Тэтэ (СИ) - Буров Владимир Борисович. Страница 18

— Пожалуйста, идите отсюда. Я сейчас милицию вызову. Идите, идите, у вас кровь. — Глаза ее расширились, как будто она никогда не видела крови. В этой Балашихе пачками валят боевиков, а она испугалась крови.

Появились два милиционера. Один в форме, другой, маленького роста, в штатском. Хорошо, что они сразу подошли ко мне, а не обратились к кассирше. В темноте они не заметили крови у меня на рукаве. Но почему-то я им не понравился.

— Послушай, парень, иди отсюда, — сказал милиционер в форме. А другой добавил, что если я не уйду, то он отправит меня далеко и надолго.

Я взбесился. Мне машину изрешетили пулями, а они еще на меня же и наезжают.

— Почему я должен уходить? У меня… да я сам… Я из ФСБ.

— Откуда? — прищурился маленький в штатском.

— Я из ФСБ, работаю под прикрытием.

Они немного посмеялись, потом маленький сказал, чтобы я убирался, пока он не разобрался со мной по-настоящему.

— Ты сначала название хорошенько выучи, потом представляйся работником спецслужб, — сказал сержант.

Но в их тоне не было уже прежней наглости и уверенности.

— Парень, у нас скоро олимпиада, — сказал штатский. — Таких, как ты мы зачищаем.

— К счастью право на проведение Олимпиады выиграл Лондон, — сказал я. — Здесь бы вы, действительно, всех зачистили. Вам только дай Олимпиаду. Всю Москву и Подмосковье превратите…

— Какой еще Лондон? — возмутился сержант, — Олимпиада через два месяца начнется в Москве.

— Похоже, он с Луны свалился, — сказал штатский. — Иди, парень отсюда по-хорошему, — добавил он. — Даю тебе две минуты.

Я обошел бар кругом, сел в Ауди и поехал обратно. Хорошая машина. Несмотря на семь ранений у нее и одно у меня, несмотря на отсутствие у меня денег на бензин — Ауди довезла меня до места. Очень экономная тачка.

Иван. Чудеса

— Ну заварили мы кашу, — подумал я.

Его будет искать киллерский синдикат, меня знает Усольский. А Усольский ждет сто тысяч долларов. Их теперь нет. Во попали.

На следующий день Семена пришлось отвезти в больницу. Приехала Люда и сказала, что больше тянуть нельзя. Как она и думала, дома сделать ничего нельзя.

Хорошо, что ребята из милиции приехали, когда Семена уже не было в доме. Два часа назад я отвез его в больницу на такси. Ведь Семен был в курсе операции ЭКСТРАСЕНС. Его нанимали на эту должность раньше меня. Ну уж если он оставил меня за себя, то теперь он был лишним свидетелем. Его могли убрать. Или посадить. Точно бы посадили.

— Мы же договорились, что вы будете приезжать сюда раз в месяц, — сказал я Козыреву. — Так вы мне всех клиентов распугаете. Зачем вы приехали? Вы только что были!

— Может ему врезать? — Смеляков повернулся к своему шефу.

Козырев был не прочь и сам врезать мне. Но он помнил указание из Москвы продолжать эту работу.

— Не будем ссориться, ребята, — сказал начальник милиции. — Сегодня у тебя выходной. Мы зашли посидеть, выпить. И… — он вынул бутылку дорогого коньяка и банку черной икры, — у них с собой было.

Они сели в беседке. Мне пришлось присоединиться.

— В городе творятся какие-то странные вещи, — сказал Козырев. Он порезал сырокопченую колбасу тонкими колесиками и разложил их на мягкий белый хлеб. Бак не выдержал и два раза гавкнул.

— Чего это он? — спросил Смеляков.

— Бутерброд ему не сделали, — сказал я.

— Ты думаешь, он считал бутерброды? — спросил Козырев.

— Конечно.

Козырев начал делать еще один бутерброд. Бак сразу обрадовался. Он подполз ближе и завилял хвостом.

— Меня вчера не пустили в Датский, — сказал Смеляков. — Говорят, у них какие-то другие деньги. Элитный кабак, что ли, сделали из-за этих ребер? Я так и не понял. И название другое. Принц Гамлет. Зачем?

— Ты когда был? — спросил Козырев.

— В среду хотел зайти.

— Не может быть. Ты в каком был? У сбербанка?

— Да.

— Я там был в пятницу. Все как обычно. Никакой валюты. И название старое — Датский.

— Странно.

— Да я и говорю, что какие-то чудеса творятся, — сказал Козырев. — Приходит в паспортный отдел дама и говорит, что ей надо прописать мужа. Какие проблемы? Пожалуйста. Только оказывается, это муж умер пять лет назад.

— Да вы что?! — я очень разволновался.

— Это еще что, — продолжал начальник милиции. — Пришла в загс расписываться парочка. — Он помолчал, выпил коньяк, съел бутерброд и сказал: — На вид им было по двадцать лет.

— Ну что? — не выдержал я.

— А по паспортам, — он сделал паузу, — по полтиннику! — Подполковник хлопнул ладонью по столу. Пустой коньячный бокал упал на бок. — В нашем городе появился волшебник!

Смеляков выпил полный бокал коньяка и сказал:

— Надо отправить его на костер.

— Что ты мелешь, болван! — воскликнул Козырев, — его еще найти надо.

— Думаю, это просто какое-то недоразумение, — сказал я.

Подполковник вздохнул.

— У меня десять заявлений о пропаже женщин. Только об этом пока никому. — Он вынул список.

— Фотографий нет? — зачем-то спросил я.

Козырев обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Нет, — мрачно ответил он, — с собой нет.

А на следующий день я убедился в правдивости рассказов Смелякова и его начальника.

Я подъехала к Смотровой площадке и отпустила такси. Он подошел и сначала не узнал меня.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Я приехала к тебе, — ответила я.

— Откуда? Р-разве ты не дома? Прости, я что-то не то говорю.

— Погуляем? — спросила я.

Он посмотрел на часы и ответил:

— Конечно.

Владимир был явно чем-то испуган. Может быть, не сильно, но чувствовал он себя как-то неуютно.

— Хочешь выпить пива?

— Пива? Слишком душно.

— Так как раз надо выпить пива.

— Оно, наверное, теплое?

— Не будь так уверен. Я привезла его в специальной сумке с аккумуляторами холода.

— Буду.

Мы выпили по целой бутылке. Было так хорошо. Но после этого он сказал, что надо бы чего-нибудь съесть.

— Я не могу пить пиво просто так.

— У меня есть бутерброды со столичной колбасой. Есть также соль и голландский сыр. Его можно посолить, добавить хлеба…

— Хлеб Бородинский?

— Нет, Бородинского не было.

— Странно. Его полно в каждом магазине.

— Там где я брала, такой хлеб бывает редко. Но и этот хороший.

Мы сидели на траве, недалеко от трамплина и смотрели на Москву-реку. Думаю, он так и не решится меня обнять. Надо что-то делать. Не зря же я приехала сюда.

— Может быть, ты поцелуешь меня? — спросила я.

— Подожди немножко. Дай мне, пожалуйста, бутерброд с колбасой. Она еще не испортилась?

Мы опять выпили.

— Если не очень хочется, — сказала я, — надо попробовать потихоньку.

— Как это? — спросил он.

— Ну как будто ничего тебя не напрягает. Не думай о конечном результате. Тебе что-то не нравится?

— Мне кажется, у тебя слишком…

— Слишком что? Ну говори, говори. Что у меня зад слишком высоко поднят? Еще что?

— У тебя очень полные губы, — сказал он и нагнулся ко мне. Я почувствовала, как меня охватывает дрожь. Ведь я так давно ждала этого.

Мне показалось, что я прыгнула с трамплина. Земля была далеко, далеко внизу. Я поняла, что я орлица. Крылья широко раскинуты. Москва-река протянулась блестящей узкой ленточкой. И огни, кругом огни. Теперь я поняла, что я не орлица, я ведьма из романа Булгакова Мастер и Маргарита.

— Ты мой Мастер, — сказала я и еще шире раскинула крылья.

Казалось, мои ноги вот-вот достанут до звезд. Земля качнулась и поплыла. Это был круглый космический корабль. Это Ковчег нашего счастья.

Потом мы допили все пиво, съели все бутерброды, весь сыр и весь хлеб. Даже от соли ничего не осталось.

Таков был рассказ Ларисы Игоревны. Она первая пришла с утра. Хотя в графике у меня была записана совсем другая женщина. Но они как-то смогли договориться между собой.