Вернувшийся к рассвету - Ясный Дмитрий. Страница 12

Я вскочил с табурета и беззвучно выполнил короткую связку ударов, выровнял дыхалку, чуть подышав «нижним» дыханием, успокоился.

Нет, что за люди то такие в нашей стране? Гвозди бы делать из этих людей! Загонять в цеха и под пресс, под пресс, а потом эту кроваво-белую кашу в печь, на переплавку!

Совершенно не дают жить спокойно! Явно ведь наш Володенька по наводке куратора работает, у самого ни информации, ни возможности её добыть. Обычный отряд ОКОД. Обычный командир отряда. Вечерние рейды с красной повязкой на рукаве и скучное дежурство на танцах. Походы в общежития, поднятые с травы сильно «уставшие» граждане, воспитательные беседы с мающимися от безделья и нерастраченной энергии такими же сверстниками. Это всё, на что способны эти юные и светлые сердца. Но вот наш Володя не таков. Он направляем твёрдой рукой, и идёт к своей цели, твёрдо ступая по чьим-то головам. Для него чёрное это чёрное и полутонов нет. И встречаться с ним и беседовать нет смысла. Он не услышит. Поэтому, единственно возможным решением этого вопроса будет его устранение. Не временное, а постоянное. Калека, живой укор и знамя для его последователей, мне не нужен. Его, конечно, забудут, со временем, и он тихо погаснет в комнате с окном с закрытыми шторами, но мне от этого будет ни жарко, ни холодно. Цели своей, пусть и опосредованно, он достигнет.

Нет, ну почему эти люди не могут жить, не вмешиваясь везде и всюду? Просто жить, давать жить другим. Непохожим на вас, противным вам и внешне и внутренне, но не лезущим к вам со своим виденьем мира и принципам? Я ведь не бегал по подъезду с топором за старушками и не топил котят за гаражами со слюнявой улыбкой на лице? Я делом занимался, пусть и не приветствуемым законами государства, но делом. Вот скольких я спас, не побоюсь этого слова, от колонии несовершеннолетних, никто узнать не хочет? Это ведь я запрещал выворачивать карманы у подвыпившего и припозднившегося работяги. Это я указал им, что есть другие пути для зарабатывания денег, а не только «сшибание» мелочи у первоклашек и вечерний гоп-стоп? Немногих спас, не многим показал, но я это делал и продолжаю делать.

Сейчас под моей рукой лишь два десятка мальчишек или юношей от четырнадцати и до двадцати двух лет. Но эти два десятка не тырят мелочь по карманам и не бьют стёкла по подъездам. Они работают. Пусть не стоят у станков, не точат болты и гайки, не рулят в поле комбайнами, но они при деле. Ни у кого из них не возникнет гаденькой мыслишки, что можно пристать к прогуливающейся по парку парочке, парня избить, а девушку изнасиловать. Или взять в руки штакетину с гвоздями, сунуть в карман кастет и сходить до соседнего района и побить нескольких попавшихся им на дороге неудачников. Сбить с ног, отходить палками, попрыгать на голову. За что? Да ни за что, просто эти неудачники с другого района, а в голове нет мозгов, и дурная энергия кипит в крови и ищет выхода. Записывайтесь в спортивные секции ребята, ходите разгружать вагоны. Ну и записывались и ходили. Сам посещал все эти секции бокса, бега с барьерами и плавания. Ходил разгружать вагоны. В той жизни. Только вот после секции мне делать было нечего, и я шел в район, вливался в стаю таких же юных шакалят и ….. и брал в руки штакетину. Или ящик из-под молочных бутылок. Железный. Хорошая вещь, увесистая. Ведь коллектив это могучая сила и ткните мне пальцем в педагога, который с этим не согласиться. И ещё я ходил разгружать вагоны. Только вот после ломовой работы, получая на руки истрёпанные до прозрачности три рубля, я с бессильной ненавистью смотрел на бригадира «левых» грузчиков и понимал, что или утрусь и возьму эти желтые бумажки, либо мне будет заказан сюда путь навсегда. Рассказать вам, как делится оплата за разгрузку вагона или не нужно, сами догадаетесь? Вот и я о том же. Конечно, я не ангел и не готов накормить всех тремя хлебами, но я хоть что-то делаю и мои люди, да, мои, работают, помогают своим семьям и в них постепенно вырастает чувство собственного достоинства. Именно работают, пусть законы нашей страны и называют это другим словом. Но ведь есть еще свобода выбора, в конце-то концов! И если бы кого-то из моих пацанов хотя бы просто спросили: «Ты хочешь быть токарем, шофёром или каменщиком?» и услышав в ответ — «Нет, не хочу!», пожали бы плечами: «Ну как хочешь….». И ушли бы, оставив в покое, то я молчал бы в тряпочку, но не говорят и не спрашивают. Это в нашей стране почему-то неприемлемо.

Все как один! Единым фронтом! «Пролетарии всех стран!», «Все на коммунистический субботник!» и так далее……. И бороться с этим бесполезно. Знаю, помню, чем всё закончилось. И это и вообще все. Вот я и не борюсь. Я просто строю свой мир и создаю свою команду. Эти два десятка птенцов когда-то оперятся и, возможно, станут отличными спортсменами, учёными, врачами, инженерами. Да просто хорошими людьми и гордостью страны. Не все, но ведь кто-то ведь станет? Ведь хоть кто-то!

А! Я мысленно махнул рукой. Вот перед кем тут распинаюсь, перед кем бисер мешками мечу? Не поймут меня и мои замыслы. Примут и смирятся с ними, когда я наберу достаточно сил, в этом я не сомневаюсь, выбора то я не оставлю, а пока будем стараться пройти по лезвию бритвы.

Я поставил чайник на плиту и вжикнул пьезозажигалкой. Заглянул в морозное нутро высоченного, высотой под потолок, холодильника — настоящая финская «Хелькама», не какой-то там пошлый и имеющийся почти у всех «Розенлев» — достал яйца и сыр. За окном начинает светлеть и скоро мои сестрички, взвизгивающими на ходу стрижами, пронесутся по длинному коридору, стараясь опередить друг друга по дороге в ванную. Я огляделся. А что, за два года я достиг неплохих успехов!

Разнообразными и мудреными ходами, с помощью многократных и многодневных переговоров и бесчисленным количеством коробок шоколадных конфет, хрустальных ваз и нейлоновых колготок, я умудрился без переездов обменять нашу бывшую однокомнатную трущобу на трёхкомнатную квартиру «сталинской» постройки в нашем же районе. Побегал много, заплатил квартирным маклерам до хрена, но цели своей достиг. Обставил квартиру румынской мебелью, приволок в дом холодильник и монументальное творение Горьковского телевизионного завода цветную «Чайку». Мама вначале всё порывалась вернуть всё в магазин, наивно полагая, что я как-то умудрился взять всё это богатство в долг, а когда услышала от меня, что всё это с «базы» и по блату, стала собирать тёплые вещи и сушить мне сухари. На полном серьёзе. Даже сходила к знакомой продавщице Клаве, правда истинная, продавщицу так и звали, и купила мне двадцать пачек «Ватры» и килограмм байхового чая. В тюрьму меня собирала. Вам смешно, а я неделю убил на полуправдивые объяснения и успокоения. Пролезло, валидол только в домашней аптечке закончился.

Про сестренок молчу. Стыдно. Избаловал я их по самое не могу. Платьица, туфельки, кофточки и плащики заполнили нутро платяного шкафа и не давали закрыться полированным дверцам. На полмесяца в нашем доме прописался диатез, ибо поедали солнышки шоколад без меры. Поставил перед собой, посмотрел на красавиц пятнисто-чешуйчатых долго и пристально, а потом попросил меня не расстраивать больше. Поняли. И теперь, когда кто-то во дворе из подружек шелестел ярким фантиком, близняшки лишь морщили носики и важно заявляли:

— От сладкого диатез бывает и всё чешется, нам так брат сказал, когда мы шоколадками объелись!

И все им внимали, ибо брат близняшек сам Сова, а Сова это у-у! Это Сова! Не в ходу ещё было слово авторитет в обесцененном значении.

М-да, зарекался я быть тише травы и ниже воды, но не вышло. Это мышке-норушке хорошо — стащила зёрнышко и в норку, а человек такая мышь, потащит в норку сам амбар с зерном и будет при этом искренне возмущаться, что амбар, понимаешь, в норку не лезет, здоровый, гад, больно! Ну и моё прошлое Я, привыкшее жить ни в чём себе не отказывая, немало помогло в распространении моей известности. Знаете, юношеские гормоны и бесшабашность в сочетании с ложной самоуверенностью и неоспоримым превосходством над другими, очень здоровая мина под собственным благополучием и спокойствием. Так что, этого юного революционера или дяденек в погонах мне можно было ожидать в гости ещё раньше. Скорее всего, в их умных головах с седыми висками не как не могла найти себе место мысль, что главарь и мозговой центр новой и довольно зубастой торгово-уголовной группировки одиннадцатилетний пацан. Искали взрослого, разрабатывали матёрогоделягу, а наткнулись на мальчишку. Инерция мышление и засилье стереотипов. И вдобавок, сделать со мной законным путём почти ничего не возможно — не попадаю я под уголовную ответственность по малолетству. И не был я ни разу задержан, ни с товаром, ни в драке. Учусь на твёрдые четвёрки и слушаюсь учителей. Вежлив, на субботники хожу. Классный активист и политинформатор. Спортсмен, комсомолец, красави…. тьфу, красавец!