Форпост. Тетралогия - Валерьев Андрей Валерьевич. Страница 24

— Чего ты хочешь? Надумал, наконец?

— Да. Я сам по себе. Алина — со мной. Я тебе не подчиняюсь. Хожу, когда и куда хочу. Когда возвращаюсь, вы меня кормите и снабжаете припасами. Ну и угол, — Иван кивнул на громаду дома, — на ночлег. Всё. — Видя, что собеседники нахмурились и соображают, как бы дать ему в ухо, Маляренко поспешил подсластить пилюлю: — Всё, что найду — ваше. Ты выделяешь носильщиков для переноски хабара в посёлок. Сам таскать много не буду. Найду людей — отправлю к вам. Если найду другие группы — вся информация только вам. Буду карту рисовать — она тоже ваша. Это не мало, поверь. Шарашиться по дикой степи — удовольствие еще то. Да и зима на носу. Впрочем, — Иван хитро посмотрел на мужчин, — насчёт хабара можно и поторговаться.

На это заявление вождь лишь скептически хмыкнул:

— А если хабара не будет?

— Должен быть, Коля, должен быть. Чую. Дело стоящее.

— И не забудь про суперприз, — Маляренко понял, что уже победил. — Найду калитку — скажу тебе.

Николай протянул руку.

— Договорились.

Вечернее объявление о том, что у общины появилась своя разведгруппа, и завтра она уходит в свой первый поход, взбудоражило всех. Затихнувшая было надежда на возвращение в свой мир, вспыхнула с новой силой. Люди подходили к Ивану один за другим и всячески желали ему успеха, предлагая любую помощь. В их глазах он УЖЕ выглядел былинным героем, который буквально завтра приведёт помощь. Ну, а уж помощь-то завтра к вечеру точно отвезёт их по домам. Это было похоже на всеобщее помешательство. Не выдержав такого энтузиазма, Маляренко, не засиживаясь у костра, нырнул к себе в палатку. Алина была уже там — в темноте сверкнули её округлившиеся от страха глаза.

— Ванечка, это же ужас какой-то! Даже Ксюша меня десять раз расцеловала и спросила, не нужно ли мне чего-нибудь. Ваня, мне страшно, — Алина прижалась к своему мужчине. — А если мы не найдём. Они же нас зубами загрызут. Ваня! От любви до ненависти… Сам знаешь.

Голос женщины дрожал.

Маляренко скрипнул зубами — об этой стороне медали он как-то не подумал.

Народ не расходился еще очень долго, оживлённо обсуждая поход и строя различные предположения насчёт того, где и как разведчики обнаружат спасателей. Вопросы "когда" и "если" не рассматривались в принципе. В конце концов, к костру за своими женщинами заявились Николай с Серым и при помощи семиэтажного мата уговорили всех пойти поспать.

Разбудили их очень рано. Едва-едва засерел рассвет. Злой и невыспавшийся Николай бесцеремонно влез в палатку друга и, не обращая внимания на спешно прикрывшуюся какой-то тряпкой Алину, принялся трясти Ивана.

— Рота, подъём! Форма одежды номер два. Выходи строиться! Алиночка, с добрым утром. Ой! — Коля проснулся окончательно, вспомнил о присутствующей здесь даме, покраснел и выскочил вон.

Запах от очага шёл такой, что всё население, будто сомнамбулы, за час до привычного подъёма, стянулось к столовой. На кухне колдовал заядлый турист и по совместительству шашлычник — Юра-длинный. Все называли его так, потому что среди мужчин был еще один Юра. Того, соответственно, называли "толстым".

Мангалом служили сложенные двумя рядами камни, шампуров не было — их с успехом заменили рёбрышки сайгака, вчера самолично добытого поваром. Нежное мясо покрывалась золотистой корочкой, жирок шкворчал и пузырился. Юра помахивал пышным букетом из трав, переворачивая рёбрышки и посыпая их какой-то мелко нарезанной травой. Запах был такой… Иван смотрел, как священнодействует мастер, и чувствовал, что, несмотря на такую рань, у него просыпается зверский аппетит. Народ сгрудился вокруг мангала, и сразу же со всех сторон полетели "дельные" советы. А потом пришёл Звонарёв и всех, в том числе и виновников торжества, погнал умываться.

Говорили мало. В основном, ели. Все слова были сказаны вчера, и люди, чувствуя, что вечером наболтали лишнего, вели себя довольно сдержанно. Все понимали, что всё не так уж просто, и разведчики запросто могут погибнуть. Алина, настороженно сидевшая возле Маляренко, немного расслабилась и поела.

Отложив в сторону очередное рёбрышко, Иван, чувствуя, что в него больше не влезет, повернулся к Димке.

— Готов? Собрался?

Парень отложил недоеденную порцию и вскочил, всем своим видом показывая, что готов идти немедленно.

— Сбор через десять минут у ворот.

Вышли налегке. С собой взяли лишь немного копчёной рыбы, да вяленого мяса. Молодой тащил на себе пустую тару для воды и свёрток с кое-какими вещами — по ночам становилось по-настоящему прохладно. Воду решили набрать в ручье, чтобы лишних пять километров не тащить на себе тяжесть. Маляренко был одет в свою привычную одежду, Димка вырядился в крепкую кожаную куртку, джинсы и кроссовки, взятые напрокат у Юрки под обещание обращаться с ними очень осторожным. Алина же достала из своих громадных чемоданов плотное трико, микроскопически короткие джинсовые шортики и мужскую клетчатую рубаху. Для полного соответствия образу ковбойши не хватало белого стетсона на голове и казаков на ногах. Впрочем, косынка "по-колхозному" и башмаки на ней тоже смотрелись неплохо.

— Ты что? В этом выступала? — Иван с сомнением посмотрел на отнюдь не праздничный вид любимой.

— Шутишь? В этом — репетировали. — Женщина прошлась особой, грациозной походкой, слегка пританцовывая. Из ступора Ваню вывел шумно подбирающий слюни Димка — Алина сразила парня наповал. Молча показав ему кулак, Маляренко отправил "молодого" вперёд — дозорным. В таком порядке они и пошли. Впереди Димка, за ним, усиленно вертя попой, Алина. Замыкал процессию обалдевающий от видов Иван. За исключением этого прекрасного зрелища, в самом походе не было ровным счётом ничего интересного. Обратную дорогу Маляренко помнил прекрасно, и потому, рассудив, что ничего лучше он всё равно не увидит, топал вперёд, не отрывая взгляда от заднего фасада подруги. Единственная заминка случилась позже, когда на горизонте показались знакомые скалы — Иван просто запутался в совершенно одинаковых "клумбах", и с пляжа, вглубь степи, путники свернули немного раньше, чем это было необходимо. В конце концов, после получасового рысканья среди кустарников и редких деревьев, Маляренко заметил знакомый водопой.

— Нашли. Здесь вода, а Иваныч и машина — там. — Он махнул рукой, показывая направление. Димка сорвался с места и бегом бросился к могиле деда.

— Подождём здесь. Пусть простится. — Алина взяла Ивана за руку — тот отрицательно помотал головой.

— А если там шакалы или ещё какая тварь? — Держа в одной руке копьё, а в другой — маленькую ладошку подруги, Маляренко скорым шагом двинул вслед за парнем.

Ощущение было странным — прошло чуть больше месяца, как его занесло в неведомый мир, где нет человечества и цивилизации, и вот он снова здесь — в точке "высадки". Всё та же тёмная стена кустов, шелестящих под порывами ветра, всё тот же серпик месяца. Так же трещат цикады. Маляренко чувствовал, будто он после долгого отсутствия вернулся домой. Иван поморщился — ну какой же это дом? Это, скорее, как возвращение в город своей юности после службы. Иван снова поморщился и, вдобавок, сплюнул — ну какой же это, нахрен, город? Это просто машина. Просто этот месяц был чертовски долгим. Просто кажется, что это такси он поймал в другой жизни.

Маляренко, сидя по-турецки на крыше "Волги" и глядя на роскошное звёздное небо, призадумался — по всему выходило, что эти тридцать четыре дня были самыми насыщенными и интересными в его жизни, потом он подумал о спящей в салоне автомобиля женщине и решил, что ещё и самыми счастливыми.

— Дядь Вань, а как же мы это всё обратно потащим? — Димка глядел на кучу разного барахла и был явно испуган открывшейся перспективой. — Здесь же на десять человек — и то много будет!