Тэтэ (СИ) - Буров Владимир Борисович. Страница 30

— Давай выпьем еще водки, — сказала Надя.

— Я от водки быстро пьянею, — сказал Василий Мелехов. — Сейчас принесут вина.

— Я не хочу ждать, — она выпила почти целый стакан, а Василий только пятьдесят граммов.

Она плотно прижалась к Василию, и они опять начали танцевать. Надя все ближе и ближе двигалась к кровати. Неизвестно, чего бы было дальше, но в дверь постучали. Это был Миша, который ходил за треугольными бутылками с венгерским вином. Василий не стал больше пить. С сильно бьющимся сердцем он вышел из комнаты. А Миша попал в переплет. Кто-то сообщил, что в комнате 405 пьянка. И там Надя. Командир оперотряда был влюблен в Надю. Со своими архаровцами он сломал дверь и увидел на кровати голую Надю. И голого Мишу. Надя не могла даже подняться с кровати. Она была до того пьяна, что даже описалась.

Мишку чуть не выгнали за пьянство и разврат.

Миша клялся в деканате, что влюблен в Надю. Она тоже что-то такое пыталась изобразить. Не вышло у Аркадия, командира оперотряда, пришить Мише изнасилование.

После этого случая Василий не видел Надю три года. Да и все вздохнули с облегчением. Уж очень заманчивая это была девка. Трудно будет устоять, если она опять придет.

И она пришла. Продефилировала по фойе Главного Здания, как американский крейсер по Персидскому Заливу. Уже несколько месяцев Василий Мелехов делил людей на собственно людей и на кикимор и леших. Вдруг ему стало казаться, что есть между видимыми людьми существенная разница. У него даже была мысль изобрести прибор, позволявший видеть леших и кикимор. Интересно, какие они на самом деле. Пока что новый Рентген проводил свои эксперименты вручную. Как? Сейчас увидите.

Василий заметил, что один леший огибает прилавок с книгами. Леший был в расстегнутом длинном черном пальто. Он двигался стремительно. Василий понял, что этот длинноволосый парень опять остановится у следующего книжного прилавка. А потом полетит в коридор. Надо проверить этого гада в полете.

Надя подходила все ближе и ближе. Василий начал движение. Главное оказаться рядом с лешим в том момент, когда тот пойдет вперед, еще не повернувшись лицом в сторону коридора.

Леший напоролся на Василий, как Титаник на Айсберг. Он его просто не видел. Леший поднялся вверх, грязное пальто его черным пиратским флагом просвистело в воздухе, потом заскользило по мрамору, как половая тряпка. Леший покатился под ноги высокой горбоносой красавицы. Она вскрикнула и тоже чуть не упала.

— Надя, — сказал Василий, — вы в порядке?

— Мне показалось, что крылья огромной грязной летучей мыши накроют меня с головой. Спасибо, что вы поддержали меня, — сказала дочка академика. Она еще не узнала его.

Леший поднялся, посмотрел на свои разбросанные по всему полу тетради и книги, хотел собрать их, потом передумал и двинулся к Мелехову. Василий не боялся, только сердце бешено колотилось. Он поймал лешего за рукав, и не думая, провел переднюю подсечку в падении. Леший проломил головой дубовый прилавок. Он так хорошо сделал этот прием, что потом в отделении милиции все чистосердечно показывали, что это леший толкнул второй раз Василия. Ведь Василий тоже упал. Только он остался спокойно лежать на полу, а леший проломил прилавок головой. А первое падение все посчитали случайностью. Фамилия лешего была Пряхин. Он две недели потом ходил с повязкой на голове. Даже начал считать себя героем. Пряхин учился на химфаке, но практиковался в той же лаборатории института, что и Василий.

В этот день Василий должен был встретиться с Надей в кинозале Университета на фильме про художника импрессиониста Ван Гога. И в этот же день только утром Василий встретился с лешим Пряхиным в лаборатории. Пряхин считался старшим практикантом. Если такие вообще бывают. По крайней мере, он раньше Мелехова здесь работал. И, по крайней мере, сам себя считал главным по отношению к третьекурснику. Сам-то леший был на четвертом. Василий тоже был бы на четвертом, если бы не перестал верить в физику, если бы не поверил преимуществам молекулярной биологии.

И руководитель группы, и его заместительница очень сочувствовали Пряхину. Ведь на его голове был повязка, как у раненого комиссара.

— Ты! — Пряхин подошел к столу Василия, — отнесешь пробирки в подвал. Там центрифуга, если ты этого еще не знаешь.

Потом леший опять пристал к нему. Грубо сказал, что Мелехов слишком долго возится с пробирками.

— У тебя руки, как ноги. Затачивай копыта, когда ты не дома. Ты понял? Здесь думать надо.

Руководитель группы и его помощница молчали. Промолчал и Василий. Но через полчала Василий зашел вслед за Пряхиным в туалет и ударил его сзади между ног. Он думал, что леший упадет на колени, и он сможет утопить его морду в унитазе. Но произошло нечто другое. Пряхин повернул искаженное болью лицо и упал на спину. Он не шевелился. Василий потряс головой. Между ног у Пряхина ничего не было. Мелехов даже немного нагнулся, чтобы рассмотреть это место получше. Абсолютно ничего. Он выбежал из туалета и стал ждать развития событий в лаборатории. Но ничего не было. Пряхин больше не вернулся. Василий подумал, что этот леший решил делать курсовую работу в другом институте. А вечером он встретился с Надей. Они посмеялись еще раз над лешим, вспомнив, как он со злобным лицом летал по фойе около книжного прилавка. В кино Надя гладила Василия по коленке, а он не мог удержаться и все лез к ней целоваться. Хотя сидели они не в последнем ряду, а в середине.

После кино он хотел трахнуть эту даму во что бы то ни стало. Он так долго об этом мечтал. Василий таскал Надю по всем кустам около Университета, но нигде им не давали даже начать ЭТО. Погода была хорошая, везде прохаживались группы студентов. Пришлось идти в общежитие на четвертый этаж.

— Послушай, Василий, — сказала Надя, когда они остались одни. — Я должна тебе кое-что сказать.

— Извини, я больше не могу ждать. Давай потом.

— Потом может быть поздно. У меня спид.

— Что? А что-о это такое?

— Я сама не знаю. Но заниматься ЭТИМ делом не рекомендуется.

— Почему же ты не сказала раньше? У меня все болит, и я теперь не знаю, что мне делать. Кошмар! Почему же ты не сказала мне раньше? Это что, как триппер? Прости за это слово. Даже противно говорить.

— Еще никто ничего толком не знает, но лучше не надо. Я дала подписку, что не буду иметь ни с кем половой связи. Ну, пока не выяснится точно, что это за болезнь.

— Откуда она у тебя взялась?

— Сестра познакомила меня с сыном короля из Африки. И вот после него у меня обнаружили эту болезнь.

— Как у тебя ее обнаружили? Болело что-нибудь?

— Сначала ее обнаружили у него. Потом уже проверили меня.

— А они не подумали, что это ты его заразила?

— Нет.

— Почему?

— Потому что он умер.

— Умер?! Значит, этот гад знал, что болен?

— Да. Ему даже запрещено было заниматься сексом. Я теперь больше не могу видеть всех этих дипломатов. Мне кажется, все они заразные.

— Да-а, — протянул Василий, — что же мне теперь делать?

— Давай я облегчу твои страдания.

— Мы займемся сексом, — продолжала она.

— Но ведь ты сказала, что тебе нельзя.

— А я все сделаю руками. Не бойся, я не буду смотреть. Давай потанцуем. Как тогда, — Надя печально улыбнулась.

Мне было жаль дочку академика. Но как я мог отказаться от ее предложения?

После душа Василий сказал:

— Я тебя вылечу.

— Как?

— Уверен, что эта проблема решается на молекулярном уровне.

— Это долго, дорогой. Я уже умру, когда ты поймешь, как можно меня вылечить. Впрочем, король предложил мне любые деньги для лечения. Только никто пока не знает, как лечить нарушение иммунитета.

— Иммунитета? — переспросил Василий. — Но лечат же, кажется, этот самый иммунитет.

— Говорят, знаешь что? Что при этой болезни происходят нарушения наследственного материала.