-угрюмом Купере. Не хотелось бы, чтобы Кара использовала враждебность местных жителей как причину моего возвращения.

– Ну так как, на медведей еще не натыкалась? – спросила она. У Кары тайная боязнь медведей, особенно гризли, какая ирония – ведь их единственные представители в радиусе почти тысячи километров обитали лишь в зоопарках. Моя подруга – единственный человек, на кого наводил жуть кондиционер для белья «Мишутка».

Я вздохнула, зная, что следующее, что я скажу, заставит Кару воздержаться от визитов в мой новый дом.

– На медведя нет, но в первую же ночь прямо у меня за дверью волк загнал лося, не такого, о котором ты спрашивала, а больше похожего на оленя.

– Бог ты мой!

– Ничего страшного, – заверила я, – больше такого не было.

– Животные, конечно, величественные, прекрасные, благородные и тому подобное, но не забывай, что они еще и опасные. Вспомни, что случилось с тем парнем-гризли [16]. Всю жизнь он боролся за защиту медведей, а кончил тем, что они сожрали его. Буквально.

– Я даже пытаться не буду жить среди волков, – пообещала я.

– Должна признаться, что немного разочарована. Я лелеяла надежду, что тебе может там не понравиться, и надеялась, ну, не знаю, что ты переедешь хотя бы в то же полушарие, где живу я.

– Думаю, что я здесь счастлива, Кара.

– Знаю, слышу по твоему голосу, – вздохнула подруга. – Проклятье.

***

Потребовалось еще два таблетки от изжоги, час йоги и шоколадная шахматка, чтобы я почувствовала себя морально готовой позвонить матери. Я откладывала слишком долго, и теперь, когда область поиска сузилась, я должна первой предпринять решительные меры, пока она не нарубила дров. Набрав номер родителей, я молилась, чтобы они были в саду или подошел папа. Эш далеко не образцовый родитель, но, когда дело касалось чтения лекций и нотаций, тянул лишь на разряд любителей.

– Как ты могла просто взять и убежать? – тут же отозвалась на другом конце провода мать.

– Мама.

– Ты совсем не думала, что станет с отцом? Или что мы будем чувствовать, когда придем к тебе и обнаружим твой дом пустым?

Я заметила, что матери удавалось походить на «нормального» родителя, когда она расстраивалась из-за меня. Но подобные наблюдения или или замечание по поводу того, что неудивительно обнаружить пустой дом, придя без предупреждения, на данном этапе не сыграют в мою пользу.